Ко Дню памяти жертв репрессий. Глава «Мемориала» в Екатеринбурге — об обществе и власти

Сегодня, 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий в четырех городах России - Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и Магадане - при поддержке Совета по правам человека при президенте РФ прошла акция Колокол памяти . В местах поминальных акций каждый желающий мог ударить в импровизированный поминальный колокол - обломок рельса, по которым везли в лагеря репрессированных и по которому били кайлом - своеобразным символом каторжного труда заключенных. Сотрудниками Музея истории Екатеринбурга такой поминальный колокол в уральской столице был установлен в самом центре, возле здания на проспекте Ленина, 17, где в 1930-1940-е годы работало региональное управление НКВД, в стенах которого тысячами фабриковались следственные дела репрессированных. Мрачным напоминанием тех событий служит Мемориал на 12 километре Московского тракта, где, по разным оценкам, были расстреляны и захоронены не менее 18 тыс. репрессированных уральцев. Среди участников сегодняшней поминальной акции оказались уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова, депутат Екатеринбургской городской думы и внук репрессированного Константин Киселев, директор Музея истории Екатеринбурга, в ведении которого находится тот самый Мемориал, Сергей Каменский, представители мусульманского духовенства и армянской церкви, известный екатеринбургский историк Алексей Мосин. Практически все говорили о том, что события большого террора нельзя забывать. Почему - мы поговорили с одним из главных устроителей памятной акции, председателем екатеринбургского общества Мемориал Анной Пастуховой. - Почему сегодня так много слов о том, что нельзя забывать события 1930-1940-х годов? - Потому что эти события сейчас совершенно покрываются пеленой забвения. - Почему? - Ушли последние прямые свидетели этих преступлений и этих страданий. Нет уже прямой преемственности между поколениями. Нет тех бабушек и дедушек, которые были непосредственными свидетелями происходившего. Бабушки и дедушки нынешних подростков этого не видели. Более того, их воспитывали в незнании всего, что происходило в 1930-х годах в нашей стране, и в определенной атмосфере страха. Это уже совсем другое осознание этой беды. Многие из них ничего просто не знали о Большом терроре . И сейчас это все переходит на подрастающее поколение, которое словно трава с подрезанными корнями. Мне тревожно от того, что из этого поколения может вырасти. Да, они могут быть вполне нормальными людьми. Но отсутствие исторической памяти - это большая проблема. Второе, у нас не дано юридического вердикта тем событиям. Нет их категорического нравственного осуждения. Мы все время находимся в каком-то двоемыслии. - В этом есть какая-то проблема? - Это чревато возрождением тех процессов. Если баобабы, как в Маленьком принце , не выдергивать из планеты, то они рано или поздно заполонят все. И вы сами видите, как сталинизм опять начал произрастать повсюду. Сталинисты - они как солдаты Урфин Джюса, опять лезут отовсюду. Сталин становится приличным, Иван Грозный становится приличным. Я бы сказала, что происходит бытовизация зла. Это грозит потерей гуманистических основ в нашем обществе. Мы в некотором смысле перестаем быть людьми. Как говорил Лев Толстой, совесть есть память общества, усвояемая отдельным лицом . Без нравственного осмысления тех событий мы становимся обществом людей, не обремененных совестью. Размывается понимание о высших ценностях - жизни человека и его достоинстве. Сейчас уже звучит: Подумаешь, какие-то 680 тысяч расстреляли?! . Позвольте, даже один невинно убитый - это громадная трагедия! И надо понимать, что это не было политическими репрессиями. - Что это было? - Люди, которые расстреляны, чаще всего не участвовали ни в какой политике. Это был просто государственный террор. Работала настоящая машина уничтожения, подкреплявшая собой желание некоторых людей властвовать. А это все возрождаемые вещи. Именно поэтому и надо всегда следить за ростом этих баобабов . - Это только проблема в отсутствии устной передачи информации о терроре от родителей к детям, от бабушек к внукам, или речь надо вести еще и том, что и как написано в наших учебниках истории? - Знаете, учитель истории всегда должен быть насыщенным миропониманием человеком. Если он обращается только к учебнику, то он не вполне выполняет свою функцию. Его задача, как мне кажется, - научить детей думать над каждым историческим фактом. Единого учебника при этом просто не должно быть. - В таком случае как может учитель