Дмитриев: ВЭБ будет наращивать кредитный портфель
Согласно отчетности убыток "Внешэкономбанка" в 2014 году составил почти 250 млрд рублей. Глава госкорпорации Владимир Дмитриев связывает финансовые потери с нарастающим экономическим кризисом и западными санкциями. Однако наибольшая доля убытков, по его словам, связана с созданием резервов. Уже к концу текущего года ВЭБ планирует сократить цифру вдвое. О том, каким образом корпорация собирается достичь поставленной цели, Владимир Дмитриев рассказал в эксклюзивном интервью.
- Владимир Александрович, здравствуйте. Начну с того, что относится к отчетности компании. Вышел отчет Внешэкономбанка. ВЭБ признал убыток почти 250 миллиардов рублей. Как Вы такие результаты объясняете?
- Действительно, мы по международным стандартам финансовой отчетности зафиксировали убыток по итогам прошлого года в размере чуть менее 250 миллиардов рублей. И для нас эта цифра была вполне ожидаемая. Надо иметь в виду, что речь идет о консолидированной отчетности, то есть группы ВЭБа, в которую входят финансовые, не финансовые компании, банки, в том числе с, находящиеся за пределами Российской Федерации. Соответственно и убыток сформировался из деятельности всех этих структур. Но, разумеется, надо признать, что большая часть этого убытка ложится на финансовый результат самого Внешэкономбанка. Я бы хотел сначала, тем не менее, подчеркнуть, с какими итогами мы завершили прошлый год. Они для нас вполне впечатляющие. Мы увеличили наши активы почти на 17 миллиардов рублей, доведя их до уровня чуть менее 4 триллионов рублей. Существенным образом вырос наш кредитный портфель более чем на 40% до более 2, 5 триллионов рублей. И важно подчеркнуть качественное состояние этого портфеля, в отличие от 2013 года мы существенным образом изменили структуру портфеля и в пользу предоставления кредитов длинных по ставкам, которые отличаются от рыночных и вполне устраивают наших кредиторов. Причем, в активах Внешэкономбанка это тоже существенно отличает нынешний кредитный портфель от предыдущих лет.
В активах нашего Банка средства, заемные средства выданные нашим клиентам, в отличие от 2013 года, где они в совокупных активах составляли 56%, сейчас доведены до 68% общих активов нашего Банка. Это следствие той стратегии, которая была принята в прошлом году нашим Наблюдательным советом «Стратегия развития Внешэкономбанка до 2020 года». Она предполагает базовый сценарий развития, состоящий в том, что мы будем наращивать наш кредитный портфель, будем активно влиять на инвестиционные процессы в нашей стране на ключевые, на сектора российской экономики.
Теперь, возвращаясь к финансовому результату. Действительно 250 миллиардов – зафиксированный убыток по международным стандартам, имеющий отношение ко всей группе. Но при этом мы, конечно же, не забываем о том, в каких сложных условиях формировалась деятельность Внешэкономбанка, равно как и всей российской экономики и банковской системы, в том числе в минувшем году. Это, конечно, и нарастающий экономический кризис, это санкционные последствия, это сужение возможностей для заимствования, рост кредитных ставок, серьезнейшая девальвация рубля. Отсюда и серьезная переоценка наших расходов. Если в целом говорить, то примерно независящие от геополитической ситуации условия, повлияли на переоценку ценных бумаг, это порядка 20%, валютная позиция привела к убытку более 30 миллиардов рублей. Исходя из того, что мы говорим о международных стандартах финансовой отчетности, ряд сделок, в том числе сделки, связанные с вхождением в капитал, например, компании «Сухой», которая была реализована. Эта сделка была реализована в интересах поддержки отечественного самолетостроения, и в частности самолета «Сухой Суперджет» привела также к отрицательной переоценке в размере более 15 миллиардов рублей.
Наибольшее бремя и наибольшая доля в этой отрицательной переоценке и, в конечном итоге, в отрицательном финансовом результате, приходится на создании резервов. Это резервы под наш кредитный портфель. И здесь большая доля приходится на олимпийские объекты. Это отрицательный результат и в связи с ситуацией на Украине. Не секрет, что у нас есть дочка на Украине, по итогам в которой был зафиксирован отрицательный результат из-за резервов, которые она создала под активы и в Крыму и на юго-востоке Украины. Таким образом, отфиксировав убытки за предыдущий год, мы планируем свою деятельность таким образом, чтобы активно работать с кредитным портфелем, качественно улучшать нашу работу с плохими долгами, снизить этот результат вдвое к концу текущего года.
