Алексей Гуськов: Что бы я делал, если жил вечно?

Об этом - только что вышедшая в прокат комедия "Вечная жизнь Александра Христофорова", снятая режиссером Евгением Шелякиным и продюсером Алексеем Гуськовым. С эффектными гладиаторскими боями. С каскадерскими полетами наяву с башен Генуэзской крепости. С ироничным ракурсом на кризисные и идеальные отношения отцов и детей, мужчин и женщин, друзей и врагов. И с символичной преемственностью поколений, позволившей в одном кадре встретиться двум знаковым актерам своего времени.

История главного персонажа Христофорова - когда-то звезды, а теперь актера курортного парка аттракционов в доспехах римского гладиатора - вращается вокруг загадочной фигуры Целителя. Рецептом вечной жизни и особым даром видеть людей насквозь обладает новый герой Станислава Любшина. И вот однажды, со словами "будешь жить вечно, все исправишь", он решает передать чудодейственный эликсир своему более молодому преемнику - Алексею Гуськову.

Как они делили вечную жизнь, и что вкладывали в это понятие, рассказывают "Российской газете" режиссер картины Евгений Шелякин и исполнитель главной роли Алексей Гуськов.

Гладиатор в отставке

Алексей, почему у вас возникло желание сыграть своего полного антипода? У вашего героя все идет по наклонной: здоровье, семья, работа. Тогда как сами вы, судя по всему, находитесь в полном внутреннем порядке и на пике актерского успеха.

Алексей Гуськов: Я не считаю, что я на каком-то пике. Потому что каждый раз, хотите - верьте, хотите - нет, я как студент второго курса стою перед новым материалом в изумлении. Опыт - штука странная. Ты вроде это уже играл, и знаешь, как. Но именно потому тебе совсем не хочется повторяться еще раз, и все время надо что-то с собой делать. Тогда жизнь интересна. А если ты это не совершаешь, то, помните, как у Чехова "Я московский Гамлет": он все время жаловался, какая гнетущая скука. И ему человек (у Чехова гениально написано, "явно не москвич", потому что все москвичи считают - "какая скука") говорит: тогда возьмите вы телеграфный провод, и повесьтесь на первом столбе. И будет хорошо всем - и вам, и окружающим. Казалось бы, что ж все время ноете? Вам что, жизнь не нравится?

Хорошее начало разговора. Но снимали вы комедию. Сколько лет жизни на нее ушло?

Алексей Гуськов: Пять лет. От идеи сделать умную сказку для взрослых до ее воплощения. Я люблю Вуди Аллена и Коэнов, этих мировых авторов могу пересматривать бесконечно. И мне хотелось в такт им сделать историю, рассказанную легко, по-простому, обозначив - якобы, комедия. Но у Данте тоже ведь "Божественная комедия" в названии, а там такой кошмар - сплошные круги ада...

Как продюсер познакомился с режиссером?

Евгений Шелякин: Произошло это очень спонтанно лично для меня. Во Франции, на кинофестивале в Онфлере, где показывали мою картину "Ч/б", после церемонии закрытия я, оставшись без призов, вышел погрустить на улицу. И вижу, что спиной ко мне стоит Алексей Гуськов, с кем-то разговаривает, в его манере - что-то такое яркое, экспрессивное рассказывает. Я стою-стою, уже собираюсь уходить, и вдруг он на ходу поворачивается ко мне и говорит: "А ты вообще не расстраивайся. У тебя отличная картина, и мы, наверное, как-нибудь с тобой поработаем".

Лучший отзыв.

Евгений Шелякин: Прекрасный. И года через полтора от него звонок поступает: "Женя, есть повод поговорить, давай встретимся".

Со Станиславом Любшиным вы в первый раз работали вместе?

Алексей Гуськов: Со Станиславом Андреевичем нас жизнь странно вместе пересекала. Я вообще учился в техническом вузе, в Бауманском. Потом пришел в Художественный театр, и я сидел на репетициях "Тартюфа" Эфроса во МХАТ, когда Любшин играл Тартюфа, и родился тот потрясающий, гениальный спектакль, где была огромная люстра, стол и больше ничего из декораций, и оторваться от этой магии было невозможно… Затем мы встретились, когда я уже начал потихоньку сниматься, в Германии у Аян Шахмалиевой в фильме "Дымъ" по Тургеневу. И дальше шли чуть-чуть параллельно все время, в "Участке" где-то мы сталкивались…

В "Вечной жизни" для нас было важно, в кого мой персонаж дальше превратится. Нужен был не просто артист - герой поколения. Когда думали, кто сможет создать образ, как алмаз, то, никого не обижая из его коллег, мы одновременно с Женей Шелякиным сказали: Любшин. Потому что здесь все мы идем своими поколениями, возрастами, а когда спрашивают, что вы пересматриваете - совпадаем, называя и "Пять вечеров", и "Не стреляйте белых лебедей", и многие другие его картины. Это знак для нас, что все соединилось: и для сорокалетнего режиссера Жени Шелякина, и для тридцатилетнего автора сценария Павла Усачева, и для меня - шестидесятилетнего актера Алексея Гуськова. Я стал сам звонить: "Станислав Андреевич, ваш герой тридцать лет назад был моим героем, а мой герой через тридцать лет станет вашим…" Станислав Любшин здесь в роли, фактически, Бога. Когда на съемках я сел в его кресло, когда по сюжету произошел символический жест передачи эликсира "вечной жизни", так называемой благодати от человека к человеку, - чуть не заплакал...

Евгений Шелякин: Когда в жизни есть возможность поработать с таким мастером, как Станислав Андреевич, - это для каждого режиссера огромный-огромный подарок. Меня иногда преследовало желание не заканчивать съемку. Я понимал, что артисты устали уже, и вроде бы все необходимое имеем уже и по дублям, и по настроению, и все-таки не хотелось завершать, хотелось немножечко еще побыть рядом с этим талантом. Я был очень счастлив.

КПП для вечной жизни

Идея фильма возникла после прочтения ответов на интернет-опрос: что бы вы делали, если бы жили вечно, и что бы вы сделали, если бы жить осталось две недели. 94 процента ответов на оба вопроса совпали. Выяснилось, что любить и быть любимым - главное счастье и секрет нашей жизни. Женщины пытаются верить, что все спасает любовь. Но у вас мужская творческая команда. Герой справится со своими проблемами? Эликсир поможет, или другой человек?

Алексей Гуськов: Он справится. Только теперь Христофоров уже не будет драться как гладиатор, а бросит меч и скажет молодому сопернику: я тебя прощаю… В одной из сцен, когда мой герой лежит и думает: "Я что, умер? Что обо мне сказали на панихиде? Кто пришел?" Целитель - Станислав Любшин - возвращает его к реальности: "А тебе это важно? Защищал ли ты попавших в беду людей? Не отталкивал ли ты руку просящих о помощи? А многим ли ты помог найти себя в жизни? Вот если это так, тогда тебя долго помнить будут…"

Для мужчины из статуса действующего гладиатора перейти на спокойную работу, в 60 лет утратить свои позиции - это трагедия или комедия по жанру?

Алексей Гуськов: Все зависит от точки зрения.

Давайте сначала режиссерскую.

Евгений Шелякин: Когда на такие вещи смотришь со стороны, и видишь, как реагирует человек, как пытается исправить, и как, возможно, это нелепо происходит, то да, наверное, это комедия. Но для отдельно взятого человека, конечно, это очень серьезная драма. Мы на этом стыке легкой иронии существуем.

У нас сейчас все резко градируется: либо комедия, либо драма, либо что-то еще. А про такие шедевры, какие раньше были у Данелии, Рязанова, Ларисы Шепитько, - нельзя же сказать, это однозначно драма или комедия. Жанры начали появляться, когда кинематограф начал развиваться как бизнес, чтобы зрители четко понимали, на что они идут. А фильмы с авторским почерком имеют внежанровую структуру. Моим педагогом во ВГИКе был Валерий Ахадов, я вспоминал его слова: "Женя, ты по природе такой трагикомичный человек, тебе эти фильмы очень идут". Юмор - вещь спасительная. Жизнь такая, что где-то мы и посмеялись, а где-то меланхолия немножко нас пробрала. Все рядом. Также и в нашем кино, по крайней мере, мы пытались так делать.

Алексей Гуськов: Когда я посмотрел картины Жени, я понял, что он режиссер с данелиевской интонацией. Он легко рассказывает историю, но посмотрите, насколько у него актеры всегда внутри плотно существуют, и какой в этом смысл. Людей не обманешь. Если хотите посмотреть умную комедию - смотрите фильмы Жени Шелякина "Ч/Б" или "Пятница". И я сейчас понимаю, что в нем не ошибся. Ему сорок два года. Кто-то из великих сказал, что режиссер начинается после сорока. У него большая внутренняя амбиция, а это хорошо, без амбиций в нашем деле невозможно. У него есть перфекционизм. И он режиссер, который, извините, даже на 30-й смене не изменяет себе: и пожалуйста вам, и простите, и я хотел бы, и так далее. Мы, как актеры, конечно, на это падаем и с благодарностью отдаем все. А как у плейбека он за нас все проигрывает - умирает вместе с нами! Он полностью в твоем персонаже. И я очень хотел посотрудничать с оператором Артуром Гимпелем. Но режиссер и оператор, это, как, знаете, муж и жена на площадке. Поэтому я не настаивал, но был рад, что они встретились, и все случилось. В нашем фильме Артур задает стилистику, вот эту сказочность.

