«У кабинета меня ждал молодой красивый паренек: «Абый, машина нужна?» Это был Минниханов»

Сегодня отмечается День работников сельского хозяйства РФ. 93-летний Файзи Галиев — человек абсолютно легендарный: неслучайно три года назад с юбилеем его лично поздравляли первые лица Татарстана. «БИЗНЕС Online» поговорил с экс-председателем колхоза «Искра» о голодных военных годах, эффективности народных судов при колхозах, непопадании в списки депутатов вместе с Нургали Миннихановым и собственной язве как секрете долголетия.

— Файзи Ахметович, с праздником вас! Давайте начнем с самого начала. Вы родились здесь, в Нижних Шашах?

— Я родился в этой деревне в 1925 году, окончил здесь начальную школу, потом и среднюю, избрали секретарем комсомольской организации... Как началась война, меня избрали комсоргом в сельсовете. В 17 лет забрали в армию, отправили в Смоленское пехотное училище, эвакуированное тогда в Сарапул, где готовили офицеров, через год отправили на фронт. Участвовал в сражении, происходившем между Смоленском и Москвой, там получил ранение.

Нас посадили на пароход и эвакуировали в госпиталь №5917 в Горький, а там мест нет, тогда перенаправили в Казань, чему я очень обрадовался, но и там не было мест, нас дальше отправили... И так мы плыли по Каме, добрались по Белой в Башкирию, разместили нас в госпитале где-то в пригороде Уфы, провалялся там почти четыре месяца. Сам город тогда был очень невзрачный. Я думал, раз это башкирская столица, то там башкир очень много, но везде звучала только русская и татарская речь. Я даже у начальника поезда спросил об этом, он мне указал на женщину-башкирку — первый раз в жизни я увидел представителя этой национальности.

У меня тогда левая рука не шевелилась, до сих пор не могу ее поднять. После лечения вернулся домой в деревню. Помню, было очень холодно, зима, папа умер... Мама с детьми жили в бане, хотя и сам домик был маленький — пятиметровый, но жили в бане, потому что там было теплее. Так и перезимовали там, а 2 июня, как сейчас помню, вызвали в райком партии, был тогда первым секретарем Шакиров — он и сказал, что меня предложили избрать председателям колхоза.

— Вы сразу согласились?

— Нет, я пытался отнекиваться, мол, опыта никакого не имею, а мне в ответ: нет уж, ты работал бухгалтером в колхозе, был секретарем комсомольской организации. Хвалили меня. Тогда же мужчин не было, всех забрали на войну, у нас в Нижних Шашах одни инвалиды только остались, да и их можно было по пальцам пересчитать. Меня, тогда заведующего фермой, и выбрали в председатели. На общем собрании, которое прошло во дворе школы. Тогда люди, усевшись на траву, слушали Гали Ахметова, заведующего отделом в райкоме, он предложил мою кандидатуру, все расхваливал, дескать, опытный управленец, работал в колхозе бухгалтером, заведующим фермой, возглавлял комсомольскую организацию. Ему в ответ: «Что вы такое творите, разве можно во время войны избирать этого мальчишку, у нас 80 человек с голоду пухнут, да мы сгорим вместе с ним!» Но все равно выбрали, так и стал руководителем хозяйства в свои неполные 19 лет.

Наша деревня расширилась, она тогда была небольшой — 130 дворов всего, но самое главное, что это родная деревня моих предков. В Нижних Шашах родился дед Гусман. Его сын — Мухамматгали, фамилия Галиев от его имени и происходит.

— И как это — в 19 лет управлять людьми, которые знают тебя с детства?

