«Хайли-лайкли» правосудие потерпело фиаско в деле Кевина Спейси

Прокуроры американского штата Массачусетс отозвали обвинения в сексуальном насилии против известного голливудского актера Кевина Спейси. Произошло это в связи с тем, что обвинение… потеряло своего последнего свидетеля, который мог выступить против Спейси: некий Уильям Литтл решил не свидетельствовать себе во вред.  В итоге прокуратура в суде объявила, что дело не ... Читать далее

Прокуроры американского штата Массачусетс отозвали обвинения в сексуальном насилии против известного голливудского актера Кевина Спейси. Произошло это в связи с тем, что обвинение… потеряло своего последнего свидетеля, который мог выступить против Спейси: некий Уильям Литтл решил не свидетельствовать себе во вред. 

В итоге прокуратура в суде объявила, что дело не может вестись ими дальше из-за «недоступности свидетеля, который подал жалобу». Со Спейси, таким образом, снято последнее обвинение — хотя изначально актера обвиняли в более чем 30 эпизодах сексуального насилия и неподобающего поведения по отношению минимум к 15 лицам, включая несовершеннолетних. 

«Казус Спейси», без сомнения, демонстрирует глубокий кризис западной системы правосудия. Актера мурыжили полтора года, но, как в итоге выяснилось, у стороны обвинения все это время не было на руках железных доказательств его вины. По сути, американские прокуроры располагали лишь ничем не подкрепленными подозрениями — и теперь весьма позорно «слили» весь процесс. 

Самому Спейси, впрочем, это никак не поможет вернуться к множеству потерянных из-за суда ролей, в том числе в высокорейтинговом телесериале «Карточный домик», выходившем с 2013 года. 

Насильник или жертва?

Осенью 2017 года Кевина Спейси обвинили в домогательствах по меньшей мере 15 человек, в том числе зятя короля Норвегии, девяти коллег, работавших над сериалом «Карточный домик», и актера из сериала «Стартрек» Энтони Рэппа, которому на момент приставаний Спейси было лишь 14 лет.

Случай с Рэппом даже стал основанием для каминг-аута Спейси в конце октября 2017 года. В своем сообщении в Twitter актер пояснил, что помнит Рэппа, однако заявил, что с его стороны это было не актом сексуального насилия, но лишь «крайне неуместным пьяным поведением». 

По словам Рэппа, в 1986 году Спейси тогда пригласил его на вечеринку в свою квартиру, а в финале, когда гости разошлись, толкнул его на кровать и лег сверху, после чего заснул. Рэппу тогда было 14, а Спейси — 26 лет. Первый в течение многих лет ничего никому не рассказывал об этом случае. «Эта история побудила меня заняться другой стороной моей жизни. Я знаю, что есть и иные истории обо мне. Близкие знают, что у меня были отношения и с мужчинами, и с женщинами. Я любил мужчин и встречался с мужчинами на протяжении всей своей жизни — и теперь я выбираю жить как гей», — написал Спейси 29 октября 2017 года, комментируя случай с Рэппом. Похожие обвинения выдвигали против Спейси и другие пострадавшие. Например, писатель Ари Бен, бывший зять короля Норвегии Харальда V, рассказал, что в 2007 году Спейси схватил его за гениталии под столом, когда сидел рядом с ним на торжественном ужине во время церемонии вручения Нобелевской премии. А коллеги актера по сериалу «Карточный домик» заявили, что Спейси устроил на съемочной площадке «токсичную атмосферу», вел себя как «хищник», неоднократно трогал их за интимные части тела и допускал грубые высказывания.

Впрочем, большая часть обвинений против Спейси была непригодной для суда: потерпевшие или не могли подтвердить свои обвинения с помощью веских доказательств, или же считали свои заявления исключительно общественными признаниями, но никак не основанием для судебного преследования актера.

В итоге потери Спейси оказались в основном репутационными: фривольное поведение актера угодило в центр мощной кампании #MeToo, осуждающей сексуальное насилие и домогательства. 

