Мы пахали
Во многих регионах России уже началась посевная кампания. Чтобы оценить мастерство механизаторов и возможности техники, да и просто, чтобы веселее работалось, вот уже четвертую весну в России проводятся чемпионаты по пахоте. Финал нынешнего состоится 2223 мая в Саратовской области. Особенность его в том, что именно сейчас у российской техники появились экономические предпосылки потеснить импорт. Смогут ли отечественные производители использовать этот шанс, разбирался корреспондент Культуры.
Комбайн не по карману
О том, что аграрный сектор требует срочных реформ, красноречиво говорит хотя бы тот факт, что месяц назад был отправлен в отставку министр сельского хозяйства России Николай Федоров. Он стал советником президента по вопросам развития агросектора. Место главы ведомства занял губернатор Краснодарского края Александр Ткачев представитель сельскохозяйственного региона, выходец из аграрной среды. Одной из главных задач, стоящих перед ним, станет импортозамещение на продовольственном рынке. Эти перестановки показывают, что отрасль заняла гиперприоритетное место в планах развития страны.
В последние годы Россия показывает довольно высокие результаты в «сельскохозяйственном многоборье» — в частности, мы вошли в число лидеров по поставкам на мировой рынок пшеницы. Благоприятные прогнозы на ближайшее десятилетие дают нам и эксперты ООН. Тем не менее российские аграрии не скрывают тревогу. Количество сельхозтехники на полях с каждым годом уменьшается — с 2007 года оно сократилось примерно на треть. Казалось бы, логично: если у крестьян нет техники, то они должны ее покупать. Но и объемы продаж отечественных тракторов и комбайнов тоже упали.
Причина банальна. Сельхозпроизводители не могут себе позволить новую технику в связи с высокими процентными ставками по кредитам. Поэтому довольствуются старой, которая постепенно выходит из строя. В большинстве своем наши крестьяне приобретают зарубежное б/у.
Чтобы облегчить бремя тружеников полей, а заодно и поддержать отечественных производителей, была разработана специальная программа. Если хозяйство приобретает новую технику российского производства, то отдает только 85 процентов цены. Остальное доплачивает государство.
— Скидка начала действовать с прошлого года и сразу принесла результаты, — рассказал «Культуре» президент Российской ассоциации производителей сельхозтехники «Росагромаш» Константин Бабкин. — Продажи отечественных тракторов и комбайнов ощутимо увеличились.
Однако примерно в тридцати регионах местные администрации стали предоставлять субсидии и для покупки импорта. В правительстве организовывались даже специальные обсуждения, правильно ли это. С одной стороны, бюджетные деньги региона — куда считают нужным, туда и направляют. С другой — получается поддержка заграничного производителя, а о российском кто позаботится? Решили, что директивных запретов не будет, но если руководство импортолюбивых регионов запросит помощь из федерального бюджета, им будет отказано.
Мера с 15-процентной скидкой дала результат, но сейчас продажи отечественной сельхозтехники снова замерли. Виноват подскочивший в прошлом году курс доллара.
— Себестоимость тракторов и комбайнов повысилась на 20–25 процентов, — поясняет Бабкин. — Подорожал металл, ставки по кредитам поначалу увеличились до 30 процентов, сейчас, правда, снизились до 20–25. Сельхозпроизводители и раньше, с 10–14-процентной ставкой не всегда могли себе позволить приобрести новую технику, а сегодня и подавно. Господдержки, которая предоставлялась на закупку оборудования, уже не хватает для компенсации возросших расходов, нужно искать какие-то другие ходы...
Справедливости ради надо сказать, что сейчас существуют и льготные кредиты в размере 14–17 процентов. Но получить их крайне сложно, слишком много условий. Безупречная репутация, отсутствие задолженностей перед банками, наличие резервного фонда не менее десяти процентов от суммы займа. Фермерам-одиночкам такие кредиты не дают — только организациям, насчитывающим не менее пяти пайщиков.
Лекарство от монополии
«Ростсельмаш» — самое крупное российское предприятие по производству комбайнов, на его долю приходится почти две трети отечественного рынка.