- Но Вы сказали сейчас о формировании резервов. Если посмотреть, приличный для банков уровень достаточности капитала, если бы вы были просто коммерческим банком. Тогда это надежная история. И средства банку больше были бы не нужны. Но так ли это, когда мы говорим о ВЭБе? Все-таки это особенный банк.
- Вы очень правильную и своевременную тему затронули, говоря о достаточности капитала. В прошлом году во второй половине года, с осени, начали в полной мере реализовываться меры государственной поддержки Внешэкономбанку. В отличие от коммерческих банков, у которых есть свои акционеры, банки, которые по своему роду деятельности серьезно отличаются от Внешэкономбанка хотя бы тем, что они могут привлекать ресурсы на физических, юридических лиц, чего мы не имеем права делать в соответствии с Законом о Банке развития. Для нас главный источник нашего капитала, главный источник нашей поддержки в этих напряженных условиях, это государство. И во второй половине прошлого года были приняты для нас эпохальные решения, это конверсия депозитов ФНБ в капитал второго уровня.
В конце года мы получили субсидию, по сути дела взнос в капитал Внешэкономбанка в размере 30 миллиардов рублей. Эти меры позволили нам существенным образом обеспечить финансовую устойчивость наших показателей, финансовую устойчивость самого Банка. И в отличие от начала прошлого года, когда коэффициент достаточности капитала составлял менее 10, 5%, к концу прошлого года выйти на параметр 4,13% достаточности капитала. Это вполне уверенная подушка безопасности. Нам, конечно, нельзя расслабляться и не учитывать то, что турбулентность на рынке продолжается. И поэтому мы должны вести исключительно консервативную политику и с точки кредитования, и с точки зрения работы на фондовых рынках.
- Вам в вашей работе мешает или помогает то, что обычно ВЭБ ставят в один ряд с коммерческими банками? Потому что у вас и Базель-3, как обязательства, и Закон о деятельности Внешэкономбанка, как нормативный акт, к которому Вы должны с уважением относиться? Как вы себя здесь чувствуете?
- ВЭБ по разным причинам пытаются сравнивать с коммерческими банками. Но это вовсе не так. Поскольку мы Институт развития, мы специализированное учреждение. Другое дело, что действительно мы по ряду операций существенным образом отличаемся и не сопоставимы с коммерческими банками. В прошлому году, как известно, наш кредитный портфель был поделен на две части: это собственные проекты развития и так называемые специальные проекты, где обычным кредитам, выдаваемых на условиях возвратности, платности, срочности, для нас безубыточность является главным принципом нашей деятельности, так вот эти кредиты определенным критериям не отвечают. Но они, с другой стороны, направлены на реализацию ключевых проектов, где финансовая составляющая проекта находится на пограничном с убыточностью уровне. Но государство сознательно идет на это, понимая, что никакой другой институт данные проекты профинансировать не может.
- Это и есть адаптация под новые реалии? Или это была запланированная стратегия?
- Это, скорее всего, последствия пережитого в 2008-ом и 2009-ом годах кризиса. Когда необходимо было с колес в отсутствии соответствующего Законодательства санировать коммерческие банки, по сути дела спасать предприятия, находившиеся в преддефолтном состоянии, но играющие исключительную роль в отдельных отраслях промышленности и социально-экономического положения в тех или иных регионах. Внешэкономбанк в этот момент сыграл соответствующую позитивную роль. И сейчас мы видим перспективу санации этих предприятий. Мы взялись, прямо скажем, за несвойственную нам функцию. Но как мне представляется, ситуация в этом году применительно к тем предприятиям, которые мы санировали, выводят нас на вполне оптимистические прогнозы. Ну, и если говорить о портфеле Внешэкономбанка, как Банка развития, он отличается серьезным образом от портфеля коммерческих банков. Отличается тем, что это длинные кредиты. Ставки, которые мы предлагаем нашим клиентам, вписываются в их финансовую модель, а это обычно проектное финансирование, где есть риски, связанные с недостатком залогов. И практика показывает, что в редких случаях коммерческие банки берутся за такие проекты. Внешэкономбанк это та структура, миссией которой является финансирование подобных проектов.
