«В новом генплане Казани не учтена потребность верующих в новых храмах»
Айрат Файзрахманов о том, почему городу необходима Соборная мечеть и где бы она могла расположиться
Продолжается дискуссия вокруг того, что в столице РТ может начаться строительство Соборной мечети. Автор «БИЗНЕС Online» Айрат Файзрахманов уверен, что такой исламский комплекс в Казани будет работать на формирование положительного образа России в мусульманских странах. Тем более что России как никогда нужны геополитические и экономические союзники. «В этом смысле постройка центральной столичной мечети в Казани должна стать проектом не только татарстанским, но и общефедеральным», — уверен он.
О необходимости постройки большой Соборной мечети в Казани мусульманская умма города стала говорить уже давно. Еще в 2011–2012 годах коллективом архитекторов Казгражданпроекта под руководством Ахмада-Рашида Дустиева был разработан проект по возведению такой мечети в Азино. Ранее о такой необходимости неоднократно говорил выдающийся специалист в сфере татарской архитектуры, профессор Нияз Халит. В этом году муфтий Татарстана Камиль Самигуллин громко заявил о подобной потребности на страницах «БИЗНЕС Online». Свежая петиция по этому поводу, составленная несколько угловато, но, видимо, очень искренне, добавила благим пожеланиям действительно народный характер. Замечу, у строительства подобной мечети в Казани несколько аспектов: сугубо функциональный, исторический, символический и геополитический. Ну и элемент белой зависти здесь тоже, конечно, присутствует.
В данном случае стоит называть мечеть не просто Соборной, а «Джамигъ аль-Кабир» — то есть, речь идет о центральной городской мечети, которая бы вмещала несколько тысяч верующих. Все сохранившиеся исторические мечети Казани, а также большинство построенных в последние 30 лет, носят статус только «Джамигъ» — пятничная соборная мечеть. «Джамигъ» является центром определенной общины (махалля), ограниченной какой-то частью города. Исторически, их возводили рядом с площадью, административным центром, базаром, перекрестком главных дорог или иным общественно значимым местом. Каждый мусульманин, будучи записанным в состав конкретной махалли, по сути «приписывался» и к определенной городской или сельской мечети. При этом в каждом крупном мусульманском региональном центре имелся свой главный городской храм, своя «Масжид аль-Кабир».
В столице Волжской Булгарии — Биляре, в самом Булгаре, в столичных центрах Золотой Орды также существовала «Масжид аль-Кабир», которая могла одновременно вмещать несколько тысяч верующих. При российском самодержавии в городах, где жили татары, в силу идеологических и финансовых причин, а также в условиях утраты государственности, не могло быть храма с таким статусом. Стоит добавить, что исторические мечети строились исходя из тогдашней численности и географии расселения мусульманского населения города. Никто не мог себе представить миллионную Казань с микрорайонами в полусотню тысяч жителей.
Так сложилось, что и после перестройки ресурсов для строительства мечети с многотысячной вместимостью не хватало, в 1990-е годы татарстанской умме было важно восстановить исторические и построить новые «Джамигъ» мечети. Да и количество практикующих мусульман не было таким, чтобы остро чувствовалось нехватка большого молитвенного пространства. С конца 90-х главным символом религиозного возрождения татар стало возведение всем миром «Кул-Шарифа», который был призван стать центральной столичной мечетью. Однако изначально она имела свои численные ограничения, ввиду нахождения ее на территории Кремля.
Кул-Шариф по масштабу сопоставима с Благовещенским собором, они не перевешивают друг друга, создавая некоторый баланс. Но Благовещенская церковь в Казани не самая большая — рядом воссоздают собор Казанской иконы Божией Матери, в непосредственной близости Богоявленская церковь, Петропавловский собор и др. К тому же монастырские комплексы в самой Казани и в ее округе также весьма вместительны, они хорошо транслируют торжественность, духовную стать и потенциал православной религии в Казани. В этом отношении строительство Исламской академии в Болгаре, вдали от основной массы мусульман, сложно назвать паритетным решением по отношению к собору Казанской иконы Божией Матери. Да и трудно ставить на одну плоскость удовлетворение первичных потребностей верующих в большом храме с процессом создания интеллектуального центра, который имеет долгосрочный, отложенный эффект.