— К сожалению, мы тоже существенно зависим от зарубежных поставок, — призналась официальный представитель завода Наталья Антонова. — Доля импортных комплектующих в каждом комбайне составляет от 10 до 25 процентов. Заменить их на отечественные не так-то просто. «Ростсельмаш» экспортирует свою продукцию в 26 стран, и у клиентов уже сложились устоявшиеся предпочтения. Сегодня в мировом машиностроении уровень интеграции довольно высок, так что нашему заводу нет смысла самому изготовлять двигатели, гидравлику, ремни и другие комплектующие, когда существуют фирмы, которые десятилетиями специализировались на их производстве.
Впрочем, по словам Антоновой, еще десять лет назад в комбайнах «Ростсельмаша» было подавляющее число российских комплектующих. Но тогда и бед у техники было больше. Текла гидравлика, лопались ремни, выходили из строя барабаны. Ничего не оставалось, как перейти на зарубежные детали и узлы. После этого срок эксплуатации комбайнов увеличился в разы.
Сотрудничество с отечественными производителями получалось себе дороже. Многие начинали безосновательно завышать цены, диктовать условия, неприемлемые для завода. Были, например, ситуации, когда некоторые производители одни и те же комплектующие «Ростсельмашу» продавали дороже, чем другим предприятиям. Так что и по этой причине ростовчане предпочитали зарубежных поставщиков.
— Но сейчас, в связи с программой импортозамещения, переходим на сотрудничество с российскими производителями, — говорит Антонова. При этом строго предупреждает потенциальных партнеров:
— Отбор будет жестким, комплектующие не должны уступать по качеству импортным.
Завод учел ошибки прошлых лет. Теперь для поставок одних и тех же деталей будет привлечено несколько предприятий, чтобы каждое из них понимало: завысят цены — «Ростсельмаш» уйдет к другому. Такое вот лекарство от «монопольной» болезни.
Несмотря на то, что продажи отечественной сельхозтехники падают, предприятие, по словам Антоновой, не планирует сокращать объемы производства. В этом году комбайнов будет произведено на уровне предыдущего года — 4200 единиц. Хотя в первом полугодии план существенно уменьшен, ударная работа предстоит во втором, когда экономика страны, по прогнозам, еще больше окрепнет. Кстати, завод спокойно может выпускать и 6000 комбайнов в год, а если работать в две смены — и все 12 000.
— Но страна не нуждается в таком количестве, — сожалеет Антонова. — У сельчан нет денег. К тому же раньше сезонная нагрузка составляла примерно 150–200 гектаров на комбайн, а современная машина спокойно обмолачивает 500 гектаров, в некоторых хозяйствах — и до тысячи.
Белорусский фронт
Существует еще одна причина, тормозящая производство отечественных комбайнов. В этом сегменте рынка наблюдается очень жесткая конкуренция. Импорт настолько прочно оккупировал российские поля, что с 1 января прошлого года власти были вынуждены ввести ограничения на ввоз зарубежной сельхозтехники.
— Однако многие зарубежные фирмы начали ввозить комбайны в виде запчастей, — рассказывает «Культуре» директор «Росагромаша» Евгений Корчевой. — Например, снимут с машины двигатели, барабаны, кабины и декларируют комплект как запчасти. После того, как мы поработали с таможенниками, это безобразие было пресечено.
Методом такой крупноузловой сборки (которая, по сути, легализует «серый» импорт) собирается довольно много иностранных тракторов и комбайнов, включая даже самые брендовые американские John Deere. Однако «американцы» не столь уж опасные конкуренты. Их могут себе позволить только крупные богатые холдинги, поскольку стоят недешево — по 10–12 млн рублей.
Самую же губительную конкуренцию российскому сельхозпрому создают братья-белорусы. Соседскую технику покупают в массовом порядке — она и раньше по цене была на уровне российской. А при сегодняшней экономической ситуации (когда наши производители вынуждены поднимать цены на технику) белорусы находятся даже в более выгодном положении.