— Да, приступил к работе, помню, как-то пришла ко мне бригадир Рахима и говорит: «Файзрахман, братишка, очень много у нас людей, пухнущих с голода». Для меня это было открытием, что 80 человек лежат голодные, без сил. В нашей деревне был вернувшийся c фронта капитан Гиляж абый, который работал в райисполкоме заместителем председателя по эвакуации. Я пошел к нему на прием, тогда было много людей эвакуированных в наши края, им выделяли продукты. Попросил его помочь и односельчанам, он выделил два мешка муки — максимально сколько можно было. У нас был луг, где рос щавель, нивяник, другие травы, мы собрали их, потом сварили, добавив туда муку, сварили суп. Два огромных котла ушло, накормили людей. Была у нас Магмура апа — помню, зашел ее позвать, а она бросилась мне на шею, приговаривая, что, наверное, ее ребенок умрет, просила помочь. Как раз в это время ребенок отдал Богу душу, умер от голода... Когда рожь созрела, я отправил всех детей в поле, чтобы они растирали злаки и ели зерна. 

— Нечеловеческие условия были...

— Да, это так, но была и помощь от государства, давали пайки эвакуированным, нам также выделяли из них долю. Вот, меня спрашивают, когда легко было — тогда или сейчас. Тому, кто работает, всегда непросто.

— А дальше вы полвека руководили колхозом.

— Даже больше — почти 51 год, я единственный в республике человек, который полвека в своей деревне руководил колхозом. Других таких дураков нет (смеется). До меня там 17 человек поработали председателями за 16 лет. При мне колхоз укрепили, добавив туда хозяйство «Марс» из деревни Верхние Шаши в 1950 году, через год присоединили Кунгерский колхоз, в 1959 году — еще два колхоза. Всего семь сел начало охватывать наше хозяйство.

— Вы, насколько я знаю, сделали из своего хозяйства колхоз-миллионер, как это произошло?

— После того, как уехали все эвакуированные, это было уже после войны, нам на Алатский спиртзавод привезли с Украины какой-то немецкий сорт картофеля, но не обычный, с большой крахмальностью — 24 процента, а у обычного бывает 16 процентов. Мы посадили его на 18 гектарах земли. Потом, увеличивая каждый год, довели до 500 гектаров. Тогда за крахмальность платили большие деньги, и мы сумели выйти в лидеры по республике, прямо-таки стали картофельным королями. Всего нас было трое таких: я, был Камиль (председатель колхоза из Кукмора) и мой тезка Файзи из села Шали Пестречинского района. Выделили участки с картофелем колхозникам, им приходилось сначала вспахивать их с помощью коров, потом сажать и убирать вручную, ведь эта культура мерзнет. Продавалась наша продукция везде, даже в Астрахани, Ростове...

— Говорят, у вас был свой стиль руководства, собирали людей на совещания не в четыре-пять утра, а позже…

— Ну да, зачем мучить. Кроме того, я старался давать людям самостоятельность, в 7 деревнях у нас было 7 советов бригады, они распределяли фонды, получали документы не в центральной конторе, а на местах. Они рассматривают, потом дают мне. У нас даже был свой суд совета бригады — народный суд, его боялись как огня. Всякое ведь случается: воровство, семьи распадаются, муж или жена придет с жалобой — мы мирим, рассматриваем в нашем суде. Надо, чтобы народ ощущал свою причастность к управлению коллективом.

Я сам был депутатом Верховного Совета СССР и ТАССР. Когда в Татарстане избрали, целый месяц подряд ездил по районам, собирал наказы, решал проблемы людей. Люди меня поддержали, да и работали мы неплохо, деньги текли рекой, ведь мало кто умеет выращивать картофель. Дело это очень сложное — копать лопатой, собрать, не дать замерзнуть, тогда хранили в буртах, складов-то не было, Сортировать — тоже большое дело. Сортировали прямо в поле: что-то на фураж, мелкие — для посадки, крупные — для реализации на базаре. За семенным картофелем приезжали из Дрожжановского района, из Тетюшей. Скотину продавали: помню, в Казань привезли 50 нетелей породистых, очень дорого, я их всех скупил, деньги-то были. Содержать двух нетелей по два центнера выгодней, чем одного бычка весом в пять центнеров.

