Явился пылкий Цицианов

Взятие русскими войсками крепости Гянджа в январе 1804 года, повлекло за собой цепь событий, оставивших заметный след в истории многих народов. Современники оценивали этот штурм весьма высоко, хотя, безусловно, локальный конфликт на Кавказе оказался глубоко в тени наполеоновских войн, охвативших европейский театр в первые полтора десятилетия XIX века.

Согласно манифесту от 24 (12) сентября 1801 года, в состав Российской империи было включено Картли-Кахетинское царство. По мнению Василия Ключевского, «с момента присоединения Грузии и начинается это продолжительное завоевание Кавказа…». Приход русских сразу изменил расстановку сил и баланс интересов в Закавказье. Уже в 1802-м Александр  I счел необходимым отправить в регион одного из самых толковых своих администраторов, не чуждых военной науке — ​генерал-лейтенанта, князя Цицианова. Это о нем позднее напишет Пушкин: «… Когда на Тереке седом / Впервые грянул битвы гром / И грохот русских барабанов, / И в сече, с дерзостным челом, / Явился пылкий Цицианов».

Князь происходил из знатного грузинского рода. К моменту назначения Павел Дмитриевич сделал блестящую армейскую карьеру, бился с турками, поляками, персами. Как отмечал военный историк В. А. Потто, «подвиги Цицианова так выделялись тогда на общем фоне военных действий, что сам Суворов в одном из приказов предписывал войскам «сражаться решительно, как храбрый генерал Цицианов».

Помимо разрешения политических интриг среди членов грузинской правящей фамилии, генерал довольно быстро перестроил модель управления территорией и упорядочил расходы. Затем Цицианов занялся устранением ближайших внешних угроз, поскольку Грузия, как своеобразный русский плацдарм по ту сторону Кавказа, находилась во враждебном окружении полунезависимых образований, тесно связанных с Турцией и Персией. Приходилось бороться с регулярными набегами агрессивных соседей, наносивших огромный ущерб экономике края и мирному населению.

Для защиты российских владений Цицианов начал продвижение в сторону Каспийского моря, первым делом обратив оружие против Гянджинского ханства. Гянджа, будучи вассалом Персии, считалась «ключом к северным провинциям Ирана». Правителем здесь был Джавад-хан, к которому у русских властей скопилось немалое количество претензий — ​его разбойничьи рейды считались чуть ли не главным источником угроз для Грузии. В 1795 году Джавад-хан в качестве иранского союзника принимал участие в разорении Тифлиса. Но уже в 1796-м, во время Персидского похода под началом Валериана Зубова, добровольно присягнул императрице Екатерине  II. Когда же русские войска ушли, сразу отказался от клятвы и продолжал атаковать грузинские земли. Кроме того, правитель Гянджи поддерживал антирусские интриги грузинских царевичей, власть которых Цицианов значительно урезал.

11 декабря (29 ноября) 1803 года генерал выступил в поход во главе двухтысячного отряда, к которому присоединились местные иррегулярные формирования. В письме Джавад-хану Цицианов объяснял, что «Ганжа во времена царицы Тамары принадлежала Грузии и слабостию царей грузинских отторгнута от оной» и что Россия, приняв Грузию в покровительство, не может оставить часть ее «в руках чуждых». Указывалась и вторая причина похода: шесть лет назад хан был российским подданным, и в его крепости находились русские войска. В-третьих, Цицианов упоминал ограбления тифлисских купцов людьми хана. Генерал предложил сдать город, обещая «неограниченное милосердие Его Императорского Величества». Хан, зная о малочисленности выступивших против него сил, категорически отказался.

Крепость Гянджа, расположенная на левом берегу одноименной реки, имела форму шестиугольника до 4 км в периметре и считалась одной из сильнейших на Кавказе. Ее окружали двойные стены (внешняя — ​глинобитная и внутренняя — ​каменная) высотой до восьми метров. Башни, бастионы, предместья и сады с каменными заборами еще более затрудняли задачу для осаждающих. Едва подойдя к крепости, именно в садах русские вступили в первую жаркую схватку с противником. Через два часа ханские воины дрогнули и отступили за крепостные стены, потеряв 250 человек убитыми. Весьма примечательный момент — ​еще 500 человек перешли на сторону Цицианова. Отметим, что в боевом эпизоде принимали участие впоследствии знаменитые государственные деятели Александр Бенкендорф и Михаил Воронцов, имевшие тогда чин поручиков. Причем Воронцов вынес из боя раненого капитана Котляревского, тогда командовавшего ротой, а через несколько лет ставшего генералом и прославленным героем Русско-персидской войны 1804–1813  гг.

Захватив предместья, Цицианов начал осаду, которая продолжалась целый месяц. Рылись траншеи, строились орудийные площадки, велась бомбардировка крепости. Несмотря на стесненное положение гарнизона и большое число дезертиров — ​перебежчики прибывали в русский стан ежедневно, хан сдаваться не собирался. Как отмечал в мемуарах Бенкендорф, ночные вылазки осажденных «доказывали нам, что осада продлится долго…следовало испробовать последнее и единственное средство для овладения Гянджой — ​штурм».

Ранним утром 15 (3) января 1804 года две пехотные колонны скрытно пошли на приступ. Меж тем команда егерей предприняла ложную атаку с другой стороны, стремясь оттянуть на себя основные силы противника. Русским очень мешали клубы черного дыма — ​оборонявшиеся кидали со стен горящие «подсветы» — ​бурки и тряпье, пропитанные нефтью. Две попытки преодолеть внутренние стены оказались неудачными. Лишь с третьего раза двести спешенных драгунов взобрались наверх и спустились в крепость. Джавад-хан, лично руководивший защитниками, погиб, к полудню Гянджа была взята. Выжившие ханские воины бросали ятаганы. Русские потеряли до 350 убитыми и ранеными, противник — ​1750 человек убитыми и 8000 сдавшимися в плен. Также в качестве трофеев были взяты девять знамен, 18 пушек, большие запасы оружия и провианта. Как отмечал генерал Потто: «…Вооруженный неприятель был совершенно уничтожен. Достойно, однако, замечания, что из девяти тысяч женщин, находившихся в городе, ни одна не погибла во время штурма — ​обстоятельство неслыханное и непонятное в крае, поставившее в тупик азиатов, с удивлением видевших, что гяуры никого не увлекают в рабство, как того требовал давно установившийся в Азии обычай».

Ханство присоединили к России, саму Гянджу переименовав в Елизаветполь (в честь императрицы, супруги Александра  I). Цицианова произвели в генералы от инфантерии, отличившиеся офицеры получили ордена, а все остальные участники штурма — ​специально учрежденную медаль.

«Этот успешный штурм, — ​вспоминал Бенкендорф, — ​один из самых превосходных подвигов нашей армии, заставил дрожать все народы, которые окружают Грузию, и укрепил власть князя Цицианова». Следствием победного дебюта Александрова царствования стало присоединение к России Мингрелии и Имеретии. Взятие Гянджи также обеспечивало безопасность восточных границ Грузии — ​для империи открывалась прямая дорога в Южный Азербайджан.

Фото на анонсе: Развалины Гянджинской крепости. Фотография XIX века