— За семь последних лет Россия не поставила ни одного комбайна на белорусский рынок, тогда как к нам за это время поступило свыше 5000 белорусских комбайнов, — рассказывает Бабкин. — Даже в кризисном для нашего сельхозпрома 2013 году белорусы продали в России 1100 зерноуборочных и кормоуборочных комбайнов производства «Гомсельмаша» и 13 600 тракторов Минского тракторного завода. Это соответственно 37,5 и 58,2 процента внутреннего российского рынка.
Схема белорусских поставок — такая же, как и сельхозимпорта из других зарубежных стран. По документам — поставка запчастей, по факту — это готовые трактора, «для приличия» слегка разобранные.
В принципе, мои собеседники не против белорусской техники — они против того, чтобы сотрудничество превращалось в улицу с односторонним движением.
— Мы продать что-либо в Белоруссию не можем, — сокрушается Бабкин. — Там тоже проходят тендеры на закупку сельхозтехники, но в документации заложены параметры только местных тракторов и комбайнов.
Более того, сообщили в «Росагромаше», белорусская техника на 70% продается в России по федеральным программам. Через госбанки либо государственные лизинговые компании. Например, покупку комбайнов кредитуют Сбербанк и Россельхозбанк.
— Причем, если ставка кредита, к примеру, 14 процентов, то с учетом субсидий реальная ставка составляет где-то 5,5 процента, — говорит Бабкин. — Между Сбербанком России и правительством Белоруссии заключено соглашение: республика субсидирует процентную ставку по кредиту, который выдается на белорусскую технику, в размере ставки рефинансирования Центробанка России. Мы не просим запретить экспорт белорусской техники, мы просим, чтобы наше государство хотя бы не помогало ее продвижению в России.
Не хуже импортных
А может, маркетинговые ходы тут вовсе ни при чем? Может, белорусская и другая иностранная техника потому так популярна в России, что лучше нашей? С этим вопросом «Культура» обратилась в Ассоциацию испытателей сельскохозяйственной техники и технологий.
— До недавнего времени импортная сельхозтехника действительно была производительнее и мощнее, — говорит глава Ассоциации Мирослав Хлепитько. — Но дело в том, что не всякая техника подходит для наших полей. Например, комбайны для уборки капусты и картофеля из Германии оказались неприспособленными к работе в северо-западной зоне России из-за наличия каменистых примесей в почве. А вот комбайны Е-686, которые производились в ГДР, работали в России без проблем. Для каждого региона нужна своя техника. Для Алтая и остальной Сибири, где огромные поля, — большие машины. Там вполне подойдут широкие американские комбайны. А вот для владимирских и подмосковных земель, где поля небольшие, требуются комбайны поменьше, они и подешевле.
Сегодня российские производители, по словам Хлепитько, выпускают сельхозтехнику для всех регионов страны. По качеству, эффективности и экономии топлива она давно не уступает импортной. А по долговечности даже бьет рекорды. Такие комбайны, как СК-3 и СК-4, выпущенные 40–50 лет назад, до сих пор в строю. Что касается белорусской техники, то она уже начинает отставать от российской, но при нынешней экономической ситуации ее преимущество в цене. Примерно 5 млн рублей, тогда как аналогичные комбайны того же «Ростсельмаша» продавать дешевле, чем за 6–8 млн рублей, уже не рентабельно. Более того, нужна мощная господдержка, чтобы удержать цены хотя бы на этом уровне.
В феврале этого года правительство предоставило на поддержку агропрома 35,73 млрд рублей. Кроме этого, планируется выделить еще 50 млрд в рамках антикризисного плана. Из них 4 млрд пойдет как раз на стимулирование спроса на отечественную сельхозтехнику. Всего же в этом году предполагалось дать в помощь аграриям 180 млрд рублей. Но на последней Большой пресс-конференции Владимир Путин заявил, что увеличит эту сумму еще на 20 млрд, таким образом получатся все 200. Очевидно, что ставка делается на то, чтобы активизировать наш аграрный сектор, в частности производство сельхозтехники, избавить его от импортозависимости.
