Стал ли Лукашенко неудачником?

Когда он стал сторонником независимости? Привел ли он Беларусь в тупик? Что будет после его ухода?

Когда он стал апологетом независимости? Привел ли он Беларусь в тупик? Что будет после его ухода? Об этом в «Пражский акцент» на Радио Свободапорят Валерий Карбалевич, Александр Федута и Виталий Цыганков. Что не смог, а что смог сделать Лукашенко Цыганков: Лукашенко обещал «пожать руку последнему предпринимателю», не раз говорил о восстановлении СССР, говорил об ошибке или даже преступлении, содеянном в Вискулях. Потом возникло мнение, что Лукашенко хочет заполучить «шапку Мономаха». Единственное, что сдерживало его от превращения Беларуси в концлагерь - это иностранная реакция. Всего этого он достичь не смог. Федута: Я не считаю Лукашенко неудачником. Он шел не к работе по руководству страной, а к власти. То, что он способен был построить в существующих условиях в мире, он построил уже в 1994 году, я имею в виду президентскую «вертикаль». Жесткая система управления требовала уменьшения роли медиа, бизнеса, исчезновения всякой политической альтернативы. Я никогда не верил в то, что Лукашенко будет восстанавливать СССР. Для него неприемлемо подчиняться любой внешней силе и даже какой-то идеологии. Главным тормозом создания государственной или национальной идеологии является Лукашенко. Карбалевич: Тупик, в который попала система Лукашенко, означает кризис. В существующих рамках система не может развиваться. Можно сравнивать с Молдовой, Зимбабве или Венесуэлой, но можно сравнивать и с Польшей. Темпы экономического роста ниже мировых, 10 лет страна не может выйти на уровень средней зарплаты 500 долларов. Страна в наркотической зависимости от российских дотаций. Психологически тупик чувствует большинство общества, что воплощается в массовой трудовой эмиграции. Процесс трансформации имеет свои недостатки. В Беларуси не было трансформации, поэтому не было и ее недостатков. Когда Лукашенко стал апологетом независимости? Федута: После выборов 1994 года у меня была встреча с Николаем Статкевичем, который тогда возглавлял Беларускае задзіночаньне вайскоўцаў. Он спросил меня, сдаст ли Лукашенко суверенитет? Я сказал, что с моей точки зрения нет. Пока я не увижу, что он сдает суверенитет, я буду его поддерживать - сказал тогда Статкевич. Власть в любой стране берут не для того, чтобы отдать кому-то извне. Лукашенко различает понятия - независимость и суверенитет. Он считает, что в сегодняшнем мире полностью независимым быть невозможно. Но суверенитет нужно хранить, чтобы когда внешний патрон ослабнет, можно было найти другого патрона. Карбалевич: Точка, когда Лукашенко стал "самостийником" - это 31 декабря 1999 года, когда Борис Ельцин объявил о своей отставке и о приходе к власти Владимира Путина. Тогда Лукашенко понял, что «шапка Мономаха» нашла вторую голову и калитка в Кремль закрыта. А до этого он мечтал о том, чтобы возглавить объединенное государство и был готов сдать белорусский суверенитет, и тут я согласен с Александром Федутой. Цыганков: Я согласен с Валерием - приход к власти Путина был переломом. Некоторые политологи называют точкой перелома 2004 год, год первой газовой "войны". Еще больший перелом произошел в 2014 году, после Крыма и Донбасса. Лукашенко воспринимает независимость, как возможность делать, что хочешь, и никакая международная общественность тебе не указ: хотим - будем продолжать исполнять смертные приговоры, хотим - будем сажать оппозиционеров. Потом выпускать. Это - высшая проявление независимости для Лукашенко, возможность делать то, что не принято делать приличным людям. Слухи об инсульте - это тест: а как будет без него? Карбалевич: Есть общая особенность персонифицированных авторитарных режимов - уход лидера - это всегда кризис. Перед глазами пример Казахстана - очень плавная смена власти, да и смена вообще. Но и такое изменение вызвало кризис. Там во время протестов после президентских выборов было арестовано около 1000 человек, больше, чем в Беларуси во время Площади-2010. Я уже не говорю о крахе Венесуэлы после смерти Чавеса. Кризис, безусловно, будет и после ухода Лукашенко. Цыганков: Система подстроена под особенности конкретного лица. Любой другой человек на этом месте, который даже не будет хотеть ее менять, не может, по крайней мере в начале, играть такую ​​же роль, которую играет сейчас Лукашенко. Ну и в игру вступят внешние игроки. И действительно особенно сильный кризис будет в случае внезапного, неподготовленного ухода. Это неблагоприятный для Беларуси вариант. «Ультиматум Медведева» 2018 года насчет «углубления интеграции» стал также тестом. Для многих государственные интересы становятся превыше всего. По дискуссиям в ФБ видно, как некоторые начинают защищать Лукашенко не как диктатора, а как символ. Об этом - дискуссия по поводу того, в какой степени он гарант суверенитета. Хотя он же своими действиями его под угрозу и поставил. Люди вспоминают тот же 1994 год, когда БНФ упорно боролся с Кебичем. И никто не думал, что после Кебича может быть и хуже.