Бюро проверки.

Александр  Архангельский.
Бюро  проверки. –
М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2018. –
416 с. – (Серия «Классное чтение»). – 3000 экз.

Последние годы советской эпохи вызывают бурный интерес как у простых обывателей, так и у лидеров мнений. Если одни упоённо вспоминают (или в случае с молодёжью – фантазируют) о славных временах, когда небо было голубее, трава – зеленее, а колбаса – по 2 рубля 20 копеек, то другие напряжённо вглядываются в туман истории, пытаясь понять, почему «пошатнулось государство, размножились секты, на окраинах империи пролилась кровь». Александр Архангельский в новом романе «Бюро проверки» объединяет оба подхода, сочетая ностальгическую фиксацию бытовых мелочей с тягостными раздумьями о судьбах Родины.

Главный герой, аспирант философского факультета МГУ Алексей Ноговицын, получив загадочную телеграмму, спешно покидает стройотряд и возвращается в Москву. Столица встречает его олимпийским лоском, а близкие люди – непониманием. Впрочем, объяснения с мамой, девушкой и даже деканом окажутся не самым сложным испытанием, ведь впереди Ноговицына ждут девять странных дней, которые основательно потрясут его внутренний мир.

Истоки грядущих конфликтов и перипетий кроются в обретении веры. Для аспиранта, корпящего над диссертацией «про скучных русских любомудров, патентованных зануд», семинар по философским вопросам урбанизма оборачивается дорогой к храму. Жизнь Ноговицына наполняют молитва, причастие, исповедь, встреча со старцем, откровенная переписка с излишне проницательным отцом Артемием… Воцерковлённый аспирант готов противостоять соблазну в лице своей девушки – пышнотелой красавицы Муси – и даже поставить под угрозу академическую карьеру. Вот только вера его лишена трепета перед возвышенным и по большому счёту сводится к строгому перечню практик и ритуалов. Только в момент жесточайшего кризиса с его уст срываются не вымученные, а по-настоящему волнующие вопросы небесам («Или заповеди – о другом?»). Ответы на них предстоит искать самостоятельно в туманной не-опре-делённости, окутавшей некогда ясное будущее.

В романе Александра Архангельского нетрудно углядеть параллели с сегодняшним днём, но прежде чем искать соответствия между семидесятыми и десятыми, стоит задаться вопросом: лежит ли в основе этого сходства авторский замысел или популярная тенденция ставить знак равенства между современностью и брежневским «застоем»? Гибель наших солдат в локальных конфликтах на чужой земле, политические разговоры на кухнях, спортивные события мирового масштаба, сфабрикованные дела… – между двумя эпохами отыщется немало общего. И всё же автор не пытается заменить окно кривым зеркалом – в прошлом можно обнаружить предпосылки нынешних кризисов, извлечь уроки на будущее, но никак не увидеть искажённые контуры настоящего.

Чтобы реалии советской эпохи не показались проржавевшими обломками, томящимися за заляпанной музейной витриной, Александр Архангельский вдыхает в них жизнь, наполняя описания множеством бытовых мелочей. На страницах романа таятся пурпурно-розовый финский сервелат, книжные полки с «чёрной Ахматовой» и «синим Пастернаком», шипение радиоприёмника, ловящего сводки из-за рубежа, и множество других мелочей, создающий достоверный антураж. Особую роль в этой атмосфере играют песни – от подпольных хитов до идеологически верных шлягеров.

Стоит отметить, что «Бюро проверки» не заканчивается, а словно обрывается: Александр Архангельский бросает своего героя на распутье, так и не дав понять читателю, чем же закончилась история. В произведении, где заходит речь о вечных ценностях, неизбежна борьба добра и зла, света и тьмы, чести и предательства… «Я умею быть», – фраза, брошенная вскользь бойкой девушкой Мусей, вводит в роман ещё один конфликт – описанное психологом Эрихом Фроммом противостояние между Быть и Иметь. Главный герой встречает на пути немало мудрых людей – от вузовских профессоров до церковных старцев, но все они, как и он сам, только обладают знаниями, верой, статусом, связями, умыслами. Подлинной полноты бытия в них не чувствуется. Череда передряг закрывает для Ноговицына знакомые маршруты, устремляя его к чему-то пугающему, непредсказуемому, но зато настоящему. Там невозможно довольствоваться тем, что имеешь или можешь заполучить. Там надо быть. Именно в этой точке повествование заканчивается, потому что начинается бытие.

Александр Москвин