Но сегодня этот вид отечественной продукции, как никакой другой, нуждается не только в финансировании, но и в грамотном маркетинге, в популяризации. У многих фермеров и руководителей хозяйств укоренилось мнение, что наша сельхозтехника отсталая и ненадежная. А между тем комбайны того же «Ростсельмаша», утверждают на заводе, по качеству уже не уступают американским, зато по цене гораздо привлекательнее. Что ж, урожай покажет.
Комбайн не по карману
О том, что аграрный сектор требует срочных реформ, красноречиво говорит хотя бы тот факт, что месяц назад был отправлен в отставку министр сельского хозяйства России Николай Федоров. Он стал советником президента по вопросам развития агросектора. Место главы ведомства занял губернатор Краснодарского края Александр Ткачев представитель сельскохозяйственного региона, выходец из аграрной среды. Одной из главных задач, стоящих перед ним, станет импортозамещение на продовольственном рынке. Эти перестановки показывают, что отрасль заняла гиперприоритетное место в планах развития страны.
В последние годы Россия показывает довольно высокие результаты в «сельскохозяйственном многоборье» — в частности, мы вошли в число лидеров по поставкам на мировой рынок пшеницы. Благоприятные прогнозы на ближайшее десятилетие дают нам и эксперты ООН. Тем не менее российские аграрии не скрывают тревогу. Количество сельхозтехники на полях с каждым годом уменьшается — с 2007 года оно сократилось примерно на треть. Казалось бы, логично: если у крестьян нет техники, то они должны ее покупать. Но и объемы продаж отечественных тракторов и комбайнов тоже упали.
Причина банальна. Сельхозпроизводители не могут себе позволить новую технику в связи с высокими процентными ставками по кредитам. Поэтому довольствуются старой, которая постепенно выходит из строя. В большинстве своем наши крестьяне приобретают зарубежное б/у.
Чтобы облегчить бремя тружеников полей, а заодно и поддержать отечественных производителей, была разработана специальная программа. Если хозяйство приобретает новую технику российского производства, то отдает только 85 процентов цены. Остальное доплачивает государство.
— Скидка начала действовать с прошлого года и сразу принесла результаты, — рассказал «Культуре» президент Российской ассоциации производителей сельхозтехники «Росагромаш» Константин Бабкин. — Продажи отечественных тракторов и комбайнов ощутимо увеличились.
Однако примерно в тридцати регионах местные администрации стали предоставлять субсидии и для покупки импорта. В правительстве организовывались даже специальные обсуждения, правильно ли это. С одной стороны, бюджетные деньги региона — куда считают нужным, туда и направляют. С другой — получается поддержка заграничного производителя, а о российском кто позаботится? Решили, что директивных запретов не будет, но если руководство импортолюбивых регионов запросит помощь из федерального бюджета, им будет отказано.
Мера с 15-процентной скидкой дала результат, но сейчас продажи отечественной сельхозтехники снова замерли. Виноват подскочивший в прошлом году курс доллара.
— Себестоимость тракторов и комбайнов повысилась на 20–25 процентов, — поясняет Бабкин. — Подорожал металл, ставки по кредитам поначалу увеличились до 30 процентов, сейчас, правда, снизились до 20–25. Сельхозпроизводители и раньше, с 10–14-процентной ставкой не всегда могли себе позволить приобрести новую технику, а сегодня и подавно. Господдержки, которая предоставлялась на закупку оборудования, уже не хватает для компенсации возросших расходов, нужно искать какие-то другие ходы...
Справедливости ради надо сказать, что сейчас существуют и льготные кредиты в размере 14–17 процентов. Но получить их крайне сложно, слишком много условий. Безупречная репутация, отсутствие задолженностей перед банками, наличие резервного фонда не менее десяти процентов от суммы займа. Фермерам-одиночкам такие кредиты не дают — только организациям, насчитывающим не менее пяти пайщиков.
Лекарство от монополии
«Ростсельмаш» — самое крупное российское предприятие по производству комбайнов, на его долю приходится почти две трети отечественного рынка.