- В самосознании все, что связано с государством или управлением государством какими-то финансовыми ресурсами, это не очень эффективно. В случае с ВЭБом это как раз история обратная. Это доказывает то, что государственные институты могут эффективно управлять большими средствами, в частности это касается одного из профильных направлений деятельности ВЭБа – управление пенсионными накоплениями. Пожалуй, самым эффективным на рынке был ВЭБ по сравнению с частными пенсионными фондами.
- Да, действительно, мы вышли на положительный результат в отличие от многих негосударственных пенсионных фондов и управляющих компаний по итогам прошлого года, показав по нашему расширенному инвестиционному портфелю доходность чуть менее 3%, что по сравнению с остальными участниками рынка является вполне приличным результатом. Конечно, надо иметь в виду, что мы находились и в зоне повышенной турбулентности, с точки зрения ситуации на рынке, и серьезной неопределенности, связанной с дискуссиями по поводу реформы пенсионной системы. Но слава богу, государство приняло решение о том, что накопительная часть будет сохранена, и мы свои рекомендации направляли и сейчас активно участвуем в обсуждении будущего нашей пенсионной системы. И, конечно, для нас было бы предпочтительно, если бы отмененные в накопительную часть взносы в 2014-ом году были возвращены в пенсионную систему, в частности, в государственную управляющую компанию.
Надо также иметь в виду, что до конца 2015-го года будущие пенсионеры имеют право выбрать для накопительной части либо негосударственные пенсионные фонды, либо государственную управляющую компанию, то есть Внешэкономбанк. И если эти предложения Внешэкономбанка будут приняты, услышаны и реализованы, мы сможем ежегодно иметь у себя в портфеле порядка 300 миллиардов рублей длинных денег, которые будут инвестированы в реальные сектора российской экономики. Важно иметь в виду, что по итогам предыдущих лет мы сформировали серьезный портфель длинных денег в российскую экономику, и по итогам прошлого года это более 200 миллиардов рублей облигаций, которые были выкуплены, и таких эмитентов как «Российские железные дороги», ряд других российских корпоративных заемщиков.
- А что на внешних рынках? В условиях санкций против России выход российским компаниям, тем более с государственным участием, сильно затруднен. Тем не менее, видимо в какой-то обозримой перспективе, туда нужно будет выходить, как-то работать по этому направлению. Есть ли здесь перспективы какие-то?
- Надо честно признать, что внешние рынки для нас, как впрочем и для других банков и компаний, попавших под секторальные санкционные списки, внешние рынки для нас закрыты.
- И западные, и восточные?
- Нет, я имею в виду те страны, которые ввели против нас соответствующие санкции. Наши дочерние структуры, как вы знаете, работают в зоне Персидского залива, привлекают средства от Фондов национального благосостояния соответствующих в государстве весьма успешно. Мы активно работаем на рынках Юго-Восточной Азии. Прежде всего, с нашими китайскими партнерами. У нас давние и очень прочные конструктивные отношения с Госбанком Развития Китая. Наши китайские партнеры соблюдают обязательства по ранее заключенным соглашениям. Но готовы кредитовать нас под конкретные проекты, имеющие китайский контент. И я не хочу забегать вперед, но уверен, что в ближайшее время мы подпишем первое соглашение инвестиционного характера о финансировании проекта в России в юанях. Мы работаем активно.
Но опять-таки, исходя из того, что больший объем средств был привлечен на западных рынках, на рынках США и Европы на ближайшую перспективу не видим особых оснований для оптимизма, с точки зрения рефинансирования на этих же рынках наших кредитов. Но, с другой стороны, и на этот счет есть общее понимание, необходимо все-таки формировать собственный рынок заимствований и кредитовать наших клиентов в рублях с тем, чтобы они потом, приобретая валюту, рассчитывались, закупали оборудование, производили продукцию, как на экспорт, так и на ориентированную на внутренний рынок, и рассчитывались с Внешэкономбанком в рублях.
- Владимир Александрович, что от 2015-го года ждите, и сложно ли будет уйти в плюс ВЭБу?
- Я думаю, что по итогам года мы, тем не менее, зафиксируем убыток. Он будет меньше, но, тем не менее, убыток будет, поскольку волатильность сохраняется, неопределенность сохраняется. Многие кредиты ушли в реструктуризацию, что создает дополнительные риски формирования новых резервов. Но, тем не менее, наш кредитный портфель будете наращиваться. Мы будем наращивать свое присутствие на фондовом рынке. И главное, что мы ожидаем от 2015 года, это запуск тех проектов, которые мы начали финансировать, как только стали Банком развития.