Евгений Шелякин: У Артура Гимпеля прекрасное изображение получилось. Мы понимаем друг друга, работаем по принципу: лучше сделаем подробно, зато это будет хорошо, чем станем торопиться, ругаться, спешить, - это никогда пользы не давало.

Деньги и буквы

Вы каким-то чудом обходились без погони за количеством сцен в одну смену, снимали подробно и качественно. Алексей, вы, как продюсер, могли себе это позволить? Установка ваша была?
Алексей Гуськов: Это общая установка - моей компании. Но что значит, могли себе позволить? Очень трудно мы и бюджет собирали для этой картины. На съемках можно наблюдать художественные упражнения, а до этого были еще и финансовые, которые всегда начинаются после того, как есть сценарий. Я никогда не начинаю с денег - я абсолютно убежден в том, что под любую идею, если она хороша, деньги найдутся. А вот сначала деньги, а потом сценарий - поверьте мне, это редкая удача, почти невозможная. И дальше мы долго готовились, потому что много денег в кино не бывает. В процессе все равно что-то "подрастает", если ты хочешь некоего перфектного результата. Но мы много время потратили, чтобы у нас фильм практически весь был нарисован. Поэтому так спокоен был процесс съемок - мы точно знали, что, условно говоря, на эту сцену уйдет пять часов, а вот на эту 30 минут. И соответственно, так складывали КПП, что нам могла помешать только погода, что она иногда и делала.
Евгений Шелякин: Когда продюсеры дают возможность работать не спеша, не гнать так называемый календарно-постановочный план, а снимать именно кино, это прекрасно. Я чувствовал себя в комфортных условиях.

Но при таком подходе вы сняли все-таки зрительское, не авторское кино. Фильм хорошего настроения.

Алексей Гуськов: И я этому рад. Авторское - я так вижу, и попробуй меня переубедить. А я уверен, что фильм "Вечная жизнь" найдет отклик у самой разной зрительской аудитории, тут на то количество букв алфавита, который человек знает. Внешняя история сказочно простая, узнаваемая и понятная каждому человеку. Но, с другой стороны, там есть и метафизика.

Вы рассказывали про микро и макро миры...

Алексей Гуськов: Для себя я сформулировал, что это разговор маленькой жизни одного отдельного человека и огромной большой истории. Что мы со своими заботами, радостями, тревогами не просто появились и сию минуту эту жизнь осваиваем. До нас было то же самое, и после нас будет много подобного. А вот для чего это все устроено? Мы старались ответить на вопросы с юмором. Искусство нужно для того, чтобы помогать человеку жить. Чтобы он видел, что не только он подвержен болезням, страху перед смертью... В жизни все придумано, кроме смерти. Смерть - это есть прощание. И вся наша жизнь - какое-то прощание… Мне так кажется, я так чувствую, я так живу. И сказать хотелось, что одно без другого не существует.

В каждом человеке есть вселенная. И каждый человек также проходит все этапы, которые происходят и на земле; они цикличны, всегда повторяются. До нас была та же жизнь, и другие люди проходили все те же этапы, что и мы - рождение, радость, любовь, разочарование, моменты, когда захватывает дух. Потому что жизнь - это не количество вдохов и выдохов, а именно те секунды, когда ты даже дышать не можешь.

Пустые чемоданы

Если бы вы получили предложение сделать телеверсию фильма - пошли бы на это?

Алексей Гуськов: С коммерческой точки зрения это было бы выгодно. Но мы не предполагали. Я об этом не думаю, - с определенного момента мне как-то это все поднадоело. Дети взрослые. Я уже могу себе позволить что-то делать в свое удовольствие. И я действительно, работаю в свое удовольствие. Если "накроет" - и побежим в какие-то сериалы, и будем ломить цены. О нас будут плохо говорить, а мы будем отрабатывать эту цену. А что делать? Нельзя же актера обвинять в том, что он зарабатывает деньги. Это же нормально.