— К сожалению, мы тоже существенно зависим от зарубежных поставок, — призналась официальный представитель завода Наталья Антонова. — Доля импортных комплектующих в каждом комбайне составляет от 10 до 25 процентов. Заменить их на отечественные не так-то просто. «Ростсельмаш» экспортирует свою продукцию в 26 стран, и у клиентов уже сложились устоявшиеся предпочтения. Сегодня в мировом машиностроении уровень интеграции довольно высок, так что нашему заводу нет смысла самому изготовлять двигатели, гидравлику, ремни и другие комплектующие, когда существуют фирмы, которые десятилетиями специализировались на их производстве.
Впрочем, по словам Антоновой, еще десять лет назад в комбайнах «Ростсельмаша» было подавляющее число российских комплектующих. Но тогда и бед у техники было больше. Текла гидравлика, лопались ремни, выходили из строя барабаны. Ничего не оставалось, как перейти на зарубежные детали и узлы. После этого срок эксплуатации комбайнов увеличился в разы.
Сотрудничество с отечественными производителями получалось себе дороже. Многие начинали безосновательно завышать цены, диктовать условия, неприемлемые для завода. Были, например, ситуации, когда некоторые производители одни и те же комплектующие «Ростсельмашу» продавали дороже, чем другим предприятиям. Так что и по этой причине ростовчане предпочитали зарубежных поставщиков.
— Но сейчас, в связи с программой импортозамещения, переходим на сотрудничество с российскими производителями, — говорит Антонова. При этом строго предупреждает потенциальных партнеров:
— Отбор будет жестким, комплектующие не должны уступать по качеству импортным.
Завод учел ошибки прошлых лет. Теперь для поставок одних и тех же деталей будет привлечено несколько предприятий, чтобы каждое из них понимало: завысят цены — «Ростсельмаш» уйдет к другому. Такое вот лекарство от «монопольной» болезни.
Несмотря на то, что продажи отечественной сельхозтехники падают, предприятие, по словам Антоновой, не планирует сокращать объемы производства. В этом году комбайнов будет произведено на уровне предыдущего года — 4200 единиц. Хотя в первом полугодии план существенно уменьшен, ударная работа предстоит во втором, когда экономика страны, по прогнозам, еще больше окрепнет. Кстати, завод спокойно может выпускать и 6000 комбайнов в год, а если работать в две смены — и все 12 000.
— Но страна не нуждается в таком количестве, — сожалеет Антонова. — У сельчан нет денег. К тому же раньше сезонная нагрузка составляла примерно 150–200 гектаров на комбайн, а современная машина спокойно обмолачивает 500 гектаров, в некоторых хозяйствах — и до тысячи.
Белорусский фронт
Существует еще одна причина, тормозящая производство отечественных комбайнов. В этом сегменте рынка наблюдается очень жесткая конкуренция. Импорт настолько прочно оккупировал российские поля, что с 1 января прошлого года власти были вынуждены ввести ограничения на ввоз зарубежной сельхозтехники.
— Однако многие зарубежные фирмы начали ввозить комбайны в виде запчастей, — рассказывает «Культуре» директор «Росагромаша» Евгений Корчевой. — Например, снимут с машины двигатели, барабаны, кабины и декларируют комплект как запчасти. После того, как мы поработали с таможенниками, это безобразие было пресечено.
Методом такой крупноузловой сборки (которая, по сути, легализует «серый» импорт) собирается довольно много иностранных тракторов и комбайнов, включая даже самые брендовые американские John Deere. Однако «американцы» не столь уж опасные конкуренты. Их могут себе позволить только крупные богатые холдинги, поскольку стоят недешево — по 10–12 млн рублей.
Самую же губительную конкуренцию российскому сельхозпрому создают братья-белорусы. Соседскую технику покупают в массовом порядке — она и раньше по цене была на уровне российской. А при сегодняшней экономической ситуации (когда наши производители вынуждены поднимать цены на технику) белорусы находятся даже в более выгодном положении.
— За семь последних лет Россия не поставила ни одного комбайна на белорусский рынок, тогда как к нам за это время поступило свыше 5000 белорусских комбайнов, — рассказывает Бабкин. — Даже в кризисном для нашего сельхозпрома 2013 году белорусы продали в России 1100 зерноуборочных и кормоуборочных комбайнов производства «Гомсельмаша» и 13 600 тракторов Минского тракторного завода. Это соответственно 37,5 и 58,2 процента внутреннего российского рынка.
