Такую осеннюю рыбалку на щуку я точно не забуду.

В погожие летние дни рыболовов на реке — великое множество. Тут и совсем юные, они делают первые пробные шаги, тут и пожилые, которые буквально священнодействуют над целым веером удочек. Пришлось даже встретить однажды старушку очень почтенного возраста, которая, сосредоточенно поплевав на червяка и аккуратнейшим образом забросив лесу, терпеливо ожидала поклевки. В такие дни все рыболовы, кому позволяет время,— на реке; о желании не надо и говорить, оно у них всегда есть.

Но лишь только наступят осенние холода, загуляют свинцово-серые тучки, заморосит дождь и зашумит пронизывающий ветерок, редко-редко встретишь рыболова. Складывают в чехлы на зимнее хранение свое оружие и многие спиннингисты. А зря. В эту пору щука, набираясь сил на долгую зимовку, берет в течение всего дня, не привередничает, а хватает жадно, взаглот и редко сходит.

Начало ноября. На этот раз вся моя поклажа рассована по карманам. Взамен рюкзака — необходимая принадлежность каждой домохозяйки — «авоська». С утра был только слабый ветер, а часам к двенадцати к нему прибавился небольшой дождь, затем вперемешку с дождинками косо понеслись снежинки — и так, с небольшими перерывами, почти весь день. Пронизывает даже в телогрейке и ватных брюках. Пальцы правой руки немеют, теряют чувствительность, леса при забросах часто путается. Приходится время от времени прекращать ловлю и греть руки.

Еще летом приглядел я большой омут на Деме и в это утро в предрассветных сумерках был у него. Место исключительно удобное: крутой поворот реки и песчаная коса дают возможность, не сходя с места и забрасывая блесну веером, обловить почти весь омут.

В качестве приманки — самодельная шестисантиметровая узкая ярко начищенная блесна типа «трофимовка». Делаю заброс как можно дальше, после падения блесны в воду стягиваю с катушки еще метра два-три лесы и наблюдаю, как она, натягиваясь, уходит вглубь. Наконец едва заметное ослабление лесы — значит, она на дне. По времени опускания блесны определяю, что глубина омута не меньше восьмидесяти метров. Хорошая глубина для Демы! Взмахом удилища поднимаю блесну со дна и начинаю медленно вращать катушку. Блесна все дальше уходит от дна, поэтому через десять-пятнадцать оборотов катушки подмотку прекращаю и даю блесне вновь опуститься на дно.

На пятом забросе — зацеп.

Может, коряга, а может, и щука. В таких случаях надо действовать по принципу или пан, или пропал. Делаю энергичную подсечку и с большим усилием начинаю делать подмотку. Первое время кажется, что катушка вращается за счет растяжения лесы, но нет, не то, леса начинает медленно идти против течения. Значит, щука! По мере приближения к берегу ее сопротивление становится все энергичнее. Бросок в сторону, сдаю лесу, вновь выбираю, опять бросок, опять сдаю, наконец, перехватив лесу рукой, быстро и плавно тяну щуку на берег, где она срывается с тройника, а я, как ястреб на цыпленка, стремительно падая на четвереньки, прижимаю щуку к песку. Килограмма три с половиной! Хороша! По-прежнему ветер, дождь и снег, но почему-то сразу стало много теплее. Трясущимися от волнения руками достаю папиросу, закуриваю и, немного успокоившись, «продолжаю ловлю.

Короток поздней осенью день, но еще задолго до сумерек я шел обратно. Буквально не сходя с места я взял на этом омуте пять щук общим весом тринадцать килограммов. Самая меньшая была полтора, самая большая — чуть больше четырех килограммов. Недолюбливая раньше «авоську», я проникся искренним уважением к ее способностям растягиваться до удивительных размеров.

В праздничные ноябрьские дни непоколебимый до тех пор авторитет пирогов с мясом и рыбой основательно подорвала заливная щука с хреном.