истории чему-то научить детей, если до сих пор мало что точно известно о периоде репрессий: нет точных списков расстрелянных, не всегда мы знаем, где и как это происходило, кем приводились приговоры в исполнение, где находятся могилы убитых? - Это так. Поэтому я всегда говорю по этому поводу, что каждый человек должен хотя бы раз в жизни прочитать одно архивно-следственное дело расстрелянного. На этом принципе основан наш конкурс Человек в истории России XX века , где дети прикасаются к истории через рассказы своих бабушек и дедушек, через архивные материалы. Я призываю всех - поинтересуйтесь, нет ли у вас в роду репрессированных, получите в архиве следственное дело. Вы имеете право получить его копию бесплатно. На самом деле многие говорят, что у них не было репрессированных, но это не так. Чаще всего люди просто не знают об этом. Им не говорили, бабушки скрывали, родители не сильно переживали и не хотели копаться в этом. - При этом на поминальные акции, подобные сегодняшней, все-таки приходит не очень много народу, и, как правило, это довольно уже пожилые люди. В обществе нет запроса на эту тему или люди в нашей стране до сих пор боятся поднимать эту тему? - Это говорит о том, что в нашей стране есть запрос на умолчание этого вопроса. Я еще помню период, около 30 лет тому назад, когда Мемориал был чуть ли не основным спикером по теме репрессий и люди активно интересовались этой темой. Доходило даже до того, что меня саму эта активность побуждала делать какие-то выставки и мероприятия. - Что поменялось? - А как же статус иностранного агента, который стали давать организациям, занимающимся темой репрессий? Слава богу, что в этом году возникла инициатива [Михаила] Федотова, главы Совета по правам человека при президенте РФ, и московского музея ГУЛАГа провести сегодня акцию Колокол памяти . Это полностью совпало с нашим мировоззрением и акцией Возвращение имен памяти репрессированных - Я все-таки спрашивал о том, почему эпоха гласности и довольно активного общественного обсуждения сменилась, как вы выразились, настроем на умолчание? - Власть всегда недоверчива духу. Это еще Фейхтвангер сказал, не я. Власть, и правда, всегда хочет вставить людей в рамки, пригасить инициативу. Особенно это характерно для власти, которая надолго застоялась. Сменяемость власти - это действительно важный инструмент. Человек, который долго во власти, хочет он того или не хочет, деформируется. Происходит изменение его сознания. Профессиональная деформация есть практически у каждого: у учителя, у врача. Профессиональная деформация у людей из власти проявляется в желании удержать ее любой ценой. Это ведет к большим катастрофам. Любое общество подобно паровому котлу. Если закрыть все клапаны и запаять их, то неизбежен взрыв. И к этому не приведет оппозиция, к этому приведут как раз те, кто запаивает клапаны. Следствием закрытости общества, кстати, является невостребованность полной правды. Мы ведь, говоря о репрессиях, так и не выполнили великую формулу: Правда, правда и ничего кроме правды . В этом смысле меня восхищает, как свое прошлое обработала Германия. Я была там несколько раз, и мне трудно представить себе человека, который хорошо говорит о Гитлере и его еще поддерживают на властном уровне. - 9 сентября мы в Екатеринбурге наблюдали, как полиция и Росгвардия подавили протест против задуманной российскими властями пенсионной реформы. Это как раз признак отсутствия исторической памяти? - Акция 9 сентября для меня была праздником вольномыслия - Мне кажется, что праздником резиновой дубинки. - Масштаб задержаний был, действительно, невиданным для нашего города. Думаю, что это была большая ошибка. Люди бы спокойно прошли, выпустили пар, почувствовали себя свободными и все. Никто не собирался устраивать революцию. Важно помнить, что сила действия рождает силу противодействия. Все это, к сожалению, ведет только к взаимному ожесточению. Людей похватали просто так, даже тех, кто шел мимо. - При этом сегодня, вы сами говорите, Совет по правам человека при президенте России поддержал мероприятия памяти жертв политических репрессий - не кажется ли вам странным такое сочетание репрессивного аппарата и поддержки гуманистических настроений? - Это жуткий дуализм нашего сегодняшнего бытия. Трудно говорить за других людей, но я не хочу сама отказаться от своих идеалов. И это выталкивает меня в ту среду, где больше людей, настроенных оппозиционно. В конце концов, я чувствую за ними моральную правоту, и я думаю, что власть на всех уровнях совершает большую ошибку, толкая общество к непоправимой катастрофической ситуации.