Стоит отметить, что места в мечети Кул Шариф не стало хватать уже десять лет назад. Вместимость на полторы тысяч человек для главного собора города, где живет более 600 тысяч мусульман, конечно не достаточная. Даже если мы учтем все остальные мечети в Казани, то получится приблизительно 35-40 тысяч мест. Поэтому мы получаем в праздники и пятничные дни молящихся на улице мужчин. Про желание женщин послушать праздничную проповедь говорить не приходится. Нехватка молитвенного пространства для мусульман создает перманентный конфликт и чувство второсортности в Москве и ряде других российских городов. Вряд ли Казань хотела бы такого развития ситуации. При этом не стоит думать, что возведение центральной столичной мечети каким-то образом умалит значение «Кул Шарифа» так, некогда единственная в городе действующая мечеть Марджани, несмотря на появление множество других центров, продолжает оставаться жемчужиной сакрального каркаса Казани и нести свои смыслы.
Динамика роста количества верующих в Казани на лицо. Это характерно и для мусульманской, и для православной, и для иудейской общины города. Однако в новом генплане Казани не учтена потребность верующих в новых храмах. И ведь генплан формирует не только контрольные цифры по социальным объектам и дорогам, но и определяет нахождение новых жилых комплексов, которые строятся на деньги частного капитала. Его цель — создание комфортного города. Разработчики потрудились для удовлетворения жилищных, социальных, торговых потребностей казанцев, не забыв про аппетиты застройщиков, но оказались не готовы учесть хотя бы маленькую толику духовных потребностей жителей большого города. Как говориться, «к чему дорога, если она не приводит к храму?» Вместе с тем, речь не о том, чтобы требовать с государства денег на храмы, проблема в том, чтобы естественная и возрастающая духовная потребность была удовлетворена в земельном отношении. Конечно, в обществе немало людей, для которых появление очередного храма означает торжество клерикализма. Однако никто не скажет, что Лондон или Нью-Йорк — это клерикальный город, но там огромное количество новых храмов.
Землю на возведение культовых учреждений люди не перестанут просить. Зачастую делают они это с запозданием, когда округа уже застроена. В итоге большинство мечетей и церквей будут строиться в частном секторе (так намного проще), а существующие в спальных районах будут и дальше забиваться людьми. Строительство большой Соборной мечети в удобной локации, с комфортными подъездными путями и парковкой (то, чего нет у мечети «Кул Шариф»), немного снизит остроту этого вопроса.
На настоящий момент в ряде городов Российской Федерации имеются мечети, в которых одновременно могут расположиться несколько тысяч верующих. В их числе Москва, Грозный, Аргун, Махачкала с вместимостью более 10 тысяч мусульман. Даже Самарская и Нижегородская центральная соборная мечети вмещают в себя одновременно более пяти тысяч человек. Уфа достраивает свою мечеть «Джамигъ аль-Кабир». Астана, сравнимая по конфессиональному составу с Казанью, также заимела храм на 15 тысяч верующих. Несколько европейских городов с мусульманским меньшинством, среди которых Рим, Кордова, Лондон, Париж, также имеют мечети со схожей вместимостью. И пока, получается, Казань в числе отстающих. У нас хорошо находят места для новых торговых и развлекательных центров, а вот духовные, просветительские, культурные центры в список приоритетов попадают с большим трудом.
Поэтому, если мусульманам Казани все-таки будет предоставлена возможность строительства мечети «Джамигъ-аль-Кабир», то она должна будет нести не только ритуальные функции, но и культурно-просветительские. Тем более сильных проектов в этой сфере Казани явно не хватает. Для того чтобы лучше понять мусульманский мир, одного мусульманского кинофестиваля недостаточно. Нужны популярные лектории, научно-исследовательские и медийные проекты. Специальным образом собранное общественное пространство будет способствовать генерации таких проектов и привлечению сюда креативной верующей молодежи. Особняком стоит вопрос о мусульманской школе, которая бы готовила мусульманскую интеллигенцию, интегрированную в современную жизнь. Кроме того, в Казани постепенно формируется своя когорта светских ученых, изучающих не только богатейшее наследие, но и исследующих современную культуру, архитектуру, социологию, антропологию, язык, психологию, урбанистические практики мусульман, возможно было бы правильно собрать их в рамках специального исследовательского пространства, которое было бы встроено в рамки Большой Соборной мечети.
Такой исламский комплекс в Казани, несомненно, будет работать на формирование положительного образа Российской Федерации в мусульманских странах. Тем более что российскому государству как никогда нужны геополитические и экономические союзники. В этом смысле постройка центральной столичной мечети в Казани в идеале должна стать проектом не только татарстанским, но и общефедеральным, участие федеральных ресурсов будет нести исламскому миру важный позитивный сигнал.