Как стало понятно позднее, Спейси пал жертвой «эффекта Вайншейна» — феномена массовых частных публичных обвинений в сексуальных домогательствах со стороны знаменитостей и публичных персон, обычно облеченных властью или влиянием, за которыми следовала негативная реакция со стороны правоохранительных органов и профессионального сообщества. Такое название феномен получил по имени кинопродюсера Харви Вайнштейна, который был уволен из основанной им компании и обвинен в изнасилованиях после признаний более чем 80 женщин в приставаниях и сексуальных домогательствах с его стороны.

Надо сказать, что «эффект Вайнштейна» оказался достаточно опасным оружием. Кроме реальных насильников и извращенцев, чьи преступления оставались ненаказанными на протяжении десятилетий, кампания #MeToo часто использовалась для сведения личных счетов. Достаточно было заявить о попытке изнасилования или сексуального домогательства со стороны публичной персоны — и общественное мнение тут же вставало на сторону возможной жертвы, клеймя и подвергая остракизму «властного насильника». 

Столь же не избирательной была и реакция правоохранительных органов — они рапортовали о возбуждении очередного уголовного преследования, но впоследствии часто не могли довести дело до логического конца в силу отсутствия доказательств или, что еще хуже, из-за выдуманности самой истории о преступлении.

И ладно бы, подобная истерика ограничивалась одним Голливудом. Увы, полное отсутствие доказательств в громких обвинениях давно уже стало привычным делом и в мировой политике.

Королева доказательств

Английское выражение «с высокой вероятностью» (highly likely), которое впервые было озвучено с публичной трибуны премьер-министром Великобритании Терезой Мэй в контексте обвинений России в отравлении Скрипалей, отнюдь не так безобидно, как кажется на первый взгляд.

На русский язык эта фраза буквально переводится как «весьма вероятно». Однако для самого британца употребление этого словосочетания означает, что он на 99,99% уверен, что описываемое им событие действительно имело место — хотя он и может скрыто поиронизировать над тем, как остальные сомневаются в его уверенности. В качестве такой же парадоксальной фразы можно привести русское «Ну конечно же, я идиот, да?» — говорящий отнюдь не считает идиотом себя, а, наоборот, мягко намекает собеседнику, что идиот тут он сам.

Таким образом, в своей речи, произнесенной в марте 2018 года по «горячим следам» случая со Скрипалями, Тереза Мэй не просто рассуждала о «вероятной» причастности России — она фактически прямо обвинила нашу страну в попытке ликвидации перебежчика и двойного агента на суверенной территории Соединенного Королевства. И, как и в случае со Спейси, уже неважно, что произойдет во время следствия или последующего разбирательства в суде — обвинение, обязывающее к немедленным действиям и самому суровому наказанию, — уже выдвинуто.

Точно таким же образом, кстати, развивается и ситуация с расследованием катастрофы рейса МН17, сбитого «неустановленной» (а точнее — вполне себе украинской) ракетой в небе над Донбассом. За пять лет расследования обвинения в адрес России окончательно рассыпались — однако фраза «хайли-лайкли» по-прежнему звучит на пресс-конференциях следственной группы JIT и в заявлениях западных СМИ. 

Дошло до смешного — Россию просят смиренно «признать» свою вину в сбитии злополучного авиалайнера, так как доказать ее в рамках открытого и объективного судебного процесса просто невозможно.

И как тут не вспомнить еще о двух громких процессах в США — делах о «русских хакерах» и «русских троллях». Удивительно, но и там «хайли-лайкли» является основным аргументом обвинения! Хотя его не получается даже толком сформулировать — ну не могли три десятка русских, даже если таковые и были, повлиять на выборы в 300-миллионных Соединенных Штатах! 

Как показала практика, такой подход государственных обвинителей во главе с Робертом Мюллером достал даже весьма лояльный к ним американский суд. Не далее как в этом месяце судья, ведущий дело против «русских троллей», фактически запретил стороне обвинения в дальнейшем представлять в зале суда голословные утверждения, не основанные на веских доказательствах, равно как и публиковать такого рода информацию в открытой печати. 

В целом, западной правовой системе можно лишь пожелать скорейшего выздоровления — чтобы фраза highly likely никогда не звучала в первых же сообщениях о якобы имевшем место преступлении, да еще с заранее назначенными «виновниками». по материалам: riafan.ru