Каждый сам хозяин своей судьбы

Те, кто сегодня пытается по статусу приравнять «Бессмертный полк» и «Бессмертный барак», стремятся к одному: унизить страну, придумать ей преступное прошлое

Каждый выбирает для себя/ Женщину, религию, дорогу./ Дьяволу служить или пророку – каждый выбирает для себя (Юрий Левитанский)

Попытка сегодня поставить в один ряд памяти акции «Бессмертный полк» и «Бессмертный барак» - это для России означает сегодня ровно то же самое, что для Украины означает ставить в один ряд воинов Красной Армии и ветеранов ОУН-УПА.

И то, и то прикрывается одними и теми же словами - о памяти и примирении. И то, и то направлено в итоге на одно - приравнять сражавшихся с фашизмом к их противникам.

В России это еще прикрывается словами о том, что сражавшиеся на фронте и сидевшие в лагерных бараках перемешивались между собой и кочевали с фронта в бараки и из бараков – на фронт.

Разные люди были на фронте – и некоторых приходилось там же расстреливать. Разные люди оказывались в бараках лагерей – и некоторые дрались за то, чтобы попасть на фронт, и становились там героями.

Были люди со статьями осуждения, ставшие Героями Советского Союза.

Но те, кто стал героями, вспоминаются и чествуются как фронтовики, а не как лагерники. А те, кто попадал под трибунал на фронте, не вспоминаются как фронтовики.

Фронт есть фронт. Барак лагеря есть барак лагеря. Образ «фронта» – это образ тех, кто защищал свою Родину. Образ «барака» – это образ того, кто был осужден как преступник.

Из тех, кто попал в «бараки», были и те, кто оказался осужден необоснованно. После волны подчас столь же спорных политизированных реабилитаций мы сегодня уже не можем с полной уверенностью судить, кто был невиновен, а кто преступен.

И это – тоже преступление, потому что разница между ними нивелирована. Сам статус реабилитации оказался обессмыслен, потому что если раньше могло оказаться недоказанным преступление, то когда реабилитируют под политический заказ, оказывается недоказанным оправдание.

Теоретически доказывать нужно обвинение, а не оправдание. Но если однажды обвинение признано доказанным, то доказывать или обосновывать нужно уже обратное.

Когда, говоря о репрессированных в те годы, определенные люди говорят о репрессированных как подлежащих памяти и почету, они сознательно утверждают, что все репрессированные репрессированы необоснованно и среди них не было виновных. Хотя большинство все же были репрессированы обосновано.

Поднимание на щит и героизация «лагерного барака» - это объявление героями всех осужденных государством – в том числе и его реальных врагов: и реальных диверсантов, и реальных дезертиров, и реальных власовцев и пособников нацизма, и реальных бандеровцев, и реальных бандитов и убийц из числа «лесных братьев», и реальных шпионов...

И суть этого – сравнять образ защитника страны и образ преступника и врага страны. И объявить, что врагов не было и враги были не врагами, а невинными жертвами.

Вообще, героизация «невинной жертвы» - это способ уничтожения героизма как такового. И способ уничтожения в народе способности к героизму и подвигу – ровно так же, как омерзительные трактовки образов Матросова, Космодемьянской, Гастелло и массы других.

Лгут те, кто утверждают, что и проект «Бессмертный полк», и проект «Бессмертный барак» создавали одни и те же люди. Первый инициировали еще в 2011 в Томске журналисты Сергей Лапенков, Сергей Колотовкин и Игорь Дмитриев. Второй инициировал филолог с амстердамской подготовкой Десницкий, и подхватили в мае 2015 года Андрей Шалаев и Андрей Хоркин, когда коллаборационистские круги России были потрясены и шокированы успехом и народной поддержкой «Бессмертного полка» и им потребовалась акция, которая могла бы быть ему противопоставлена.

Первую акцию поддержали патриотические группы, органиазции и движения страны. Вторую – органиазции, подобные «Мемориалу» и прозападные политические фигуры публичного российского политического пространства, в основном из активных участников печальных событий периодов правления Михаила Горбачева и Бориса Ельцина.

Цель проекта «Бессмертный полк» - сохранить память о героях и напомнить, что прошлым страны нужно гордиться. И тем, что именно эти люди и ЭТА СТРАНА спасли мир.

Цель проекта «Бессмертный барак» - приравнять к героям преступников и нивелировать различие между виновными и невиновными, объявив всех осужденных тогда невиновными и невинными жертвами. И навязать восприятие прошлого страны как прошлого преступного, за которое страна должна каяться – и в первую очередь перед самими преступниками, в том числе и теми, кто участвовал в ее разрушении в конце 80—90-е годы.

Для одних Россия – символ героизма. Для вторых Россия – символ преступности, «кровавый Мордор».

Приравнять Фронт к Бараку – это значит, и постараться принизить роль одних, сражавшихся за страну, и обелить вторых, за преступление перед ней осужденных (иногда – необоснованно), и приравнять погибшего на фронте к расстрелянному за дезертирство, и внедрить шаблон: чем воевать за страну, лучше сидеть в тюрьме.

И в любом случае, даже необоснованно осужденный не может быть приравнен к сражавшемуся на фронте. Невинная жертва – не равна герою.

А ее хотят приравнять. И утвердить мысль: «Чем гордиться? Ну, были подвиги… Но были же преступления». Полностью, с одной стороны, убив память о том, что подвиги были подвигами страны, от рядового до маршала, от слесаря до наркома. А преступления – так или иначе преступлениями преступников, в большинстве своей страной тогда же осужденных.

Хотя действительно уже напрашивается вопрос, кто же больший преступник: офицер НКВД, в итоге погибший от рук бандеровцев, или журналист эпохи перестройки, уничтожавший страну, но составивший на этом капитал. Берия, обеспечивший успех атомного проекта, или Горбачев, разоруживший и разрушивший страну.

И те, кто сегодня пытается по статусу приравнять «Бессмертный полк» и «Бессмертный барак», стремятся к одному: к тому, чтобы унизить страну, придумать ей «преступное прошлое», и провозгласить, что врагом страны быть не менее почетно и достойно, чем ее защитником. И это не только относительно прошлого – это относительно настоящего.

И если вглядеться, как правило, окажется, что активист «Бессмертного барака» вдруг оказывается сторонником латышских неонацистов и украинских фашистов.

А сидеть в бараке – так же почетно, как сражаться на фронте.

Только фронтовики потому и бессмертны, что до сих пор остались в строю. А «барачники» так и остались посмертно в бараке.

«Каждый выбирает для себя женщину религию дорогу. Дьяволу служить или пророку – каждый выбирает для себя».

Создатели и участники «Бессмертного полка» выбрали себе пожизненное и посмертное место в строю полка, на фронте.

Создатели и участники «Бессмертного барака» выбрали себе пожизненное и посмертное место в бараке. Где им, собственно, и место. И в прямом, и в переносном смысле слова.

Сергей Черняховский