Конечно, у рядовых верующих есть опасение, что масштабное строительство заставит забыть о возведении мечетей в других местах, потому что татарстанские ресурсы не безграничны. Один купол может стоить трех мечетей. Да и сейчас в Казани имеется не восстановленная Белая мечеть, которая отметила свое 215-летие. В плачевном состоянии ее ровесник и сосед — мечеть Иске Таш, построенная в честь защитников города от войск Ивана Грозного. Хотя на храм-памятник, воздвигнутый в честь павших при взятии Казани, средства нашлись. В Атнинском районе, в селе Нижнее Береске находится в разрушенном состоянии самая старая каменная мечеть Татарстана. Не удивительно, что до татарского архитектурного наследия городов за пределами Татарстана руки никак не доходят. Так, в Уфе в скором времени должны снести дом имама Сатаева и дом Зия Камали, под угрозой находится Третья соборная мечеть и медресе «Хасания», которые так и не возвращены верующим. Схожая ситуация с «невозвращением» мечетей и медресе в Троицке, Оренбурге, Орске. В Петропавловске мечеть, построенная татарами, используется как сауна, другая — как подсобное помещение завода. Умирает уникальная татарская слобода в Томске — единственный в своем роде образец городского деревянного зодчества. В общем, татарское архитектурное наследие тает на глазах. Хочется, чтобы по крайней мере в Татарстане татары сохраняли наследие и продолжали развивать свою монументальную и культовую архитектуру.
Возникает естественный вопрос, где должна быть расположена такая мечеть? Проблема в том, что больших свободных территорий в Казани практически нет. С символической точки зрения кажется, что это должен быть центр города, но сделать это на территориях, где сосредоточены большая часть объектов культурного наследия и окружающая их историческая застройка, практически невозможно. Сносить жилую застройку, уничтожать природную территорию, какой бы богоугодной затея не казалось, также должно быть не позволительно. Как показывает опыт Москвы, где ведется точечная застройка храмами, это путь не только к конфликту с жителями, ради которых затевалось строительство, но и удар по репутации, распространение обоснованного негатива среди десятка тысяч людей. И, наверное, это не та цена, которую надо платить в Казани с ее гораздо более сложным этноконфессиональным составом. В этом смысле, если думать о территории близкой к центру, таким местом могла бы стать Ново-Татарская слобода. Мечеть могла бы потянуть за собой реализацию немного подзабытого проекта реконструкции Ново-Татарской слободы и создания там исламского финансового центра. Из недостатков: проект, скорее всего, растянется на 10 лет (как в Уфе), в силу инфраструктурных проблем, сложности земельно-имущественных отношений и большей дороговизны. К тому же территория практически не вбирает в себя спальные районы Казани, если конечно, в слободе не будет осуществлено в скором времени массовое жилищное строительство.
С этой точки зрения, территории рядом с Азино, около торговых центров вдоль Проспекта Победы или изначально запланированный Вознесенский овраг, могут удовлетворить запрос на большое молитвенное пространство у доброй трети казанцев. Некоторая высотная доминанта у этих земель также есть. Удобные и быстрые подъездные пути также обеспечены. Необходимость наличия здесь общественного пространства также неоспорима, поэтому на территории возле мечети важно создание парка или сквера. Можно «украсть» идею Уфы об аллее, которая бы соединила большую соборную мечеть и православный храмовый комплекс.
Кстати сказать, в 2016 году в рамках фестиваля «Печән базары» молодые архитекторы и художники рисовали мечети будущего Казани. Ими были выбраны перекрестки главных улиц Казани (например, Чистопольская-Декабристов), районы высокоэтажной застройки. Получилась очень неплохая фантазия на тему урбанистического будущего казанских мечетей. Мусульманская архитектура, более свободная от канонов, может себе позволить эксперименты, которые бы притягивала прогрессивную мысль и была интересна всему миру. Вот только готова ли мусульманская общественность Татарстана выйти за рамки обыденных представлений об архитектуре или же получится ABC (another beautiful church — шуточное выражение туристов про очередной красивый храм).
Если Татарстан продолжает позиционировать себя, как одного из лидеров российского ислама, претендующего к тому же и на высокое положение в мусульманском мире, то необходимость центральной соборной мечети сильно возрастает (что не должно умалять достоинства Казани, как крупнейшего православного центра страны). Исламский финансовый капитал — более щадящий, чем китайский — будет легче заходить в Россию через казанские ворота, если столица Татарстана будет набирать соответствующий символический капитал. А его нельзя представить без большой Соборной мечети, которая должна стать и естественной архитектурной доминантой города.