Беседу провел экономический обозреватель ТК "Россия-24" Алексей Бобровский.
Согласно отчетности убыток "Внешэкономбанка" в 2014 году составил почти 250 млрд рублей. Глава госкорпорации Владимир Дмитриев связывает финансовые потери с нарастающим экономическим кризисом и западными санкциями.
- Действительно, мы по международным стандартам финансовой отчетности зафиксировали убыток по итогам прошлого года в размере чуть менее 250 миллиардов рублей. И для нас эта цифра была вполне ожидаемая. Надо иметь в виду, что речь идет о консолидированной отчетности, то есть группы ВЭБа, в которую входят финансовые, не финансовые компании, банки, в том числе с, находящиеся за пределами Российской Федерации. Соответственно и убыток сформировался из деятельности всех этих структур. Но, разумеется, надо признать, что большая часть этого убытка ложится на финансовый результат самого Внешэкономбанка. Я бы хотел сначала, тем не менее, подчеркнуть, с какими итогами мы завершили прошлый год. Они для нас вполне впечатляющие. Мы увеличили наши активы почти на 17 миллиардов рублей, доведя их до уровня чуть менее 4 триллионов рублей. Существенным образом вырос наш кредитный портфель более чем на 40% до более 2, 5 триллионов рублей. И важно подчеркнуть качественное состояние этого портфеля, в отличие от 2013 года мы существенным образом изменили структуру портфеля и в пользу предоставления кредитов длинных по ставкам, которые отличаются от рыночных и вполне устраивают наших кредиторов. Причем, в активах Внешэкономбанка это тоже существенно отличает нынешний кредитный портфель от предыдущих лет.
В активах нашего Банка средства, заемные средства выданные нашим клиентам, в отличие от 2013 года, где они в совокупных активах составляли 56%, сейчас доведены до 68% общих активов нашего Банка. Это следствие той стратегии, которая была принята в прошлом году нашим Наблюдательным советом «Стратегия развития Внешэкономбанка до 2020 года». Она предполагает базовый сценарий развития, состоящий в том, что мы будем наращивать наш кредитный портфель, будем активно влиять на инвестиционные процессы в нашей стране на ключевые, на сектора российской экономики.
Теперь, возвращаясь к финансовому результату. Действительно 250 миллиардов – зафиксированный убыток по международным стандартам, имеющий отношение ко всей группе. Но при этом мы, конечно же, не забываем о том, в каких сложных условиях формировалась деятельность Внешэкономбанка, равно как и всей российской экономики и банковской системы, в том числе в минувшем году. Это, конечно, и нарастающий экономический кризис, это санкционные последствия, это сужение возможностей для заимствования, рост кредитных ставок, серьезнейшая девальвация рубля. Отсюда и серьезная переоценка наших расходов. Если в целом говорить, то примерно независящие от геополитической ситуации условия, повлияли на переоценку ценных бумаг, это порядка 20%, валютная позиция привела к убытку более 30 миллиардов рублей. Исходя из того, что мы говорим о международных стандартах финансовой отчетности, ряд сделок, в том числе сделки, связанные с вхождением в капитал, например, компании «Сухой», которая была реализована. Эта сделка была реализована в интересах поддержки отечественного самолетостроения, и в частности самолета «Сухой Суперджет» привела также к отрицательной переоценке в размере более 15 миллиардов рублей.
Наибольшее бремя и наибольшая доля в этой отрицательной переоценке и, в конечном итоге, в отрицательном финансовом результате, приходится на создании резервов. Это резервы под наш кредитный портфель. И здесь большая доля приходится на олимпийские объекты. Это отрицательный результат и в связи с ситуацией на Украине. Не секрет, что у нас есть дочка на Украине, по итогам в которой был зафиксирован отрицательный результат из-за резервов, которые она создала под активы и в Крыму и на юго-востоке Украины. Таким образом, отфиксировав убытки за предыдущий год, мы планируем свою деятельность таким образом, чтобы активно работать с кредитным портфелем, качественно улучшать нашу работу с плохими долгами, снизить этот результат вдвое к концу текущего года.
