Разрыв, который мало кто заметил

Устройство жизни по канонам религии и демонстрация внешней лояльности религии – принципиально разные вещи

Общественная реакция – вернее, фактическое отсутствие оной – на последние важнейшие события в церковном мире послужила более чем наглядным подтверждением давно уже сделанного социологами вывода о массовой индифферентности населения России к православной религии.

© KM.RU, Илья Шабардин

Не всколыхнули российское общество ни легитимация Константинопольским патриархатом автокефалии раскольнической Украинской православной церкви, ни последовавшее за этим беспрецедентное решение РПЦ о разрыве евхаристического общения с царьградскими “братьями во Христе”.

Несмотря на то, что крупнейший за многие века и, безусловно, болезненный для русского православия церковный раскол неделями страстно обсуждался в политических передачах по центральным телеканалам, российское общество осталось к нему в подавляющей своей массе равнодушно.

Судя по всем признакам, оно не только не осознало в полной мере масштаб свершённого события (а ведь он для церкви как таковой действительно колоссален), но и совершенно не захотело в него вникать.

Не поднялась буря в соцсетях. Безучастно промолчали столь острые на язык при возникновении иных инфоповодов блоггеры. Не произошло сколько-нибудь заметных выступлений и возмущений самой церковной паствы. Тема трагического разрыва с теми, от кого наши предки когда-то и принимали саму христианскую веру, совершенно не звучала даже в бытовых разговорах между друзьями, знакомыми, коллегами по работе.

Похоже, раскол сделался драмой лишь для самих православных верующих, коих, как мы получили возможность наглядно убедиться, в нашей стране в реальности - абсолютное меньшинство.

При вдумчивом размышлении такая картина представляется вполне закономерной. Наоборот, в наших исторических условиях ожидание чего-то принципиально иного выглядело бы сродни признанию в элементарном незнании общества, непонимании механизмов действующих в нём сил.

Мне не хочется утомлять читателя приведением громоздких данных социологических исследований (множество крайне интересных статистических выкладок можно отыскать на сайтах ВЦИОМ, Левада-центра, иных служб изучения общественного мнения), но, пожалуй, неоднократно обнародованная социологами цифра в 4-5% подлинно и осознанно верующих в русской среде на поверку оказывается даже завышенной, едва ли досягаемым “потолком”.

Так, статистика МВД, например, даёт нам ещё более мизерные показатели. Исходя из данных полиции, богослужения в честь крупнейших христианских праздников Рождества и Пасхи ежегодно посещают у нас не более 1,7-2% населения, и этот показатель, несмотря на очевидную поддержку православной церкви государством вкупе с ощутимой информационной “накачкой” в лояльных Кремлю масс-медиа, совершенно не растёт.

В действительности практикующие православные в России – это весьма малочисленная, маловлиятельная и достаточно замкнутая социальная группа.

Массовое ношение нательных крестиков, вывешивание в квартирах или в салонах автомобилей икон, редкие, разовые и, как правило, малоосмысленные участия в церковных таинствах не могут и не должны вводить в заблуждение. Все эти проявления вроде бы насыщенной духовной жизни на деле совершенно не свидетельствуют ни о воцерковлённости народа, ни хотя бы о набирающем силу движении в эту сторону. Подавляющее большинство тех, кто сегодня именует себя православными, имеют в действительности предельно смутные и размытые представления о сути христианской веры. Люди с крестиками на шеях зачастую не знают даже её самых элементарных основ, хорошо известных, к примеру, любому советскому преподавателю научного атеизма.

И – самое важное – такие люди (а сей контингент кто-то из церковных деятелей ещё в 90-е годы, в противовес немногочисленным осознанным прихожанам, достаточно метко определил как “захожан”) не имеют в голове религиозной картины мира, только и способной служить жизненным путеводителем для искренне верующего человека. Потому поступки свои, начиная с бытовых ситуаций и заканчивая социально значимыми действиями, наши сограждане совершают, совершенно не сверяясь с догматами православной религии, с её предписаниями или запретами.

Устройство жизни по канонам религии и демонстрация внешней лояльности религии – принципиально разные вещи. Первое из второго, как мы сполна могли убедиться за последние четверть века на бесчисленных примерах, совершенно не вырастает.

Я, признаюсь, не склонен слепо скорбеть о столь малом количестве православных верующих в русской среде. Их крайняя немногочисленность естественна для страны, прошедшей через ломку традиционного аграрного уклада, индустриализацию, урбанизацию и всеобуч. Скорее, наоборот, молчаливое, но упорное нежелание общества искать духовные эликсиры в стенах церквей свидетельствует в пользу того, что его социальная деградация не является необратимой.

Научно-рациональная картина мира в массовом сознании сегодня действительно серьёзно повреждена, но глубокого провала в архаику всё-таки удалось избежать. Прежние архаичные социальные институты, способствовавшие в былые эпохи поддержанию в обществе высокого уровня религиозности, оказались в подавляющем большинстве своём на протяжении XX века утрачены, а новых, сопоставимых с ними по степени архаичности, не возникло.

Глубокий кризис нашего общества не привёл к его массовому одичанию, и если религиозные войны, к примеру, до сих пор норма для мира ислама, то для нашего мира – однозначно нет. Как убедительно доказали события весны – лета 2014 г. в Крыму и в Донбассе, русские люди при защите родного очага по-прежнему готовы прибегать к самым крайним мерам, однако дела церковные, в отличие от мирских, не разжигают в них боевой дух.

Удар, нанесённый Константинопольским патриархатом по Русской православной церкви, – это, главным образом, удар по государственной машине РФ, ибо РПЦ де-факто является структурой максимально огосударствленной, претендующей вдобавок на роль оформителя некой, хоть и весьма рыхлой, но государственнической идеологии. Однако по обществу в целом он если и бьёт, то по касательной, рикошетом.

Да, частью православных верующих на Украине выдавливание из страны приходов, подчинённых Московскому патриархату, будет переживаться крайне болезненно – и их можно понять. Но таковых - что там, что у нас - явное меньшинство. Не станем лукавить: “захожан” на Украине переход расположенного по соседству прихода под юрисдикцию киевских раскольников вряд ли удержит от того, чтобы продолжать заглядывать в него от случая к случаю и впредь.

Те, кто осознанно отторгал так называемый киевский патриархат ранее, продолжат делать это и сейчас. Те же, кто прежде не считал нужным вникать в тонкости церковных дел, вряд ли массово озаботятся ими и сегодня.

Церковный раскол остро переживается в недрах лишь крайне ограниченной социальной группы, и пока нет никаких признаков того, что она начнёт существенно расширять свои границы. Ни о какой духовной катастрофе всего общества речи не идёт.

Автор: Игорь Бойков