Немного беременные высоким искусством
«Ленинград 46»: филологическая юность «Бандитского Петербурга»
С конца марта по НТВ шёл «самый ожидаемый сериал сезона», и хотя обещали сериал криминальный (то есть под пиво с чипсами), после просмотра стало не на шутку страшно.
Дело в том, что у меня много друзей-филологов, есть среди них даже профессора. Знакомство с «Ленинградом 46» заставило посмотреть на этих симпатичных людей с некоторым подозрением. Я бы даже сказал – с опаской. Потому что основная сюжетная линия сериала – неуклонное превращение бывшего преподавателя университета Игоря Данилова (Сергей Гармаш) в воровского авторитета по кличке «Учитель» (он же).
Оказывается скользкая дорожка от знатока «Медного всадника» до безжалостного убийцы и бандитского главаря чрезвычайно коротка. А главное – пряма. Мысль, честно скажем, не новая. Если обратили внимание – все голливудские подонки, маньяки и потрошители слушают (порой и сами исполняют) исключительно Бетховена, говорят цитатами из Шекспира и любуются живописью Моне.
В общем, если ты не работаешь на автозаправке, не питаешься хот-догами и вместо стаканчика виски с какого-то перепугу заказываешь себе бокал «Каберне» – окружающим в пору забеспокоиться. Если же рядом с вами поинтересуются вином из более редкого сорта винограда, например какого-нибудь «Пино Нуар» – берите вещи и уходите не оглядываясь, лучше бегом. Потому что нормальные мужики и правильные пацаны «Лунную сонату» не слушают.
Правда (объясняют нам в отечественном сериале) вырождение нашего героя происходит под непрекращающимся давлением тоталитарного строя и неприятных жизненных обстоятельств. Таковых неприятных обстоятельств несколько, и первое – Великая Отечественная война, куда Данилов уходит добровольцем. На фронте он (разумеется) попадает в плен (иначе, о чём сценарий?). После плена он (разумеется) отправляется в штрафбат. Правда, герои этого сериала уже путаются и иногда говорят про «штрафные роты» (что более правильно). То есть какой-то прогресс по сравнению с 90-ми наметился...
Но основная канва сериального искусства на военную тематику соблюдена в точности. По возвращении домой наш герой узнаёт, что его жену и дочь (разумеется) увёл видный партийно-хозяйственный тип. Которыйи начинает незамедлительно гадить фронтовику. Вскоре этому типу на смену приходит ещё более мерзкий партийно-государственный тип, трудами которого мечтательный поклонник Пушкина превращается в грабителя банков, держателя бандитских общаков и попросту головореза.
Остальное, так сказать, всего лишь этапы этого большого пути. Знакомство с видными современниками (уголовными авторитетами), скоропостижная любовь (сначала в машине, потом под деревом) с молоденькой экскурсоводшей, конфликт интересов с начальником отдела по борьбе с бандитизмом (Евгений Миллер) – тому после партийного-государственного типа достаются жена и дочь авторитета. Наконец, практически геройская гибель на Волховской ГЭС, каковую он, пушкинист-рецидивист, спасает от диверсии.
Гармаш, конечно, хороший актёр, но такого – даже он не вытягивает. Серий в сериале так много, а сюжет настолько заборист, что даже не удивляешься, когда из ниоткуда возникают новые персонажи и сюжетные линии, а старые исчезают в никуда. И режиссёр (Игорь Копылов), и авторы сценария (Андрей Тумаркин, Елена Строгалева) о них попросту забывают. Так на протяжении трёх серий анонсируется появление Андрея Мерзликина. И он действительно появляется в кадре и в течении двадцати секунд ползёт по траншее, чтобы прикурить у Гармаша. Что тут скажешь – правдиво воссоздан образ советского офицера. Запоминающаяся роль.
Обычно создатели шедевра в таких случаях говорят, что наснимали-то мы на эпос, но тут пришёл господин формат (который с телевидения) и ножничками так щёлк-щёлк (в смысле, пальчиками по клавиатуре). Чтобы на выходе получилось оно.
Здесь как с кофе: если вдумчиво и со вкусом, значит – он, наспех – оно.
Но что характерно для нашего «сериального искусства»: всегда хочется не до конца лечь под формат, не до конца «продаться». Окурки, наколки, мат- перемат – и вдруг дерево. Дуб. Вот он зелёный, вот облетает, вот в инее. Ага, философия. Если кто не понял, аллюзия. Бондарчук и Толстой. Наташа Ростова, и какой хренью приходится заниматься, чтобы семью прокормить. Но мысли-то, но чувства, но образы! Но потенциал...
Нельзя быть немного беременным. Серджо Леонене претендовал на лавры «Войны и мира» и «Ватерлоо», а Бондарчук не снимал вестернов. И если что такое «формат» до сих пор внятно так и не объяснили, то вот жанров-то никто не отменял. Поэтому что от их смешения «оно» становится ещё «онее».