- Но Вы сказали сейчас о формировании резервов. Если посмотреть, приличный для банков уровень достаточности капитала, если бы вы были просто коммерческим банком. Тогда это надежная история. И средства банку больше были бы не нужны. Но так ли это, когда мы говорим о ВЭБе? Все-таки это особенный банк.
- Вы очень правильную и своевременную тему затронули, говоря о достаточности капитала. В прошлом году во второй половине года, с осени, начали в полной мере реализовываться меры государственной поддержки Внешэкономбанку. В отличие от коммерческих банков, у которых есть свои акционеры, банки, которые по своему роду деятельности серьезно отличаются от Внешэкономбанка хотя бы тем, что они могут привлекать ресурсы на физических, юридических лиц, чего мы не имеем права делать в соответствии с Законом о Банке развития. Для нас главный источник нашего капитала, главный источник нашей поддержки в этих напряженных условиях, это государство. И во второй половине прошлого года были приняты для нас эпохальные решения, это конверсия депозитов ФНБ в капитал второго уровня.
В конце года мы получили субсидию, по сути дела взнос в капитал Внешэкономбанка в размере 30 миллиардов рублей. Эти меры позволили нам существенным образом обеспечить финансовую устойчивость наших показателей, финансовую устойчивость самого Банка. И в отличие от начала прошлого года, когда коэффициент достаточности капитала составлял менее 10, 5%, к концу прошлого года выйти на параметр 4,13% достаточности капитала. Это вполне уверенная подушка безопасности. Нам, конечно, нельзя расслабляться и не учитывать то, что турбулентность на рынке продолжается. И поэтому мы должны вести исключительно консервативную политику и с точки кредитования, и с точки зрения работы на фондовых рынках.
- Вам в вашей работе мешает или помогает то, что обычно ВЭБ ставят в один ряд с коммерческими банками? Потому что у вас и Базель-3, как обязательства, и Закон о деятельности Внешэкономбанка, как нормативный акт, к которому Вы должны с уважением относиться? Как вы себя здесь чувствуете?
- ВЭБ по разным причинам пытаются сравнивать с коммерческими банками. Но это вовсе не так. Поскольку мы Институт развития, мы специализированное учреждение. Другое дело, что действительно мы по ряду операций существенным образом отличаемся и не сопоставимы с коммерческими банками. В прошлому году, как известно, наш кредитный портфель был поделен на две части: это собственные проекты развития и так называемые специальные проекты, где обычным кредитам, выдаваемых на условиях возвратности, платности, срочности, для нас безубыточность является главным принципом нашей деятельности, так вот эти кредиты определенным критериям не отвечают. Но они, с другой стороны, направлены на реализацию ключевых проектов, где финансовая составляющая проекта находится на пограничном с убыточностью уровне. Но государство сознательно идет на это, понимая, что никакой другой институт данные проекты профинансировать не может.
- Это и есть адаптация под новые реалии? Или это была запланированная стратегия?
- Это, скорее всего, последствия пережитого в 2008-ом и 2009-ом годах кризиса. Когда необходимо было с колес в отсутствии соответствующего Законодательства санировать коммерческие банки, по сути дела спасать предприятия, находившиеся в преддефолтном состоянии, но играющие исключительную роль в отдельных отраслях промышленности и социально-экономического положения в тех или иных регионах. Внешэкономбанк в этот момент сыграл соответствующую позитивную роль. И сейчас мы видим перспективу санации этих предприятий. Мы взялись, прямо скажем, за несвойственную нам функцию. Но как мне представляется, ситуация в этом году применительно к тем предприятиям, которые мы санировали, выводят нас на вполне оптимистические прогнозы. Ну, и если говорить о портфеле Внешэкономбанка, как Банка развития, он отличается серьезным образом от портфеля коммерческих банков. Отличается тем, что это длинные кредиты. Ставки, которые мы предлагаем нашим клиентам, вписываются в их финансовую модель, а это обычно проектное финансирование, где есть риски, связанные с недостатком залогов. И практика показывает, что в редких случаях коммерческие банки берутся за такие проекты. Внешэкономбанк это та структура, миссией которой является финансирование подобных проектов.
- В самосознании все, что связано с государством или управлением государством какими-то финансовыми ресурсами, это не очень эффективно. В случае с ВЭБом это как раз история обратная. Это доказывает то, что государственные институты могут эффективно управлять большими средствами, в частности это касается одного из профильных направлений деятельности ВЭБа – управление пенсионными накоплениями. Пожалуй, самым эффективным на рынке был ВЭБ по сравнению с частными пенсионными фондами.
