В прекрасном и яростном мире
Михайлов знает цену слова, его вес, объём, силу. Он тот человек и литератор, которых ждут люди из глубинки.
Игорь Михайлов. Купание в Чухломском озере: Рассказы и очерки. – М.: ИД Менская, 2018.
Я умышленно взял для рецензии заголовок книги замечательного Андрея Платонова. Потому что лучше не скажешь!
Речь идёт о книге рассказов и очерков писателя, члена Московской городской организации Союза писателей России Игоря Михайлова «Купание в Чухломском озере». Прозаик – большой дока в поездках по глубинкам России, здесь собраны его зарисовки и художественные размышления о самых заветных уголках Ярославской, Вологодской, Тверской, Владимирской, Костромской земель, ближнего и дальнего Подмосковья. Особняком стоит уж о-о-очень дальнее – серия очерков «Островитяне. (Заметки о Сахалине)». Числом мини-сериалов пять, качеством куда выше школьных отметок! Список поездок московских литераторов на Сахалин открыл Антон Павлович, да вот всё интерес к этому краю Родины у сочинителей не иссякает.
Крошечный отрывок о встрече столичных литераторов с буровиками на платформе посреди бушующего Охотского моря: «…ТБСка медленно причаливает кормой к вдруг ставшей гигантской буровой. И огромный кран поднимает на борт в малюсенькой авоське пассажиров по три зараз – на высоту 15-этажного дома, словно кошка котят за шиворот. Люди в авоське судорожно цепляются за сетку с внешней стороны. Так положено по технике безопасности. Чтобы, ежели авоська вдруг сорвётся, будто рыбачий судок, так можно было бы вынырнуть. А из сетки можно и не вынырнуть, запутавшись, словно краб в её паутине...». Это как же надо любить своих читателей на самом краю земного шара, чтоб добираться на встречу таким макаром?!
Иногда автор останавливается посреди сельской дороги, переходящей то в лесную, то в степную. Останавливается, прислушивается и рождается строка: «Тишина и спокойствие – тоже вино… Так хорошо, как будто при сотворении мира, человека ещё не придумали...» (рассказ «Правила воспригубливания вина в Молдове»). «Таранай, рыбий папа, медвежья похлебка»: «Рыба на Сахалине – это хлеб. Если бы в один прекрасный момент рыба исчезла, то Сахалин бы пошёл на дно...». «Воздухоплавание»: «...Холмск… Порт профильный, зарплата по здешним меркам хорошая, люди тут добрые и приветливые. Если они будут злыми и неприветливыми, то на это вакантное место – уж очередь будь здоров, что называется, просили не занимать...».
Такие яркие речевые жесты, меткие характеристики, писательские наблюдения не рассыпаны по книге, а цемент её. Михайлов знает цену слова, его вес, объём, силу. Он не физик, не профессиональный гуляка по просторам Родины чудесной, не бригадир писательских групп. Он тот человек и литератор, которых ждут люди из глубинки. Ведь это редкий случай – увидеться автору со своим читателем, возможность из зала, класса, аудитории задать серьёзный вопрос или как-то подкузьмить московского сочинителя. Иногда записки или поднятые руки на таких встречах (и сам слыхал) звучат как у гоголевского кузнеца Вакулы на интервью у российской императрицы в петербургском дворце: «А правда, мамо, шо вы тут одно сало с мёдом едите?»... А иногда своим горем, выстраданной судьбой – как нож по сердцу. У писателя ведь в душе не только издательства, бухгалтерия и касса…
Наш автор в рассказе «Гонка жизни» прямо отвечает цитатой из книги Притчей Соломоновых: «Больше всего хранимого храни сердце твоё, потому что из него источник жизни»...
Евгений Рык