Филипп Майер — "Сын"

https://www.e-reading.club/book.php?book=1041061

С удовольствием рекомендую роман–сагу о нескольких поколениях одной американской семьи. Период действия романа охватывает почти два последних века развития Соединенных Штатов и несколько поколений одной ветви, для которой автор описал все, что могло происходить в Техасе — от индейского опустошительного набега с принятием в племя белого мальчика, всю семью которого жестоко убили, оставив в живых его одного до кровавой войны с Мексикой, в которой обе стороны пролили море крови и становления нефтяного бизнеса, приглушившего скотоводческий.
Фермеры, бродяги, скотоводы, убийцы, ставшие впоследствии жертвами и наоборот, солдаты, финансовые воротилы, стальные люди и безвольные нытики — судьбы и пути, которые вполне могли бы существовать в реальности автор собрал в одну семью и одно произведение–аллюзию на всю историю существования человеческого рода.

На мой взгляд, до "Пограничной трилогии" Маккарти не дотягивает, но написано и собрано вполне добротно, читается запоем — тошнотворные мясорубки причудливо перемешаны с историями любви, верности и предательства, история Илая местами напоминает Сат–Ока строго для взрослых без всякого социализма и человеколюбия, история Джинни слегка отдает "Трилогией желания", Питер тоже кого–то из Драйзера напоминает.

"К вечеру тут собрался весь город, поглазеть на рухнувшую буровую установку в нефтяном болоте. Это невероятная, неслыханная удача: затея, которая, по мнению некоторых, должна была закончиться пшиком, подняла нас на недосягаемую высоту над обычными гражданами. Но похоже, горожане не осознавали этого. Им казалось, что это им привалила удача. Люди окунали кружки в нефтяную лужу, пробуя ее на вкус, словно кофе.
Это то, о чем говорил отец. Людям нужно, чтобы ими правили. Бедняку важно чувствовать свою причастность, хотя бы мысленную, к богатству и успеху. Он редко задумывается, что его нищета и богатство соседа неразрывно связаны, поскольку это потребовало бы от него активных действий; легче сочинить тысячу причин, по которым он лучше другого соседа, гораздо более бедного, чем он сам."

"Невозможно поверить, что мы действительно созданы по образу и подобию Божьему. Слишком много в нас от рептилий, от пещерного человека с его дикими повадками. И ведь найдется немало тех, кто не прочь туда вернуться. Стать рептилией. Змеей, притаившейся в засаде. Нет, они, конечно, не говорят змея, им больше нравится лев, но разница–то невелика, разве только внешне."

"Вырождение. К пяти годам они с братьями уже ловко бросали лассо. К десяти — клеймили скот наравне со взрослыми. Внуки толком ничего не умели и ничем всерьез не интересовались. Полковник, пожалуй, не признал бы в них своих потомков, не стал бы защищать. Что–то происходит со всем человечеством, с расой в целом.

Так обычно думают все старики.

Она водила их на прогулки, далеко, сколько они могли выдержать, это следы пекари, это олень, это сойка. Здесь обедал сарыч, а вот здесь пробегал кролик, а вот тут ястреб сожрал дятла.
Когда сюда пришли первые люди, рассказывала она, на этой земле жили мамонты, гигантские буйволы, огромные лошади, саблезубые тигры и громадные медведи. Американский гепард — единственный зверь на планете, который мог догнать вилорогую антилопу.
Внуки вежливо слушали. Возможно, они чувствовали, к чему она клонит, чем заканчиваются все истории. Американский гепард вымер, и антилопы стали бегать медленнее — увальни продолжали размножаться без помех. И люди тоже стали медленными и неповоротливыми.
Дети смотрели телевизор, она в одиночестве сидела на террасе. Земли МакКаллоу — сколько хватает взгляда. Никакой связи с прошлым. Да, есть, конечно, Полковник, но что за человеком надо быть, чтобы вонзить копье в зверя в двадцать тысяч фунтов весом? Медведи были в два раза крупнее нынешних гризли; охотники, наверное, погибали жуткой смертью; для оттенков храбрости не меньше слов, чем для оттенков снега у эскимосов. Как, впрочем, и для страдания. Вот от кого мы произошли, напомнила она себе.
И от них ничего не осталось, только следы и кости. В Австралии обнаружили окаменевшие отпечатки ног трех человек, перебегавших полосу прибоя. Они бежали со скоростью двадцать семь миль в час — быстрее самого быстроногого современного спринтера. Они бежали все быстрее, а потом следы оборвались."

"На ранчо они находили кловисские и фолсомские наконечники, а когда Иисус шел на Голгофу, моголлоны колошматили друг друга каменными топорами. Когда пришли испанцы, здесь жили сума, хамно, мансо, ла хунта, кончо и чикосы, тобосо, окана и какахтле, коахуилтеканы, комекрудос… но никто не знает, уничтожили они моголлонов или произошли от них. А их истребили апачи. Которых, в свой черед, перебили команчи. Которых уничтожили американцы.
Человек, жизнь — что толку об этом говорить. Вестготы уничтожили римлян, а тех уничтожили мусульмане. Которых изгнали испанцы и португальцы. Не нужно никакого Гитлера, чтобы понять: история — неприятная штука. И тем не менее — вот она, Джинни, живет, дышит, думает все эти мысли. Крови, пролитой за человеческую историю, хватит, чтобы заполнить реки и океаны планеты, но вопреки этой бойне вы все равно существуете."

Написал ⣵ ⣶ ⣷ ⣸ ⣹ ⣺ ⣻ proxvessor на recommend.d3.ru / комментировать