Заколдованным утром серым
Анатолий Щербак,
Керчь
По зиме у одной девицы
Поселились волшебные птицы,
Подмороженным утром серым
Прилетели в поникший терем.
Анатолий Щербак,
Керчь
Берестяные птицы
По зиме у одной девицы
Поселились волшебные птицы,
Подмороженным утром серым
Прилетели в поникший терем.
Освятили углы пустые
Те творенья берестяные,
Разогнали тоску девичью,
Показали всю удаль птичью.
Красовались, шурша крылами,
Колыхали резными хвостами,
Головами младой кивали,
Песню ладную напевали.
Смело брали из рук девицы
Семена золотой пшеницы;
Заколдованным утром серым
Разукрасили птицы терем.
Зацвели зимородною гжелью,
Вознеслись над лихой метелью,
Миновали зимы ловушки,
Не садились в её кормушки.
Вот, нашли себе дом и царицу,
Сотворённые мастером птицы;
Сделал батюшка чаду подарок,
Затушил её зла огарок.
И качаются любо отныне
Те пичуги берестяные,
Ввечеру али утром серым
Освящают пригожий терем.
В один из киммерийских февралей
В один из киммерийских февралей
Обрушился на город мощный ливень,
На пристань краснолобых кораблей;
Был зол и по-ребячески наивен
Ненастий сокрушительных вершитель.
Бил глыбами по выгоревшим крышам,
Безбожно измывался над царями,
Камнями, расселёнными по нишам,
Главенствовал над древними морями,
Объявшими безмолвную обитель.
С холмов пускал холодные ручьи,
Стать неба окунал в земные лужи;
Ворчали поседевшие грачи,
Блиставшие в атаках лютой стужи,
Над пристанью костлявых кораблей.
Был смел и по-ребячески наивен
Образчик первобытных иерархий;
Обрушился на город мощный ливень,
Размыл зимой навеянные страхи
В один из киммерийских февралей.