​Собственность: пользование, владение порча

Отношения личного домена (частного владения) с государством и законом всегда были весьма сложны, и явно недооценены в марксизме. Частное владение (домовладение, земельный участок, ловы, гаражные боксы, заводы, фабрики, пароходы, редакции и т.п.) – это ВЛАСТЬ. Точнее говоря – это элемент системы власти. А именно: это нижняя территориальная и административная единица власти. Такая же, как область, край, губерния, волость, район, муниципалитет, и т.п. Где есть иерархия властей – там есть и угроза сепаратизма. Есть соблазн области, краю или муниципалитету выйти из под контроля центра державы. И сосредоточить всю власть полностью в своих руках (понятно зачем). Угроза сепаратизма частного владения против государственности и законности – пожалуй, наиболее острая: частное владение и централизованная власть противостоят друг другу, «как два враждебных полюса». Они и онтологически, и диалектически противоположны: альфа и омега, низшая и высшая, и т.п.

Личный домен человека выражает свой исконный и врождённый антигосударственный и антиправовой сепаратизм путём огораживаний. Заборы и изгороди, двери и замки, решётки и колючая проволока обозначают вполне конкретную границу между территорией государства и территорией частного собственника. Они подчёркивают, что законы государства внутри частного владения не действуют (либертарианство) или действуют не в полной мере (либерализм, более мягкая версия частнособственнического сепаратизма и правового нигилизма).

Вы идёте по улице общего пользования, и тут одни законы: например, они разрешают вам свободно тут ходить. Упираетесь в забор или ворота, и там уже другие законы: ваши права на улице – туда не распространяются. Чем больше либерализма в стране – тем меньше они вхожи за ограду личного домена, где свой хозяин, своя власть, свои порядки…

Может ли частная собственность разрушить государство полностью? Да, если её поощрять и раздувать. Пример – феодальная раздробленность. Это мы называем её «феодальной», а современники называли её «владельческой». Владельцы доменов полностью освободились от центральной власти, делая всё, что им вздумается, признавая королей только формально, или вообще никак. По большому счёту феодалы – были лишь частными собственниками крупных земельных участков (а порой и не очень крупных). Это показывает нам, как опасна частная собственность, когда её не подавляют, и она развивается до полноты.

И государственность, и законность с самого своего рождения вступили в жесточайшую борьбу с частной собственностью, из которой выделялись. Государство – это верховная власть, ограничивающая власть хозяина предприятия. То есть лишающая собственника полноты владения собственностью.

А законность – ограничения произвола, подменяющие господство на подчинение. Хозяин господствует над собственностью (в том и смысл собственности), а закон требует, чтобы этот человек, переставая быть хозяином, подчинялся бы какой-то общей писаной норме!

Понятен конфликт между господством и подчинением: или ты сам всё решаешь, или за тебя решает кто-то другой, посторонний!

И что же получается? Один и тот же человек:

-В роли частного собственника всё решает сам;

-В роли законопослушного гражданина выполняет решения правительства и законодателей.

Конфликт этих двух ролей одного и того же человека неизбежен, он запрограммирован в их кричащем противоречии.

Цивилизация настаивает, что биологический человек обязан ей служить самоотверженно. Приоритет долга над прихотью связан с тем, что цивилизация (культура, государство, правовое поле и т.п.) возникли до биологической особи человека, и будут после неё. Потому – особь является в мир служить, а не кривляться. Этика служения доводит порой до полного самоотрицания.

Но биологический человек (зверь в человеке) настаивает на обратном: на том, что всё в мире явлено, дабы его обслуживать. Он стремиться не к служению, а к порабощению окружающих сред.

Государство и законность рождаются и живут в жестокой борьбе, прежде всего, с частной собственностью и тем произволом личности, который стоит за немотивированным средствами разума, наследственным владением собственностью. Причём занимаются этим не только социалистические государственность и законность, но и вообще любые – за исключением пребывающих в стадии необратимого распада и деградации.

Мира между Законом и Частной Собственностью быть не может[1], но между ними бывают перемирия, затишья в их (метафизической, по сути, то есть неискоренимой) борьбе.

Компромисс отражён в разделении времени жизни на рабочее (служебное) и «свободное» время (т.е. досуг). Компромисс отражён в принципах вассалитета, сохраняющихся и в современном буржуазном обществе.

