Принцип неопределенности. "Проза" и "Последние дни" на фестивале "Золотая маска"

Так, конечно, случайно получилось. Но в совпадении двух информационных реальностей — долго запрягающего театрального дела и быстро едущей ленты новостей — хочешь не хочешь, а согласно одной из любимых ошибок человеческого восприятия ищешь скрытые закономерности. Как только Министерство культуры отказалось быть соорганизатором российской театральной премии "Золотая маска", так сразу одноименный фестиваль объявляется в Петербурге с двумя откровенно фрондерскими спектаклями, немилосердными к классике, зрителю, отечественной истории и мечтам Минкульта о том, чтобы все было как при советской бабушке. Один из них к тому же поставлен в театре, директор которого Софья Аппельбаум находится под домашним арестом в связи с одиозным делом "Седьмой студии". Никому и в страшном сне не могло привидеться, что опера Владимира Раннева "Проза" в Электротеатре "Станиславский" и спектакль худрука РАМТа Алексея Бородина "Последние дни" будут читаться как ребусы, способные дать ключ к загадке, заданной родимым государством. А ведь будут: в них обоих — тот же двусмысленный морок, тот же зазор между видимостью и сутью, та же вязкая неопределенность — но и непреодолимость — хода вещей. Вот заявляют заместители министра в письменном виде, мол, все равно мы на принятие решений "Золотой маски" не влияем, так и организаторами называться не хотим, а финансирование, так и быть, оставим. И тертое, как калач, театральное сообщество который день в недоумении — вроде и к лучшему новый status quo: учредителю премии Союзу театральных деятелей не придется более обороняться от вмешательств в сугубо театральные дела, но точно ли финансирование сохранится, но не будет ли палок в колеса и новой театральной госпремии в пику, но дадут ли жить самостоятельному предприятию всероссийского масштаба в стране, где и бизнес–то на 70% государственный? (Это если вкратце: на деле каждое слово, каждая запятая требуют многочисленных сносок и примечаний.) Сомнения — как мы знаем каждый по собственной шкуре — небеспочвенны, да только ответов на вопросы нет. Будут, как говорится, по ходу пьесы. Ждать следующего акта приходится со смешанными чувствами в диапазоне от смутной надежды до ясной безысходности. На тех же чувствах играют спектакли фестиваля "Золотая маска" в Петербурге. 22 и 23 октября на Новой сцене Александринского театра покажут "Прозу" — да не на видео, как давешних "Сверлийцев" Электротеатра "Станиславский", а живьем, так что смотреть обязательно. Владимир Раннев сочинил не просто музыкальную партитуру, как положено композитору, но весь театральный текст целиком. Поют тут (ни ноты не играют, заметьте) прозу из "Степи" Чехова, а видим мы подробно разыгранный на сцене и в комиксах художника Марины Алексеевой рассказ Юрия Мамлеева "Жених" про одного банального гаденыша по фамилии Гадов, который по стечению обстоятельств забрал всю власть в одной советской семье и распорядился ею самым отвратительным способом. Как так получилось, отчего все так безнадежно, почему в любом Егорушке вдруг самозарождается Гадов? В опере прямых ответов не найдем, как и в жизни. Зато 23 октября перед спектаклем критик Дмитрий Ренанский, а после показа и сами творцы нам смогут исчерпывающе объяснить, как устроено их произведение — этот эффектный и эффективно работающий кубик Рубика. 1 ноября в БДТ — гастроль РАМТа с "Последними днями" Алексея Бородина. Тут уже сплетены целых три текста — первый акт по пьесе Булгакова "Последние дни" про гибель Пушкина, второй — по тексту Бориса Акунина "Убить змееныша" про отрочество Петра Первого, весь спектакль пронизывает пушкинский "Медный всадник". Тут тоже про зловещую природу власти и ее опасные следствия — для поэта и для страны. В основе опять томительные недомолвки и атмосфера неопределенности: а ну как убьет Трехглазов юного Петра и не будет его кровавых реформ? Или передумает, и все пойдет так, как пошло… Но отчего все именно так, почему Всадник непременно становится Медным, а убит должен быть поэт?