Последний романтик «Русской весны»
Ночь, подъем трассы Алчевск-Луганск, село Михайловка... Отвлекающий взрыв-«хлопушка», перекрестный огонь с трех точек. У одного из самых популярных и одиозных командиров ополчения Донбасса в этот раз не было шансов. Алексей Мозговой, командир бригады «Призрак» погиб в том же месте, где на него уже устраивалось покушение несколько месяцев назад. Вместе с ним были убиты еще шесть человек - под огонь попала случайная «четверка»-попутка.
Он мог бы ездить с внушительным кортежем на бронированных джипах, в сопровождении до жути вооруженных секьюрити. Разгоняя встречных и попутных крякалками и сиренами. Но никогда не делал этого принципиально, считая, что находится на своей земле среди своих людей. В эти словосочетания он не вкладывал что-то криминальное, «понятийное», связанное со сферами влияния. «Своей землей» он называл Родину, которую освобождал в боях и которой был искренне предан. Своими людьми он считал всех разделяющих идею «Русской весны». Или русского мира, если угодно. Для Мозгового это были не просто пафосные красивые слова. Для него это был смысл личной войны, которую он начал, когда борьба за права русских на Донбассе еще не стала мейнстримом.
Март 2014 года. Луганск. У здания областной администрации в сквере разбиты две палатки. Над ними - российские триколоры. В ОГА пресс-конференцию дают представители еще той, киевской власти. Обещают «решить вопрос» с сепаратистами под окнами. У палатки знакомимся с их представителем. Лысоватый мужик в провинциальном костюме с атласным отливом и лакированных туфлях: «Мозговой. Леша», - представляется он. Леша запальчиво объясняет нам, что федерализация - это путь в никуда. Что необходим референдум о присоединении к России. Что нужно действовать. Он всегда был человеком действия... Когда одна часть «сепаратистов» выходила с флагами на митинги, Мозговой на старенькой «Ниве» ездил по деревням, собирал жителей у сельпо и разговаривал, внушал, убеждал. Делая это не по разнарядке, он верил в то, что говорил соотечественникам. Тогда это казалось романтично наивным.
Апрель 2014 года. Луганск. У здания СБУ, уже захваченного ополченцами, очередной митинг. Мозговой со своими соратниками демонстративно «откалывается» от общего «праздника» и уходит в поля.
- Что толку от одного захваченного дома, набитого оружием? - объяснял он нам с Димой Стешиным. - Надо территории захватывать, готовиться к войне.
- Думаешь, она будет? - тогда война была не столь очевидна.
- Конечно, - смотрел он на нас удивленно.
А потом была многомесячная оборона Лисичанска, отход из него одновременно со славянской группировкой, отвоеванный Алчевск... Именно здесь мы встретились в очередной раз. И не узнали Лешу. Из молодого безудержного пассионария он превратился в грубого и черствого, но очень харизматичного мужика. Хотя сам он этого не признавал.
- Я тот же Мозговой. Разве что людей стал больше ненавидеть...
В душе он оставался все тем же романтиком. Из врожденной страсти к народовластию устраивал гражданские суды над насильниками, где жители города решала, что делать с преступниками. На подконтрольных территориях пытался строить идеальное общество, опираясь на собственные представления об этике и морали. Порой похожие на кавказские адаты, но с другой, православной идеологической базой. Даже закрывая Дебальцевский котел с северо-восточной стороны, он своего врага видел не в окопах украинских позиций, а в Киеве.
- Мы не с теми воюем, - говорил Мозговой на беспрецедентных телемостах с участниками АТО. - Нам вместе надо идти до Днепра.