Суть вассалитета в том, что частный собственник получает от верхновой гарантии сохранения части своей власти над собственностью в обмен на отказ от полноты личной свободы распоряжения ею. «Ты останешься законом для своих крепостных» - говорит король барону – «если признаешь, что я закон для тебя». По сути, это сговор крупного преступника с мелкой преступностью: «Ты не лезь в мои королевские дела, а я не буду лезть в твои деревенские».

Власть собственника над собственностью в государстве и под законом – неизбежно отличается неполнотой. Оттого неискоренимо её стремление к полноте, к обретению полноты – в сопротивлении государству и праву.

Напротив, любое развитие как государственности, так и законодательства приводят к девальвации всякой частной собственности до аренды и назначенчества. Пытаются превратить собственника в подотчётного менеджера, назначаемого и сменяемого по воле закона. В кого-то, подобного советскому директору завода или начальнику главка!

Органичение рабовладения во всех известных нам исторических случаях начиналось с запрета убивать раба по воле владельца. Сегодня и в буржуазном обществе могут привлечь к суду не только за убийство рабочего на частной плантации, но даже и за убийство собаки, кошки. Общество на высоте правосознания пытается контролировать не только жестокое обращение с людьми, но даже и жестокое обращение с животными, по сути, взламывая огораживание частных доменов с их внутренней монархической властью собственника над собственностью.

Тем удивительнее видеть соседство обществ охраны прав животных – и акционерных обществ, бесчеловечно жестоких к гастарбайтерам! Кошку защищают от жестокости – а человек на капиталистической фабрике подвергается неслыханным жестокостям и циничному разрушению души и тела. Гробит здоровье в невыносимых условиях труда и быта, сходит с ума под воздействием буржуазных СМИ, пропагандирующих безумие, алкоголизм и наркоманию.

Реванш фронды частных собственников (остающихся по своей природе феодальными баронами) – не может носить только антисоветский характер. Он неизбежно скатывается к антигосударственной программе и правовому нигилизму. Частная собственность желает не только разрушения СССР (давно уж состоявшегося), а ещё и разрушения всякой государственности и замены правового поля на хартию феодальных вольностей, в стиле британской «Великой Хартии Вольностей».

+++

Собственность начинается как пользование предметами внешнего, материального (иногда и интеллектуального) пространства. Это её изначальная и рациональная часть. «Я болею – мне нужно лекарство». Разумно? Конечно же…

Далее в собственности под влиянием зоологических инстинктов и тёмных демонов подсознания рациональное вытесняется иррациональным. Наступает стадия владения.

Владение строится по формуле «я не болею, но лекарство всё равно заберу: вдруг потом пригодиться, или выгодно продам больному!». Болезни нет – а лекарство всё равно нужно. В итоге лекарство получает не больной, а здоровый. Здоровые расхищают запасы лекарств «на всякий случай», а больные, у которых случай уже налицо – остаются без лекарств.

Дальнейшее нагнетание звериной иррациональности приводит к апогею частной собственности: порче.

Предмет материального мира уже не нужен человеку ни объективно (физиологически), ни субъективно (психологически). Страсть заключается не в том, чтобы им владеть, а в том, чтобы его испортить. На этой стадии (заставляющей капиталистов топить продукты питания в море – чтобы держать цены на них) иррациональность собственности приобретает черты откровенного вредительства и человеконенавистничества.

Человек покупает завод или фабрику даже не для того, чтобы ими владеть единолично, а чтобы за взятки и откаты иностранных конкурентов – закрыть завод или фабрику. Знакомая ситуация? Люди, обременяющие страну и нацию безумными и бессмысленными расходами – вдруг «отменяют пенсии», подрывая и без того небогатую платежеспособность населения, и тем оказывая медвежью услугу бизнесу, производству…

Если с рационального пользования вещами собственность начинается (и в таком виде вполне приемлема разумом, если действует норма «хлеба к обеду в меру бери»), то постепенно превращаясь в психическое расстройство навязчивой идеи, раскрывается в бессмысленную и беспощадную порчу всех окружающих сред: природной, социальной, культурно-образовательной и т.п.

Человек на этой стадии уже не собирается пользоваться тем, что захватил. Он даже не собирается гордиться обладанием захваченным. Он стремится испортить и сломать всё захваченное на стадии, напоминающей забесовление, бесноватость.

Сами понимаете, чем чревато такое либеральное извращение идеи собственности, потерявшей и границы и берега, и здравый смысл, и совесть с инстинктом самосохранения…

[1] «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Матф.6:24).