Возможна ли вообще в России «хорошая» оппозиция?

Проклятый вопрос России: почему оппозиция может быть у нас только такой, какая есть, а другой – "социал-патриотической", "национальной" – быть не может?

Почему людям, которые вредят родине из мелко-корыстных соображений, противостоят люди, которые вредят родине принципиально?

Откуда взялся этот бесконечный тупик?

Ответов много. Например:

- Частные деньги идут только в антинарордную оппозицию, потому что современные частные деньги хотят только глобализма и либертарианства, время национального капитала прошло.

- Только у Смердякова есть навык гражданской активности, а Петров и Сидоров его не имеют, они привыкли к казарме и ориентируются в новой жизни с трудом. Больше того, они вообще не любят политику, Петров и Сидоров любят пиво, котиков и рыбалку, тогда как Смердяков политикой дышит (см. количество читателей у Пархоменко и Бабченко).

- Западный мир их поддерживает, а нас, по причинам элементарного здравого смысла, не будет поддерживать никогда. Ибо кто в здравом уме будет ратовать за усиление конкурента?

- Власть терпит укусы с той стороны, поскольку есть кому наказать её за лишнюю жестокость к прозападной оппозиции, но если речь зайдет об ударе по пророссийской, она получит аплодисменты. Дескать хоть раз в жизни сделал что-то полезное кровавый режим!

- Фундаментом зла является глобальный мегаполис – "космополиты безродные", а источником симпатичного протеста – национальный обыватель, желающий притормозить асфальтовый каток "будущего", то есть дальнейшего ограблкния. Но у нас этот обыватель слаб как нигде. Он беден и атомизирован. У нас есть "демократы", но нет никаких "республиканцев".

- Либеральная оппозиция идёт в ногу с главным тайным стремлением наших элит, а именно – слиться с западным миром. Другая оппозиция противостоит этому стремлению, поэтому сверху никто не может её тихонько любить.

– У либералов есть амбициозные в повседневной политике люди. А у их противников – все больше те, кого тошнит от политики, кто готов быть Мининым и Пожарским, но не бумажки перебирать.

- Нам жалко, страшно и не хочется что-то переворачивать наизнанку, мы не хотим ничего потерять, не хотим, чтобы стало не лучше, а ещё хуже, нам тут все ценно, все дорого, а им – плевать. Не выйдет здесь – поедут в Киев, в Берлин, в Тель-Авив, в Ригу, и будут наблюдать за пожаром оттуда.

- Нам сложно быть всерьёз и массово против, поскольку на нашем поле играет государство. Оно хоть и совершает ужасные ошибки, все-таки наряжается главным консерватором и патриотом. А на том поле оно не играет. Там надо начать с того, что Крым отдать.

- Русская культура вообще не играет в свободные политические институты, а когда играет, то очень недолго и с плохим результатом. Народ-солдат, народ-монархист, народ-чиновник устроен иначе; вот, может, лет через сто...

- Мы толстые, старые, ленивые и пьём пиво, а они худенькие, молодые, быстрые и пьют кофе.

- Им больше по душе бесстыжая борьба, нам – совестливое смирение…