«Друзья Господу Богу и враги всему свету». Суровые пираты Севера

Балтийское море, на берегах которого лежат многие богатые города и страны, знало многих пиратов. Вначале оно было вотчиной викингов, которым, впрочем, по мере сил пытались составить конкуренцию и другие искатели денег и разных полезных вещей: от мехов, меда и воска до зерна, соли и рыбы. Знаменитый Ганзейский союз (объединение торговых городов Северного и Балтийского морей) создавался в том числе и для защиты торговых путей.

Hansa Teutonica

В числе балтийских пиратов были не только действовавшие на свой страх и риск «частники», но также и каперы (от латинского глагола, означающего «брать») некоторых государств. Одинокие корабли (и небольшие флотилии) даже самых богатых купцов ничего не могли противопоставить профессиональным любителям чужого добра, и потому европейские негоцианты стали объединяться в товарищества. Первыми показали всем пример купцы Кёльна и Фландрии. Затем союз об охране своих судов заключили Гамбург и Любек. Постепенно к ним стали присоединяться купеческие объединения других городов, поначалу только немецких, о чем говорит название Союза – Hansa Teutonica (немецкий союз). В 1267 году сложился единый союз 70 немецких городов, главным из которых был признан Любек.







Но со временем членами Ганзы стали и города, находившиеся за пределами Германии: Стокгольм, Псков, Рига, Ревель, Дерпт, Краков, Гронингем и другие. Представительства Ганзы были в Лондоне, Бергене, Новгороде и Венеции.






Скоро Ганзейский союз уже мог позволить себе нанимать серьезную охрану своих судов, и даже посылать с ними боевые корабли сопровождения.








Закончилось все созданием собственного военного флота Ганзы. Но во второй половине XIV века хрупкое равновесие на море в очередной раз нарушилось, и причиной тому стала война между Швецией и Данией. Но, при чем же здесь пираты?

Первые витальеры

В 1376 г. умер король Дании Вальдемар IV, и регентом при своем сыне Олаве стала королева Маргарет, женщина волевая, умная и решительная – настоящая «госпожа и хозяйка страны» (таковой её официально провозгласили ландстиги Дании и Норвегии).




В 1388 г. по призыву недовольных своим королем шведских аристократов, она вмешалась в междоусобную войну в соседней стране. Уже в 1389 г. её войска сумели взять в плен шведского короля Альбрехта (битва при Осле близ Фальчёпинга), после чего осадили Стокгольм. В городе начался голод, и отец плененного короля призвал на помощь «неукротимый народ из разных мест» («городские заправилы, горожане из многих городов, ремесленники и крестьяне» – свидетельство Детмара из Любека). Сборная команда заскучавших на берегу буржуа и крестьян должна была прорвать блокаду и доставить в Стокгольм продовольствие. Этот разношерстный сброд стал называть себя «виктальерами» (от «viktualier» – «съестные припасы») или «виктуальными братьями».

Полагают, что «неукротимый народ», явившийся «спасать Стокгольм», до этого понемногу лиходействовал на побережьях. Согласно, так называемому, «Береговому праву», человек, нашедший какие-то вещи, выброшенные морем, становился их владельцем. Но только при условии, что не выжил никто из экипажа утонувшего корабля. И потому спасать потерпевших кораблекрушение в те времена считалось «дурным тоном», напротив, их следовало немедленно прикончить, чтобы «на законных основаниях» присвоить оказавшееся «бесхозным» имущество.

Огромной эскадре викталеров (позже – витальеры), действительно удалось доставить в осажденный город большое количество продуктов и оружия. В награду многие из них, помимо денег, потребовали каперские свидетельства, которые им и были выданы. Так был открыт настоящий «ящик Пандоры», и витальеры на долгие годы стали проклятием купцов Балтийского моря.

Впрочем, сами витальеры себя заурядными пиратами и разбойниками не считали, полагая, что лишь перераспределяют нечестно нажитые богатства («купец посеял, мы пожнем»). Об одном из вождей витальеров, Клаусе Штёртебекере, ещё долго в народе говорили:





Своим девизом витальеры избрали фразу: «Друзья Господу Богу и враги всему свету». Перед тем, как в очередной раз выйти в море, они в обязательном порядке исповедовались священнику, который, за соответствующую мзду, охотно прощал им и прошлые, и будущие прегрешения. Добычу витальеры честно распределяли между всеми членами команды, и потому другим их названием было «справедливые», либо «Gleichteiler» – «делящие поровну».

