Абэ-сан – защитница «Тихого Дона»

Все называли его отцом На выставке «Милая, милая моя семья», которая демонстрируется сейчас в ростовском «Шолохов-центре», мое внимание привлек диалог между посетительницей и сотрудником этого музея: – Почему гостевая комната (на выставке частично воссозданы интерьеры усадьбы Шолоховых в Вёшенской. – М.К.)  украшена японскими картинами? – Эти картины Шолоховы привезли из поездки в Японию. В усадьбе,  на  столе в кабинете Михаила Александровича, можно увидеть музыкальную шкатулку. Она  играет мелодию из оперы Дзержинского «Тихий Дон». Шкатулка тоже из Японии – подарок японской  арфистки и журналистки Абэ Иосие, с которой Шолоховы дружили еще с 1930-х годов. Она, кстати, считается главным инициатором его поездки в Японию, хотя формально эта поездка состоялась  по приглашению Ассоциации японских писателей. …Абэ Иосие. Или –  Иосие Иосидзовна, как, в согласии с русским обычаем, по имени-отчеству,  величал ее Шолохов. Это имя я впервые услышала в какой-то из давних своих приездов в Вёшенскую, когда рассматривала во время экскурсии по усадьбе эту самую музыкальную шкатулку. Помню, как потряс факт из ее биографии, упомянутый экскурсоводом: Абэ Иосие побывала в гостях у Шолоховых в 1935 году. Я представила тот долгий путь, который этой хрупкой японской женщине пришлось проделать по тогдашнему бездорожью донской глубинки, и поразилась ее смелости и целеустремленности. Правда, она ехала на Дон не одна – в сопровождении Василия Кудашева, друга Шолохова, но для японки это путешествие все равно показалось мне сродни  подвигу. В то время Абэ Иосие была всего лишь скромной сотрудницей японского посольства в Москве (занималась технической работой –  стенографией и машинописью), однако по заданию популярного в Японии журнала брала интервью у  знаменитостей из числа советской творческой интеллигенции. – Встретили меня с радушием и подкупающей простотой. С первого же часа я стала как бы своим человеком в семье, – рассказывала о той поездке годы спустя уже известный в Японии музыкант Абэ Иосие советскому писателю и публицисту Леониду Кудреватых. А в своем первом  очерке о Шолохове Абэ Иосие под впечатлением от этой поездки нарисовала такой его портрет: «Во всех его суждениях и поведении ощущается благородный характер. (…) Трудно понять, откуда у молодого писателя (Шолохов и Абэ были почти ровесники. – М.К.) такая сдержанность, простота в характере. Особенно нас поражает его скромность. Сколько с ним ни разговаривай, он не выскажет ни малейшего намека на самодовольство». Шолохов показал Иосие Иосидзовне родные места, они побывали на Дне урожая в местном колхозе. Японская гостья услышала, что все казаки, независимо от возраста, называют Шолохова отцом этого колхоза. Это сильно ее поразило. Знакомство продолжилось перепиской, встречами в Москве. Абэ Иосие рассказывала Леониду Кудреватых, что, приезжая в Москву, Михаил Александрович  звонил ей, и она, забыв обо всем,  бежала к Шолоховым. Это подтверждается и воспоминаниями дочери Шолохова – Светланы Михайловны: «Помню, я тогда была школьница, мы с ней весело проводили время – ходили в парк отдыха, катались на каруселях и на чертовом колесе, много шутили и смеялись. Иосие Абэ была очень мягкой, доброй, вежливой и интеллигентной женщиной, она бегло говорила по-русски». Неизвестная Иосие Иосидзовна Прошлой осенью сотрудники Шолоховского музея-заповедника принимали двух необычных посетительниц – Киоко Танаку и Йоко Оцуку. Эти японки  не просто путешествовали по знаковым  для российской культуры местам. Они задались целью пройти по маршрутам Абэ-сан. Так Киоко Танака, ее ученица, хотела не только почтить память дорогой своей наставницы, но и, возможно, собрать новые  сведения о ее жизни. За несколько лет до этой поездки Киоко Танака обратилась с просьбой к японскому русисту Хияме Синьити и российской японистке Людмиле Ермаковой с просьбой помочь написать о тех страницах жизни наставницы, которые могли бы вызвать отклик у российских читателей. Этот очерк опубликовали в «Ежегоднике Японии». В нем есть то, о чем  многим советским друзьям Абэ Иосие, включая Шолохова, вряд ли могло быть известно. В Советский Союз Абэ Иосие приехала в конце 1932 года молодой вдовой. У нее было пятеро детей. После внезапной кончины мужа его семья отлучила Иосие от них. Со своими детьми она смогла встретиться лишь на склоне лет. Что было тому причиной – Абэ-сан окружающим не рассказывала, и для Киоко Танаки было бы верхом непочтительности задавать наставнице такие вопросы. Молодая вдова чувствовала, что художественно одарена. Ее согревала честолюбивая мечта стать первой японской женщиной-поэтом, пишущей стихи на классическом китайском языке. Однако, сделав первые шаги в этом направлении, Иосие поняла, что китайский язык  не ее стихия. Она обучилась стенографии, поступила на работу в Министерство иностранных дел,  была командирована в Советский Союз. И так сложилось, что именно в СССР Абэ Иосие нашла свое призвание. Однажды в Москве она услышала звуки арфы, и они ее словно околдовали. Стала осваивать этот инструмент. Брала уроки у знаменитой арфистки Ксении Эрдели, которой, к несчастью, принесла беду. Когда мужа Эрдели арестуют по подозрению в шпионаже, в его деле будет фигурировать имя этой японской ученицы… В беседе с Леонидом Кудреватых годом своего возвращения на родину Абэ Иосие назвала 1937-й. По крайней мере, так прозвучало в переводе с японского. Эта дата встречается и в других авторитетных российских  источниках. На самом же деле, как свидетельствует ее ученица, Абэ Иосие Москву  покинула действительно в 1937-м. Но домой приехала лишь спустя несколько лет. Свой отъезд из СССР она связывала с ухудшением советско-японских отношений и нарастающей здесь  волной репрессий. Ощущала, что общение с сотрудником японского посольства для ее советских друзей стало опасным делом. Под разными благовидными предлогами они уклонялись  от встреч. Абэ Иосие, попросив у Эрдели рекомендательное письмо к известному французскому арфисту, поехала в Париж. В 1944-м, когда стало ясно, что во французскую столицу вот-вот войдут союзные войска, японское посольство рекомендовало своим гражданам отправляться в Берлин. Домой, в Японию, Абэ-сан ехала уже после его падения, по Транссибу. В Токио она не только смогла профессионально заниматься любимым делом (играла в симфоническом оркестре), но и создала при Токийском университете искусств первую в Японии школу игры на арфе. Абэ Иосие прославилась на всю Японию после фильма «Бирманская арфа», который стал призером Венецианского кинофестиваля. Это лента о духовном восхождении рядового японской армии, воюющего в Бирме,  который  решил, что не сможет вернуться на родину после капитуляции Японии раньше, чем похоронит оставшихся лежать на полях боев солдат. А еще он осознал, что высшая ценность – это мир и человеческая жизнь. Голос арфы звучит в этом фильме в кадре и за кадром. Это играет Абэ Иосие. Когда деревья в цвету «Сердечно поздравляю по случаю  присуждения Вам Нобелевской премии за литературу. Желаю доброго здоровья. Вишни Токио будут в полном цвету числа десятого апреля. Прошу не забыть. Абэ». Эту телеграмму Абэ-сан отправила Шолохову в надежде на его приезд в Японию. Переписка между ними возобновилась в 1950-х. «Я очень рад, что Вы живы и здоровы и преуспеваете в области любимого Вами искусства. Все мы в Вёшенской по-прежнему помним Вас и очень тепло вспоминаем», – писал Шолохов своей японской адресатке в мае 1957-го. Еще прежде Абэ Иосие показала себя настоящим другом Шолохова.  Об этом рассказывал известный исследователь его творчества Константин Прийма. А было так. В то время в Японии большой популярностью пользовался цикл радиопередач «Театр шедевров». Артисты  разыгрывали перед микрофоном сцены из выдающихся литературных произведений. Все это шло с музыкальным сопровождением. В общем, похоже на наш «Театр у микрофона». Имя Шолохова в этом списке отсутствовало. Абэ Иосие решила, что это – ужасающая несправедливость, следствие холодной войны, но смириться с этим нельзя. Она писала письма руководству радиокомпании, добивалась, используя свои связи, личных встреч, чтобы еще раз напомнить о значении «Тихого Дона» для современников. И пробила-таки эту стену непонимания. У Абэ-сан были единомышленники. Когда на создание передачи по роману «Тихий Дон» было получено добро, выяснилось, что участвовать в ней согласились ведущие столичные артисты, музыку взялся писать один из лучших композиторов. Обычно на подобные  передачи отводился в эфире час, а на звучание «Тихого Дона» дали вдвое больше времени. Абэ-сан писала Прийме, что до самого последнего момента создатели передачи опасались провокаций. Даже заявления для прессы приготовили – на случай, если бы «Тихий Дон» в радиоэфире попытались сорвать или запретить. Но спасать передачу не потребовалось. Прошла она с успехом. Абэ Иосие в ней тоже участвовала: играла на арфе старинные казачьи песни. А Шолоховы прибыли в Японию в мае 1966-го. Вишни в Токио, вероятно, уже отцвели. Но было много других радостей. Прежде всего – радости встреч с благодарными читателями. Во время пребывания Шолоховых в Японии  там вышло  новое издание «Тихого Дона». Абэ Иосие была главным гидом Шолоховых, радовалась теплой встрече писателя на своей родине. Репортажи о поездках Шолохова по Японии печатались на первых полосах японских СМИ, его приглашали принять участие в радио- и телепередачах. Во время одного из телеинтервью Шолохова попросили рассказать о тех негативных сторонах японской жизни, которые бросились ему в глаза. Он ответил как мудрец.  Сказал, что непонятного для него много. Что же до негатива… Не для того он проделал столь далекий путь в Японию, чтобы выискивать  здесь какой-то негатив. Что подумала в этот момент Абэ Иосие? Возможно, вспомнила свою давнюю поездку в Вёшенскую, День урожая, и решила, что Шолохов за эти годы ничуть не изменился.