АТЫ-БАТЫ, ШЛИ ДЕБАТЫ
АТЫ-БАТЫ, ШЛИ ДЕБАТЫ
Не знаю как вам, господа, а мне, все же, кажется, что с так называемыми теледебатами мы самую малость переборщили. Ну, я вам расскажу, а вы судите сами. Наша семья состоит из трех взрослых членов. Меня, моей жены и тещи. О внучке молчу – пусть делает уроки.
Теперь признаюсь, что говорят друг с другом по душам взрослые члены нашей семьи не часто. Да, и, о чем говорить, если за тридцать лет совместной жизни все уже давным-давно сказано. Моя жена знает, что я приверженец социалистических форм ведения хозяйства, тогда как она отдает предпочтение свободному рынку. Ну, и магазинам тоже. А мама ее – моя теща - та сплошь завесила стены своей комнаты портретами царей и каждый день заказывает по радио «Вечерний звон». Да, я бы давно заказал ей колокольный звон. И никаких бы денег не пожалел. Извините за эмоции.
С десяток лет назад, когда мы еще не утратили надежд обернуть друга в свою веру, моя жена часто кричала, что при Сталине все русские люди только и делали, что боялись. Я ей на это спокойно отвечал: Одумайся, жена! Разве русские люди похожи на народ, который всегда всего боится? Ты нас, милая, с кем-то путаешь. Да, Сталин был строгим отцом, но, чем строже отец, тем детям сильнее хочется напроказить. Возьмем тех же французов. Ведь знают проказники, что нельзя исламскому вождю усы пририсовывать. Но ведь - рисуют. Потом их за это убивают. Так, по-твоему, вождь в этом виноват? При Сталине, добавляю, люди в лагерях ордена получали – читай книги, а при капитализме в зоне можно только туберкулез получить в качестве довеска к смене известной ориентации.
Одним словом, все заканчивалось обвинениями в кровожадности, ренегатстве и антисемитизме. Радовало лишь то, что я далеко не первый, кого обвиняли в подобных пороках.
События на Украине, надо сказать, нашу семью на время замирили. Мы все были единодушны в том, что Беню и Петю пора призвать к ответу. Но это было только началом. А потом начались дебаты. Представьте себе, что наступил вечер. Моя жена и теща включают телевизор, выкатывают в гостиную свои кресла и, забыв о кастрюлях и горшках, слушают. Но слушают они недолго. И, вот уже по одну сторону экрана стоит Владимир Соловьев, а по другую моя жена, которая также смело излагает свою точку зрения на предмет. Она хвалит Соловьева за его резкие высказывания в адрес оппонентов и просит добавить «этому противному хохлу еще и еще!» Но делает она это в такой форме, что мне кажется она кричит: «Врежь ему, Володя! Не стой на месте – перемещайся! Активней работай левой! Навяжи ему ближний бой!».
А, если бы вы видели, как моя жена с тещей защищают нашего Президента! Как они обе его защищают! Они же ведь этим американцам, французам и немцам буквально рта не дают открыть. А, как только появится этот трижды клятый Маккейн, так мою жену и тещу словно бы кто кипятком с крыши обварит. Красными становятся от макушек до пят. Ну и, куда мне в такой ситуации прикажите отправляться? В детскую нельзя, там внучка, прикрыв уши ладошками, делает уроки. В спальню тоже нельзя, потому что нечего постель днем мять. В комнату тещи – ни-ни. Еще портрет царя уронишь. Да, и запах в тещиной комнате, какой-то, мягко говоря, дореволюционный. И получается, что мне со своим социализмом одна дорога – в кухню. Газ убавлять и пол мести.
Сижу как-то в кухне и вспоминаю, как тысячи людей собирались вокруг одного репродуктора и, молча слушали, речь. Наверное, я за такой диалог властей с народом. Главное, чтобы без лишнего базара. Ну, ничего, придет и мой черед на гласность. Ждать осталось недолго. Схожу 9 мая на парад, потом, как на Руси повелось… Выпью за Родину, выпью за Сталина. Выпью и снова налью. А там посмотрим, чего стоят все эти рыночные симпатии моей супруги, если повернуть их лицом к газовой трубе. Только бы теща в это время свой второй фронт не открыла. Но, как говорится, наше дело правое…