После падения Стокгольма (1393 г.), вошедшие во вкус «братья» не вернулись домой – они отправились на остров Готланд, где правил сын плененного шведского короля Эрик. Он выдавал каперские грамоты не менее охотно, чем его дед, и Готланд на некоторое время стал Тортугой Балтийского моря. Главный город острова – Висбю (член Ганзейского союза с 1282 года, между прочим), чрезвычайно разбогател благодаря политике покровительства пиратам.




О зажиточности жителей Висбю и всего острова прекрасно говорит факт обнаружения здесь более 500 относящихся к тому времени золотых и серебряных кладов.







Датчане с удивлением обнаружили, что шайки каких-то бандитов на кораблях наносят им ущерб даже больший, чем шведская армия. Не менее датчан страдали от пиратов и купцы Ганзы:
(любекский хронист Детмар).

Положение усугубляло то, что королеве Маргарет не нравилось усиление Ганзейского союза, ей вовсе не хотелось, чтобы Балтийское море стало морем Ганзы. В 1396 году произошел случай, поставивший датчан и ганзейцев на грань открытой войны. Датский и ганзейский флот, направленные к Готланду на поиски витальеров, приняли корабли потенциальных союзников за вражеские, и вступили в бой у Висбю. Попытки, понявших что к чему, датчан начать переговоры были расценены, как военная хитрость. Перевес был на стороне ганзейцев, которые и одержали победу в этом морском сражении. Витальеры же настолько осмелели, что в 1397 году их эскадра, насчитывавшая 42 корабля, пришла к Стокгольму и осадила его. Но известия о неожиданной смерти их покровителя – готландского принца Эрика, деморализовали пиратов, в среде которых начались ссоры и распри. Блокада Стокгольма была прорвана, витальеры без добычи ушли на свою базу – в Висбю.

Смерть Эрика была крайне невыгодна витальерам потому, что не стало государя, который мог бы выдавать им каперские грамоты, и теперь они автоматически превращались в заурядных морских разбойников, которых полагалось сразу же топить или вешать на рее в случае пленения. Что противники витальеров и стали теперь проделывать с завидными постоянством и регулярностью. В свою очередь и витальеры стали действовать ещё более жестоко – хотя, казалось бы, куда ещё. Но пираты старались: часто они сажали пленников в бочки (пивные и селедочные), срубая саблями головы тем, кто поднимал их. А когда удача отворачивалась от них, ситуация порой становилась зеркальной. В одной из хроник того времени говорится, что, когда жители Штральзунда захватили один из разбойничьих кораблей, «команду также заставили лезть в бочонки. Потом был объявлен приговор, согласно которому все, торчащее из бочек, должно было быть срублено топором». В общем, расплатились той же мерой. Лишь немногие из противников витальеров позволяли себе такую блажь, как суд над плененными пиратами. Приговоры мягкостью не отличались, почти всегда морские разбойники приговаривались к публичной смертной казни.

Изгнание витальеров с острова Готланд

Между тем на Балтийском море появился новый игрок – рыцарский Орден дома Святой Марии Тевтонской, которому очень понравился остров Готланд. А рыцари Тевтонского ордена уже давно привыкли брать то, что им хочется, не спрашивая разрешения у хозяев. Особенно если хозяевами были стоявшие вне закона пираты. Великий магистр Конрад фон Юнгинген заключил договор с ганзейцами, и в конце марта 1398 г. объединенный флот союзников (80 кораблей) высадили десантные войска южнее Висбю. Гарнизоны крепостей Вестергарн, Слите и Варвсгольм-Ландескроне сопротивляться не стали, но пираты Висбю (во главе которых стоял шведский аристократ Свен Стуре) решили сражаться до конца. Началась правильная осада пиратской столицы, которая закончилась кровопролитным штурмом: хорошо знакомые с оружием и закаленные в многочисленных абордажных боях витальеры (их численность доходила до 2000 человек) сражались за каждый дом и каждую улицу. Не желающий терять своих людей великий магистр вынужден был вступить в переговоры, по результатам которых витальеры теряли Готланд, но сохраняли корабли, на которых вольны были идти куда угодно. 5 апреля 1398 г. договор был заключен, витальеры ушли из Висбю и разделились на несколько групп. Некоторые решили вернуться к мирной жизни, о том, насколько удачной была эта попытка, хронисты не сообщают. Известно лишь, что вождь готландских витальеров Свен Стуре был принят на службу датской королевой Маргарет, и с тех пор не изменял ей. Другие жить без грабежей даже и пробовать не стали. Кое-кто ушел на восток – в Северной Швеции им удалось захватить крепость Факсегольм и удерживать ее некоторое время. Но основные силы пиратов отправились в Северное море, где нашли новые базы – на восточно-фризских островах близ Голландии и на острове Эртгольм (у острова Борнгольм). Именно к восточно-фризским островам ушли самые известные и удачливые вожди витальеров – Клаус Штёртебекер и Гёдеке Михаэль. Как предводители пиратов они упоминаются и в Любекской хронике 1395 г., и в составленном в Англии обвинительном акте, который возлагает на них ответственность за нападение на корабли этой страны в период с 1394 по 1399 гг.

