Дмитрий Быков. Открытым текстом
Вот думал Гитлер, что успешно свяжет своих земель разрозненную рать, —
и весь народ ему спасибо скажет и будет это вечно повторять,
поскольку если нация закисла и села на предсказанную мель,
не надо ей искать другого смысла, как только собирание земель.
Что факельные шествия и марши сильней любых законов и святынь;
что можно всех сплотить в едином фарше — лишь образ нацпредателя подкинь;
что если упразднить свободу слова — твоей не поколеблют правоты,
а обвини в своих грехах другого — и станет он садистом, а не ты.
Он утверждал при этом, что славяне — давно рабы, и слава их — в былом
(он, собственно, открытыми словами делился этим мненьем за столом);
он вовсе не усматривал преграды в народе русском, выбитом на треть, —
он полагал, что все там будут рады захватчиков восторженно терпеть.
Вполне серьезно (он утратил юмор) считал себя Господнею рукой.
Есть фюрер — есть и нация, он думал, а нету — нет и нации такой.
Но воины советского гражданства устроили ему такой финал,
что он узнал, как сильно заблуждался и как он в людях мало понимал.
С тех пор минуло семь десятилетий, но так страна была вразумлена,
что резко начинает тяжелеть ей, когда припомнит фюрера она.
Вот думал Геббельс: стоит на полгода все СМИ ему отдать (а год — верней), —
из самого культурного народа он сделает разнузданных свиней.
А если подпустить публичных казней (химера-совесть больше не болит)...
Чем больше ложь, тем верят безотказней; чем громче ложь, тем крепче монолит!
Не думайте подробно объясняться. Внушайте дуракам со всех сторон,
что миром управляют англосаксы (Америка — их главный бастион).
В искусстве нету места извращенцам. Кто модернист, тот, в сущности, еврей.
А если вам не нравится Освенцим, то вы враги немецких матерей.
Но семь тому назад десятилетий — урок эпохи прост и объясним —
весь этот рейх, что назывался третий, пошел на дно, и Геббельс вместе с ним,
хоть своего нередко добивался и выглядел талантливым порой,
как про него однажды отзывался другой достигший многого герой.
Вот думал Штрайхер, что его не тронут, когда придет заслуженный провал:
другие боссы нации утонут, а он же никого не убивал!
Он, ничего дурного не содеяв, присядет, может быть, на пару лет, —
он просто призывал мочить евреев, но это же свобода слова, нет?
Он действовал правительству в угоду, он был сопротивляться не готов,
он попросту транслировал народу известия! Из тыла и с фронтов!
За что теперь он должен быть повешен и людоедом признан на века —
хотя известно всем, что он помешан, как всякий журналист «Штурмовика»?
Он журналист, пропагандист, и баста! Но объяснил международный суд,
что он довольно сильно ошибался и эти аргументы не спасут.
Законы жизни грозны и жестоки, равно платить рабу и главарю —
и нечего отыскивать намеки, я все открытым текстом говорю.
Моя страна разделалась с фашизмом, и не за то на фронте был мой дед,
чтобы фашизма этого франшизам тут кто-нибудь включал зеленый свет.
При нас, как прежде, память и надежда. Да здравствует Победа на века —
та, что была, и та, что неизбежна, хотя еще изрядно далека.