Эксперт: Латвии выгоднее Путин, чем те, кто его сменит

«Либеральная и левая оппозиция в России соотносятся как 1:20», — считает рижанин, доктор философии Евгений Земель. В середине 80—х он защитил диссертацию в МГУ, не будучи членом КПСС — а ныне видит основной протестный потенциал именно в последователях Маркса. Об этом он рассказал латвийской газете «СЕГОДНЯ».

 

«Подзасиделся, как говорят»

— Евгений Фрицевич, в последние дни горячо обсуждаются уличные события в Москве. Ваше мнение о них?

— Сошлюсь на Бориса Юльевича Кагарлицкого, наверное, самого современного и идеологически подкованного человека в российской политологии — и одновременно на Максима Леонардовича Шевченко. Мне близка синтезированная их точка зрения, которая заключается вот в чем: протестные проявления стали не событием «из ряда вон». Все происходит с известной регулярностью, а на 50% выборный процесс был поводом.

Но если глобально говорить, все это — в силу довольно резкого полевения в России. Тот же Кагарлицкий идет в Мосгордуму от «Справедливой России», хотя и не совсем левой.

— Их ведь еще называют — эсеры.

— Правда, не те эсеры — кроме монограммы ничего не совпадает. Вот последний митинг больше обсуждают с технической стороны — как били, жестоко ли, имели право или нет... А по существу все связано с очевидным падением рейтинга Путина. Довольно неуспешна экономическая политика Владимира Владимировича, возникает элемент усталости у него самого — подзасиделся, как говорят. Все громкие нацпроекты, майские указы, исполняются очень скромно. И по цифрам типа 1% роста ВВП похвастаться нечем.

Создается гремучая смесь с падением реальных доходов. Поэтому у меня нет никаких сомнений, что к 2024 году (если не до того) у России нет альтернативы — ее ждет левый вариант.

«Интернет уже весь в них»

— Но ведь история показывает, что лидер должен вызреть в элите, в России он крайне редко приходит извне системы.

— Никогда, как за последние три года, не шло столь бурного вызревания новых кандидатов. Казалось бы, совсем недавно, к президентским выборам, все левое движение родило из себя только господина Грудинина, которого сейчас редко вспоминают. Где—то рядом были Болдырев, Ивашов и Стрелков. Сейчас на виду Николай Николаевич Платошкин, который с Дальнего Востока движется в Госдуму. Тот же Шевченко, начавший с Владимира (истерит, конечно, капитально).

Ну и не будем забывать товарища Квачкова. Некоторыми он воспринимается как дикий маргинал, не пойми что, в голове у него христианский державный социализм. Но — очень харизматичный, и популярность — растет не по дням, а по часам. Понятно, власть его не будет подпускать к выборам.

Можно и еще фигуры назвать. Интернет уже весь в них, усилились все прокоммунистические каналы — и по отдельным личностям, Калашников или Пасечник. Такое вообще впечатление, что на дворе период 1870–1905 годов, когда от народников происходит разрастание революции.

— Вы назвали в принципе антизападные фигуры, а ведь когда Запад говорит об антипутинской оппозиции, то кого—то имеет в виду?

— Я вижу три—четыре главных силы:

* классические прозападные либералы — Навальный;

* на противоположном фронте — почти монархические националисты люди—партии вроде Стрелкова и Квачкова;

* весь центр же заняли левые разного спектра.

Явно оживилась классическая Компартия во главе с Зюгановым. Вот это настроение после пенсионной реформы, движение в пользу социальных требований, — добавляет все в копилочку КПРФ. Современные левые называют зюгановцев партией официозной, интегрировавшейся в систему. Но самое главное, что левые заявляют на каждом шагу — какими бы мы ни были разными, но должны объединяться.

«Ресурсы с переодеванием и освежением исчерпаны»

— А что с партией власти?

— «Единую Россию» я исключаю. Ранее находили в ней зерно свежести и обоснованности существования, но в силу различных бюрократических и коррупционных составляющих партия сведена по популярности ниже плинтуса. Сами они не идут практически ни в одном округе от партии, а как «самовыдвиженцы». Позорище — партия боится своего имени, зная, что из—за него и пролетит. Да, у нее есть административный ресурс, она институционально, через бюджеты, может держаться. Но, в принципе, песенка спета.

Могут сказать — вот они в очередной раз переоденутся, как через Народный фронт. Но, похоже, все ресурсы с переодеванием и освежением исчерпаны. Они слишком потеряли. Тем более выросли новые поколения, которые смотрят на левых, как на свежий продукт.

— Не жили при советской власти.

— Я увлеченно читаю их рассказы в интернете — каким же был социализм. Одни: да это же бесплатные квартиры, медицина и все! Другие: что вы, это совок, нищета и очереди!

Опытные люди, как мы, скажем — было и то, и другое, и третье. А что настоящее, не будем философствовать. Но люди, которые в начале 90—х относились к социализму скептически, уходят — а народившиеся видят в этом свежее красное знамя. И лично у меня нет никаких сомнений — будет или нет эта «новая красная». Вопрос только в сроках и формах. Скажем, дэнсяопиновский Китай, или возврат к старому СССР.

— Ну а роль первого лица? Президент подберет 40—50—летнего силовика — и раскрутит его за оставшиеся годы.

— Допустим даже такое — подберет и раскрутит, чтобы к моменту передачи власти это выглядело достаточно легитимно. Допустим, он будет не дурак, этот новый. Но суть преемничества в том, чтобы продолжать предыдущую политику. А какая у России идеология, стратегия, миссия? Молчит Владимир Владимирович, он вообще от всех больших вопросов уходит. Отсидимся, отлежимся, как—нибудь само собой рассосется и утрясется.

Но в своем недавнем программном выступлении он извинился за рост числа бедных за 2–3 миллиона. Как же это произошло на фоне роста экспорта нефти, газа, зерна, вооружений?

«Санкции ни при чем»

— Результат давления Запада, репутационные потери, Сирия...

— Получаются нескладухи — в первые годы Дмитрий Анатольевич сидел, закинув ножку, и бравурно: да эти санкции, мы их в гробу видели и даже обсуждать не будем. Сейчас же уже говорится — ой, да, санкции же...

Но те, кто знает экономику, скажут: санкции ни при чем! Достаточно знать процентную корпоративную ставку для всей промышленности России. Она составляет 17%, тогда как в Германии 0%, а в Китае вообще минусовая. Такое продолжается годами — убийство своей экономики. Тут не то что технологического прорыва, но и простого воспроизводства базиса не будет. Поэтому коллапс — не в сфере внешней политики, а в экономике. Там просто комедия и анекдот — ВВП в течение десятилетия растет около 1%!

Я, как человек образования и науки, слежу за этой сферой. Это ближайшее будущее твоей страны. А Россия по доле средств на эти цели в ВВП находится на 98—м месте. Вот это все создает почву для обоснованного недовольства.
(Воспитанник московской методологической школы Евгений Земель, живя в Латвии, участвует в российском интеллектуальном контексте)

Николай КАБАНОВ.

Фото автора.