В порту Мариенгафе «богобоязненные» ликеделеры (gleichteiler) начали возводить церковь, но закончить постройку не успели. Народные предания утверждают, будто железные кольца на стене двора этой церкви Штёртебекер использовал для швартовки своих кораблей (эта стена и огромные кольца на ней можно увидеть и в настоящее время). Поэтому канал, ведущий к церкви, получил название «Штёртебекерштиф».

«Описание обоих герцогств – Бременского и Верденского», изданное в 1718 г., утверждает, что «Михаэлис и Штёртебекер приказали выдолбить в Домском соборе Вердена специальную нишу возле подпорной арки и поместить туда их герб» (не сохранилась).

В окрестностях Гамбурга до сих пор показывают холм Фалькенберг («Соколиная гора»), на котором, согласно легенде, одно время была база Штёртебекера. Перегораживая железными цепями Эльбу, он останавливал купеческие корабли и пропускал их лишь после уплаты дани.

Благородные разбойники Клаус Штёртебекер и Гёдеке Михаэль

Теперь, пожалуй, расскажем об этих пиратских капитанах, которые держали в страхе купцов Северного и Балтийского морей, но были любимы простым народом. Наиболее популярен в Германии был, конечно же, Штёртебекер, который приобрёл громкую славу «благородного разбойника». Согласно одной из легенд, что рассказывались в Германии, однажды, увидев плачущего старика, которого хозяин дома выгонял за неуплаты арендной платы, он дал ему столько денег, что хватило на покупку этого дома. В другой раз, увидев, как женщина пытается зашить изношенные штаны своего мужа,

Штёртебекер бросил ей кусок сукна, в который были завернуты золотые монеты.

Предание гласит, что он завещал соборному капитулу города Вердена «пасхальный дар», из которого, якобы, несколько веков выплачивались пособия беднякам.

Согласно одной из версий, первая встреча Штёртебекера и Гёдеке Михаэля произошла при весьма романтических обстоятельствах, просто удивительно, что этот сюжет прошел мимо сценаристов Голливуда. Штёртебекер, якобы, был сыном батрака с острова Рюген, который убил местного барона и управляющего его имением, а потом, взяв с собой любимую девушку, отправился на рыбацкой лодке в открытое море. Здесь его подобрал корабль витальеров, которым командовал Гёдеке Михель. Ставшие героями многочисленных народных легенд и песен удальцы нашли друг друга.

Трудно сказать, была ли реальной девушка из легенды, и куда она потом делась: известно, что Штёртебекер был женат на дочери фризского аристократа Кено Тен Брогка – покровителя «ликеделеров».

По другой версии, Штёртебекер был рыбаком, возглавившим бунт на корабле, который стал пиратским.

Еще одна легенда гласит, что Штёртебекер стал пиратом и вовсе по смехотворной (по нынешним временам и представлениям) причине: якобы, будучи, опять-таки, батраком с острова Рюген, он посмел попробовать какое-то особое пиво, пить которое полагалось лишь аристократам. Называется даже год этого «скандального» происшествия – 1391. В качестве наказания нарушителю было приказано одним глотком выпить огромную чашу запретного напитка, но тот, избив судей поданным ему сосудом, скрылся и примкнул к пиратам. Именно с тех пор он, якобы и получил свое, ставшее фамилией, прозвище: «Штёртебекер» можно перевести с нижненемецкого как «опрокидыватель чаши».

Целых три города претендовали на обладание «кубком Штёртебекера». Первый из них хранился в цеховом доме корабельщиков Гамбурга, второй показывали в Любеке, третий – в Гронингене.

Впрочем, некоторые переводят «Штёртебекер», как «опрокинь стакан», намекая на большую любовь вождя пиратов к горячительным напиткам.