Схема белорусских поставок — такая же, как и сельхозимпорта из других зарубежных стран. По документам — поставка запчастей, по факту — это готовые трактора, «для приличия» слегка разобранные.
В принципе, мои собеседники не против белорусской техники — они против того, чтобы сотрудничество превращалось в улицу с односторонним движением.
— Мы продать что-либо в Белоруссию не можем, — сокрушается Бабкин. — Там тоже проходят тендеры на закупку сельхозтехники, но в документации заложены параметры только местных тракторов и комбайнов.
Более того, сообщили в «Росагромаше», белорусская техника на 70% продается в России по федеральным программам. Через госбанки либо государственные лизинговые компании. Например, покупку комбайнов кредитуют Сбербанк и Россельхозбанк.
— Причем, если ставка кредита, к примеру, 14 процентов, то с учетом субсидий реальная ставка составляет где-то 5,5 процента, — говорит Бабкин. — Между Сбербанком России и правительством Белоруссии заключено соглашение: республика субсидирует процентную ставку по кредиту, который выдается на белорусскую технику, в размере ставки рефинансирования Центробанка России. Мы не просим запретить экспорт белорусской техники, мы просим, чтобы наше государство хотя бы не помогало ее продвижению в России.
Не хуже импортных
А может, маркетинговые ходы тут вовсе ни при чем? Может, белорусская и другая иностранная техника потому так популярна в России, что лучше нашей? С этим вопросом «Культура» обратилась в Ассоциацию испытателей сельскохозяйственной техники и технологий.
— До недавнего времени импортная сельхозтехника действительно была производительнее и мощнее, — говорит глава Ассоциации Мирослав Хлепитько. — Но дело в том, что не всякая техника подходит для наших полей. Например, комбайны для уборки капусты и картофеля из Германии оказались неприспособленными к работе в северо-западной зоне России из-за наличия каменистых примесей в почве. А вот комбайны Е-686, которые производились в ГДР, работали в России без проблем. Для каждого региона нужна своя техника. Для Алтая и остальной Сибири, где огромные поля, — большие машины. Там вполне подойдут широкие американские комбайны. А вот для владимирских и подмосковных земель, где поля небольшие, требуются комбайны поменьше, они и подешевле.
Сегодня российские производители, по словам Хлепитько, выпускают сельхозтехнику для всех регионов страны. По качеству, эффективности и экономии топлива она давно не уступает импортной. А по долговечности даже бьет рекорды. Такие комбайны, как СК-3 и СК-4, выпущенные 40–50 лет назад, до сих пор в строю. Что касается белорусской техники, то она уже начинает отставать от российской, но при нынешней экономической ситуации ее преимущество в цене. Примерно 5 млн рублей, тогда как аналогичные комбайны того же «Ростсельмаша» продавать дешевле, чем за 6–8 млн рублей, уже не рентабельно. Более того, нужна мощная господдержка, чтобы удержать цены хотя бы на этом уровне.
В феврале этого года правительство предоставило на поддержку агропрома 35,73 млрд рублей. Кроме этого, планируется выделить еще 50 млрд в рамках антикризисного плана. Из них 4 млрд пойдет как раз на стимулирование спроса на отечественную сельхозтехнику. Всего же в этом году предполагалось дать в помощь аграриям 180 млрд рублей. Но на последней Большой пресс-конференции Владимир Путин заявил, что увеличит эту сумму еще на 20 млрд, таким образом получатся все 200. Очевидно, что ставка делается на то, чтобы активизировать наш аграрный сектор, в частности производство сельхозтехники, избавить его от импортозависимости.
Но сегодня этот вид отечественной продукции, как никакой другой, нуждается не только в финансировании, но и в грамотном маркетинге, в популяризации. У многих фермеров и руководителей хозяйств укоренилось мнение, что наша сельхозтехника отсталая и ненадежная. А между тем комбайны того же «Ростсельмаша», утверждают на заводе, по качеству уже не уступают американским, зато по цене гораздо привлекательнее. Что ж, урожай покажет.