- Да, действительно, мы вышли на положительный результат в отличие от многих негосударственных пенсионных фондов и управляющих компаний по итогам прошлого года, показав по нашему расширенному инвестиционному портфелю доходность чуть менее 3%, что по сравнению с остальными участниками рынка является вполне приличным результатом. Конечно, надо иметь в виду, что мы находились и в зоне повышенной турбулентности, с точки зрения ситуации на рынке, и серьезной неопределенности, связанной с дискуссиями по поводу реформы пенсионной системы. Но слава богу, государство приняло решение о том, что накопительная часть будет сохранена, и мы свои рекомендации направляли и сейчас активно участвуем в обсуждении будущего нашей пенсионной системы. И, конечно, для нас было бы предпочтительно, если бы отмененные в накопительную часть взносы в 2014-ом году были возвращены в пенсионную систему, в частности, в государственную управляющую компанию.
Надо также иметь в виду, что до конца 2015-го года будущие пенсионеры имеют право выбрать для накопительной части либо негосударственные пенсионные фонды, либо государственную управляющую компанию, то есть Внешэкономбанк. И если эти предложения Внешэкономбанка будут приняты, услышаны и реализованы, мы сможем ежегодно иметь у себя в портфеле порядка 300 миллиардов рублей длинных денег, которые будут инвестированы в реальные сектора российской экономики. Важно иметь в виду, что по итогам предыдущих лет мы сформировали серьезный портфель длинных денег в российскую экономику, и по итогам прошлого года это более 200 миллиардов рублей облигаций, которые были выкуплены, и таких эмитентов как «Российские железные дороги», ряд других российских корпоративных заемщиков.
- А что на внешних рынках? В условиях санкций против России выход российским компаниям, тем более с государственным участием, сильно затруднен. Тем не менее, видимо в какой-то обозримой перспективе, туда нужно будет выходить, как-то работать по этому направлению. Есть ли здесь перспективы какие-то?
- Надо честно признать, что внешние рынки для нас, как впрочем и для других банков и компаний, попавших под секторальные санкционные списки, внешние рынки для нас закрыты.
- И западные, и восточные?
- Нет, я имею в виду те страны, которые ввели против нас соответствующие санкции. Наши дочерние структуры, как вы знаете, работают в зоне Персидского залива, привлекают средства от Фондов национального благосостояния соответствующих в государстве весьма успешно. Мы активно работаем на рынках Юго-Восточной Азии. Прежде всего, с нашими китайскими партнерами. У нас давние и очень прочные конструктивные отношения с Госбанком Развития Китая. Наши китайские партнеры соблюдают обязательства по ранее заключенным соглашениям. Но готовы кредитовать нас под конкретные проекты, имеющие китайский контент. И я не хочу забегать вперед, но уверен, что в ближайшее время мы подпишем первое соглашение инвестиционного характера о финансировании проекта в России в юанях. Мы работаем активно.
Но опять-таки, исходя из того, что больший объем средств был привлечен на западных рынках, на рынках США и Европы на ближайшую перспективу не видим особых оснований для оптимизма, с точки зрения рефинансирования на этих же рынках наших кредитов. Но, с другой стороны, и на этот счет есть общее понимание, необходимо все-таки формировать собственный рынок заимствований и кредитовать наших клиентов в рублях с тем, чтобы они потом, приобретая валюту, рассчитывались, закупали оборудование, производили продукцию, как на экспорт, так и на ориентированную на внутренний рынок, и рассчитывались с Внешэкономбанком в рублях.
- Владимир Александрович, что от 2015-го года ждите, и сложно ли будет уйти в плюс ВЭБу?
- Я думаю, что по итогам года мы, тем не менее, зафиксируем убыток. Он будет меньше, но, тем не менее, убыток будет, поскольку волатильность сохраняется, неопределенность сохраняется. Многие кредиты ушли в реструктуризацию, что создает дополнительные риски формирования новых резервов. Но, тем не менее, наш кредитный портфель будете наращиваться. Мы будем наращивать свое присутствие на фондовом рынке. И главное, что мы ожидаем от 2015 года, это запуск тех проектов, которые мы начали финансировать, как только стали Банком развития.
Беседу провел экономический обозреватель ТК "Россия-24" Алексей Бобровский.