Передовым колхозникам вручали призы, продукцию отправляли на Алатский спиртзавод в Высокогорском районе, бывало, по 30 повозок привозили. Руководить коллективом ой как не просто, сейчас же по телевизору больше о скотине говорят, о показателях, а про людей забыли совсем. А мы тогда стали колхозом-миллионерам. Тогда мы входили в Арский район, так вот: вся его прибыль составляла 2 миллиона рублей, из них 1 миллион 100 тысяч были нами заработаны. Как-то на одном из собраний работник райкома поинтересовался, где мы берем деньги. Я ему говорю: «Из-под земли». Он не верит, мол, невозможно заработать, трудясь на земле.

— Ушли вы со своего поста в 68 лет.

— Когда исполнилось 60 лет, вышел на пенсию и написал сразу же заявление, мол, хватит, уже пожилой, достаточно проработал. Как-то мне позвонили, сказали, что хочет видеть у себя первый секретарь обкома Усманов, но сказали это как-то нечетко, понял, что он вроде как хочет, чтобы я привез с собой образцы картофеля. Взял я мешок и занес к нему в кабинет. Гумер Исмагилович удивился: «А что это ты такое принес?»

В те времена руководители республики советовались с председателями колхозов. Усманов, оказывается, позвал посоветоваться. Тогда Зайнуллин уходил с поста первого секретаря Арского райкома, мол, болеет диабетом, плохо стал видеть... Не смог бы я стать у руля Арска? Я сказал, что это интеллигентный район, туда лучше интеллигентного человека ставить. После этого Усманов еще раз позвонил, говорит, что нашел именно такого человека, он был председателем колхоза, работал в райкоме, интеллигентный очень, я не спросил даже, кто это, но сказал, что поддержу кандидатуру, раз такое дело. Оказалось, это Каюмов, но он не справился. Нельзя же было человека из Алькеевского района ставить в Арск, ведь здесь другой менталитет, история деревень, психология людей. Чем дальше люди от центра, тем они проще...

— Минтимер Шаймиев назвал вас человеком-легендой, когда лично поздравлял с 90-летием. Как вы познакомились с первым президентом Татарстана?

— Один раз нас пригласили на телевидение на какую-то программу, рядом со мной сидели певица Гульзада Сафиуллина и писатель Роберт Миннуллин. Там Сафиуллина все рвалась сказать что-то, ей дали, но с условием, что не будет много говорить. Но разве есть такая женщина, которая может остановиться, когда на экран попадает. И начала она критиковать Шаймиева, дескать, переезжает в Москву. Ведущая растерялась, не знает, что делать. А я взял да и сказал, что у татарского народа есть такая плохая черта — если человек начинает подниматься или богатеет, то принимаются искать у него недостатки. Не думаю, говорю, что Шаймиев переехал в Москву, возможно, находится там в командировке. Тут Роберт к нам присоединился: «Я считаю, что Файзи Ахметович прав». Гульзада осталась одна.

После этого в один из дней у меня зазвонил дома телефон — оказывается, это Шаймиев. Рассказал, что был в Москве по делам, передачу не смотрел, но ему рассказала содержание Сакина — его супруга. Мол, показали по телевизору одного председателя колхоза, умные вещи говорил. Минтимер тогда мне сказал: «А ты мудрец!»  Вот так мы и познакомились по телефону. Позже Шаймиев сам ко мне приехал, шло колхозное собрание. Туда он приехал, начал меня хвалить: «Этот человек для вас всё: и председатель, и мулла, и поп. Человек-герой». Другой раз он приехал, когда шла уборка картофеля...

— Последний раз с юбилеем вас поздравил и действующий президент Татарстана Рустам Минниханов. Вы до этого его знали?

— Конечно, он ведь в нашем районе райпо возглавлял. Помню, нам выделили в честь Дня Победы автомобили, тогда ведь они были дефицитом. Я сказал, что пусть сперва получат рядовые работники — Ислам, Наджип, другие, а если останется, то и я возьму. А у кабинета первого секретаря меня ждал какой-то молодой красивый паренек: «Абый, тебе машина нужна?» Это был Минниханов. А я: «Ну если есть лишняя, то не помешает». А он говорит: «Нам привезли одну в кооператив, давай езжай в Наласу, в сельпо, заплати там деньги и забирай ее». Машина все-таки нужна, тем более председателю колхоза, ведь благодаря ей твой авторитет в глазах народа повышается.