В 1400 г. союзный флот Гамбурга и Любека атаковал пиратские базам на Восточно-Фризских островах, в бою были уничтожены 80 пиратов, еще 25 были выданы жителями города Эмден, любопытно, что одним из них оказался внебрачный сын графа Конрада II Ольденбургского. Все они были казнены на рыночной площади города.

В 1401 году Гамбург отправил свои корабли к острову Гельголанд, где удалось разгромить эскадру витальеров во главе с самим Штёртебекером.




Сорок пиратов было убито в бою, Штёртебекера и ещё 72 пирата удалось взять в плен (предание утверждает, что на капитана пиратов накинули сеть).




Вопреки обычаю, их не казнили сразу, а судили в Гамбурге. Городская легенда гласит, что, в обмен на жизнь и свободу, Штёртебекер обещал покрыть чистым золотом всю крышу гамбургского собора Святого Петра (по другой версии – изготовить золотую цепь, равную по длине периметру стен Гамбурга). Эта легенда противоречит другой, согласно которой ликеделеры делили добычу поровну.




Противоречит легендам о бескорыстии капитанов ликеделеров и другое предание – о том, что Штёртебекер, якобы, хранил награбленное золото в грот-мачте своего корабля. Адвокаты пиратам не помогли, 20 октября 1401 г. их всех казнили на том месте, где позже Штёртебекеру поставили памятник.







Победитель Штёртебекера памятника не удостоился, но в честь него названа одна из гамбургских улиц: Симон-фон-Утрехт-Штрассе.

Существует легенда, в которой говорится о последней просьбе Штёртебеккера: тот попросил сохранить жизнь тем из его сообщников, мимо которых он сумеет пробежать после отсечения головы. Пробежать ему, якобы, удалось мимо одиннадцати человек – пока палач не подставил ему ногу. Но бургомистр всё равно приказал казнить всех пиратов без исключения. Отрубленные головы пиратов были насажены на колья, вбитые на берегу: несколько из этих черепов до сих пор хранятся в Музее истории Вольного и Ганзейского города Гамбурга.

Окрыленные успехом, гамбуржцы скоро атаковали корабли другого «героя» витальеров – Гёдеке Михеля. В одной из хроник говорится:


До нашего времени дошла народная песня, записанная в 1550 г.:

(«Пестрая корова» – это название флагманского корабля флота Гамбурга).

Последние ликеделеры. Завершение эпохи

В 1403 г. походы против ушедших с Готланда пиратов предпринимали ганзейские города Любек и Данциг.

В 1407 г. бывшие витальеры вместе с новыми (фризскими) покровителями воевали против Голландии.

В 1408 г. Гамбург одержал новую победу: на городской площади были казнены пиратский капитан Плукераде и девять его подчиненных.

Ликеделеры (gleichteiler) существовали еще и в 1426 г.: воевавшие за Шлезвиг против Дании графы Голштинии тогда снова выдали их капитанам каперские свидетельства.

В 1428 г. ганзейцы поступились своими принципами, навербовав из числа пиратов 800 человек для войны против Дании. Боевые действия были удачными: совместно с бывшими противниками, ганзейцы разбили норвежский флот (Норвегия входила в состав датского королевства), разграбили Берген и захватили Фемарн.

Но уже в 1433 г. член городского управления Гамбурга Симон ван Утрехт, будучи поставлен во главе городского флота (21 корабль), захватил город Эмс, бывшим последним оплотом ликеделеров Фризии. Сорок пиратов были обезглавлены, их головы насажены на колья.

В 1438 г. Гамбург и Бремен использовали пиратов против Голландии и Зеландии. При этом власти Бремена выдали «союзникам» каперские свидетельства, согласно которым треть добычи должна была идти их городу. Бременским каперам разрешалось даже грабить суда других ганзейских городов – если на тех были товары из Голландии или Зеландии. Самый удачливый «бременский» капер – Ганс Энгельбрехт, захватил 13 голландских кораблей, выручка составила тридцать четыре тысячи рейнских гульденов.

В 1438–1449 г.г. – при Эрике Померанском, витальеры снова появляются на Готланде, и снова получают каперские свидетельства от нового покровителя (в 1407 г. тевтонцы передали остров Маргарет Датской в обмен на показавшиеся им более интересными владения в материковой Европе).

Но время витальеров-ликеделеров было уже на исходе. Потеряв все свои базы, они ушли с исторической сцены, освободив ее для других каперов и других пиратов.

Автор:

Рыжов В.А.