Успех - вещь эфемерная. Я не боюсь своего возраста. Я уже сыграл с жизнью в 6-0 (в этом году актер отметил 60-летие. - прим.ред.).Ты думаешь, что у тебя все сложилось. А что все, кроме твоего художественного перфекционизма, на который ты потратил и сердце, и душу? Нет художника, который хотел бы сделать плохо. Назовите мне хоть одного человека, который говорил в начале пути: я сейчас такую ерунду вам сниму или сыграю. Никто. Все хотят сделать что-то необыкновенное. А дальше идет система заблуждения. В чем смысл таланта - задумывают все гениально. Любого человека спроси: у тебя есть задумка? Он придет и расскажет. И кажется - правда, как гениально! А вот количество потерь от задуманного к сделанному - это и есть, как я называю, признак таланта. Чем минимальнее потери - тем одаренней человек. Талант в том, что он умеет складывать все правильно. Самое сложное - найти свой талант, но самое интересное становится, когда ты его развиваешь в жизни, если это получается. Вот и весь смысл, на мой взгляд.

Насколько успешен фильм, ты понимаешь даже не на премьере. На премьеру приходят друзья, свои люди. Если ты будешь заботиться об успехе, шансов у тебя - один из ста. Надо просто работать. Я лично - работник: работаю, работаю, у меня накапливается опыт, возникает какая-то интуиция, свое чувство времени, ожидания. Когда я только актер, ко мне претензий меньше - я свое дело сделал. А там, где я продюсер - я подписываюсь под всем сделанным и отвечаю за всех в целом. Если что-то не так, это будут мои ошибки.

Процитирую слова Станислава Любшина по поводу работы над "Вечной жизнью": "У меня ощущение, что все-таки удалось соприкоснуться с чем-то настоящим. У нас все меньше и меньше режиссеров, которые любят в кино заниматься психофизикой человека и умеют ее выстраивать в процессе взаимодействия".

Алексей Гуськов: У режиссера Евгения Шелякина и оператора Артура Гимпеля даже второй и третий план всегда хорошо работает. Бывает, сидят два хороших артиста, говорят нечто, а сзади происходит неправда и вся сцена разрушается. Два мастера могут создать любой мир, но если не проработан второй план, все - беда.

Я в свое время попал в объединение Германа на "Ленфильме", в 91-м году снимался в картине "Жертва для императора" по Куприну. Как все происходило у Алексея Юрьевича Германа, не только в его картинах, но и в его мастерской: две ночи, три весенних дня снимали мы год. И зимой, и жарким летом. В первый свой приезд я пожил еще в гостинице. Но деньги на фильм кончаются. Второй приезд я ночевал уже у директора съемочной группы. А в третий приезд передо мной извинились, и исчезли. И я пошел спать в первый просмотровый зал "Ленфильма". Проснулся от того, что в зал зашло огромное количество людей на какой-то худсовет вместе с Германом. Я спрятался  в дальнем ряду, тоже стал наблюдать. Герман смотрел рабочий материал. И вдруг как заорет: "Почему чемоданы пустые? Еще раз покажите!!" Я думаю: надо же, тут крупный план артиста, хорошо играет, какие чемоданы? Причем тут это? А на заднем плане идет человек и несет два чемодана. И если приглядеться, понимаешь, что они действительно пустые. Я эту школу прошел. И теперь на такие вещи всегда обращаю внимание в своих работах. Герман же был прав. У плохого режиссера всегда пустые чемоданы, а у хорошего - всегда тяжелые. Чего бы это ему ни стоило.

P. S. Детали про женщин

"Три главных женских образа в фильме несут важные смысловые функции, - рассказывает Евгений Шелякин. - Бывшая жена героя Гуськова в исполнении Лидии Вележевой - это жизнь главного героя, которая не просто не гладит его по голове, а бьет за все допущенные ошибки. Поэтому Христофоров и ушел от жены в мир своих воздушных замков и картонных декораций, в которых он - воин в сияющих доспехах и победитель. Николь, которую играет Полина Пушкарук, - это надежда героя, он цепляется за нее, как за спасительную соломинку.  И Марго в исполнении Оксаны Фандеры - это любовь. Она свалилась на него, как снег на голову, и тоже преподносит ему не всегда приятные сюрпризы. Но с ее появлением в жизни появляется свет".

В фильме также снимались Тимофей Трибунцев, Игорь Угольников, Сергей Бурунов, Алексей Вертков, Кристина Бабушкина, Юлия Зимина, Роман Курцын.

*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"