Кстати, я отца Рустама — Нургали — тоже знал, нас как-то выдвинули кандидатами в депутаты Верховного Совета СССР, пригласили на беседу в обком, была там еще одна женщина, как сейчас помню. Нургали Минниханов не прошел в кандидаты, назначили человека с русской фамилией, кряшена, не помню уже, как звали. Меня тоже прокатили, а вот женщина-доярка прошла тогда. Меня потом уже избрали. Быть тогда депутатом, тем более Верховного Совета СССР, — это был большой авторитет. Помню, давали разные задания, я попросил для себя — мне поручили газифицировать Арский район.

— Многолетнего министра сельского хозяйства и продовольствия республики Марата Ахметова, наверное, тоже знаете хорошо?

— Как министра — нет, ведь он после меня пришел, но до этого знал, это же бывший председатель колхоза, у них ведь род знатный — и отец его, и дед. Сам Марат бригадиром работал, секретарем райкома, я таких людей люблю, которые с низов начинают. Его же недавно депутатом выбрали в Москву, но Рустам не отдал, у себя оставил, значит, хороший специалист Ахметов. Он очень простой, народный, ведь это не просто руководить людьми, делать выводы, готовить кадры. В СССР данная работа была хорошо поставлена. У нас был такой Лазарь Васильевич Дергунов из Дрожжановского района, из колхоза имени Чапаева, Шакиров был из Калининского района, из Чистополя вышел Усманов, находили кадры...

— Вы же еще член союза писателей Татарстана, к тому же единственный среди них участник Великой Отечественной войны. Когда стали писать?

— Да, я автор 6 книг. Начал писать, вел дневники, набралось 20 папок материала, там все события, которые были при моей жизни. Книги издаю за свой счет, я ведь был награжден орденом Ленина, а за него сейчас хорошая надбавка к пенсии идет, так вот ее пускаю на издание книг... Должна же остаться память о той эпохе, законах, вот, например, в одной я привел законы нашего колхоза «Искра»: транспортные средства (трактор, автомобиль, лошадь) выделяются бесплатно для подвоза продукции — соломы, сена, зерна, выдаваемых колхозникам в виде заработной платы, а так же для подвоза газовых баллонов. Выделяется транспорт для поездки в больницу, на любое расстояние. Членам колхоза выделяются новые квартиры, построенные на средства колхоза и первый год не удерживается квартплата, а начиная со второго года начинается удержание с зарплаты. При желании молодоженам дается возможность купить себе выделяемую квартиру при этом из зарплаты удерживается не более 50 процентов. Из зарплаты колхозников не удерживается подоходный налог, налог за бездетность. Колхозникам возмещаются потери от пожара, стихийных бедствий в полном объеме, при этом, если имущество было застраховано, выплаты остаются у пострадавшего и таких законов, льгот было очень много...

Надо любить своих сотрудников, помогать им, а вот подхалимов я не люблю. Были такие льстецы среди председателей колхозов тоже, умели находить ключики к сердцам секретарей райкомов. Подхалима, лжеца, мелкого воришку я просто ненавижу — вот эти три типа людей, крупного вора ведь быстро вычисляют и сажают в тюрьму, а вот мелкие воришки незаметно расхищают колхоз.

— Кстати, как вы думаете, что лучше — колхозы времен Советского Союза или частные хозяйства, фермеры?

— Ну конечно, колхозы, тут спора нет. Фермеры ведь заботятся лишь о своем личном обогащении, о людях не думают. Вот взять нашего арского Вагиза Мингазова — ну зачем ему было скупать землю? Сейчас, вот, не знают, что с ней делать. В нашем районе сохранился лишь один колхоз в Береске, и там дела идут очень хорошо. Перспектива хорошая. Людям же не нравится, когда все на блате держится, кумовстве.

— Вы такие хорошие законы создали, помогали людям. Зачем ушли со своего поста, можно же было свое дело продолжить и в 70 лет. Не секрет, что таких руководителей достаточно, которые цепляются за кресло...

 — Надо знать, когда пришло тебе время уходить, некоторые просто пределов не знают. Шаймиев вон какой умный, сам добровольно оставил пост президента, к тому же вместо себя предложил достойную замену. Нужно быть готовым уйти. Я уже сказал, что в 60 лет подал заявление для выхода на пенсию. Написал в райком, заявление переправили в обком, а там Усманов сказал: «Файзи абый, тебе пока рано уходить». Угощал чаем, попросил остаться, очень хвалил, ну я и сдался — остался. После этого еще 8 лет трудился, хотя заявление подал сразу же после достижения пенсионного возраста. Не надо цепляться за свое место, а то сейчас смотришь — старичок уже, а все работает, не хочет уходить. Вот и наш глава района Габдулахат Хакимов — очень хороший руководитель, толковый, умный, сильный, но уж слишком долго правит.

Я сам всем доволен, очень счастлив, потому что живу там, где родился, откуда пошел наш род. Расскажу интересную историю. У моего деда, от имени которого пошла наша фамилия, был брат Минлебай, он в свое время собрал своих детей, зятьев, сватов и выехал в неизвестном направлении. Прошло много времени, и одна девушка, Гаухария, отучившись в ФЗУ, уехала в Узбекистан работать, попала туда в один из совхозов. Ди⁠ректор совхоза, территория которого была по площади как два Атнинских района, поинтересовался у молодого специалиста, откуда она. Гаухария говорит, что из Татарстана, из Атнинского района, из деревни Нижние Шаши. Директор, услышав об этом, обнял девчушку, оказалось, что это Салих абый — тот, кто выехал вместе с братом моего деда.

— Приятно, наверное, было услышать родную речь за тысячи километров от отчизны...

— Конечно, родной язык любому дорог, вот ближе к Марий Эл у нас есть такая деревня, как Сап, живущие там татары в совершенстве знают марийский язык. Один из выходцев стал председателем райисполкома Менделеевского района. Он поехал представлять кандидата в депутаты Верховного Совета ТАССР, поехали в большую марийскую деревню. Этот татарин выступил по-марийски, хвалил кандидата, который не знал марийского языка. Жители взяли и отказали кандидату, а секретаря райисполкома выдвинули кандидатом. Он приехал, говорит: «Ну что я могу поделать». (Смеется.) Вот так, каждому родной язык близок.

— Вы прекрасно выглядите в свои 93 года.

— Мне часто задают вопрос... Наверное, секретом долголетия является то, что я никогда не пил и не курил. В наше время пьянство было широко распространено, но Аллах подарил мне язву (смеется). Поэтому, когда предлагали выпить, у меня был хороший повод отказаться, дескать, нельзя. Ведь тогда именно через бутылку налаживали контакты, еще были любители ходить налево, путаться с тетками разными, я не из таких... Из-за язвы всю жизнь сижу на диете, не ем соленое, острое и так далее. Пил воду из родника в нашей деревни, очень вкусная, об этом даже Табеев говорил, как-то раз ему дали ее попить, потом принесли «Боржоми», он отказался, сказав, что в Нижних Шашах она лучше. В другой раз он опять приехал в наш район, ему налили стакан родниковой воды, но из другого места (лень было ехать в деревню), так Табеев сразу сказал: «Не ту воду вы мне даете». 

— Диета и родниковая вода — вот и весь секрет долголетия?

— Еще один секрет долголетия — я много ходил пешком, контора колхоза была от дома на расстоянии 1 километра 40 метров. Я никогда не ездил до управления на машине, во время обеда также шел домой пешком, потом возвращался в контору, ну и вечером обратно домой. Вот так ежедневно набиралось 4 километра и  160 метров. Говорят, что врачи рекомендуют ежедневно ходить 5 километров, я же чуть-чуть недотягивал до этого.