Шпион, который высоко взлетел и много сделал, спокойно отбывает на заслуженный отдых. А мелкий или просто мнимый — годами ждет суда в тюрьме.

Шпион, который высоко взлетел и много сделал, спокойно отбывает на заслуженный отдых. А мелкий или просто мнимый — годами ждет суда в тюрьме.

Скандал с формально предполагаемым, а по сути несомненным американским разведчиком Олегом Смоленковым выставил на обозрение общеизвестные особенности нашей системы. Необычными были только ситуации.

С одной стороны, случай по-своему стандартный: «Вербовка молодого сотрудника иностранного посольства и его дальнейшее продвижение на госслужбе под покровительством влиятельного госчиновника к новым возможностям получения секретной информации — классика шпионажа и большая удача для любой разведки».

Действительно, время от времени такое случается где угодно и в каких угодно державах. Но не всюду труженик шпионажа может спокойно эвакуироваться с семьей через страну, куда ему, как российскому чиновнику, въезд официально закрыт приказом начальства. Смоленков уехал в Америку летом 2017-го через Черногорию, запретную для российских госслужащих с весны того же года.

И не везде о самом этом бегстве общественность на родине предателя узнает только через пару лет из сообщений американских медиа. Насколько можно понять, дело о госизмене, при всей очевидности ситуации, все эти два года даже и не возбуждалось — возможно, просто из деликатности, чтобы не поставить в неудобное положение высокого покровителя беглеца.

Ну и наконец, не в любой стране сам этот покровитель, международный помощник Владимира Путина Юрий Ушаков — персона, само собой, находящаяся вне всяких подозрений — не считает нужным хотя бы публично извиниться или признать какую-то крупицу моральной ответственности. Не говоря уже о том, чтобы подать в отставку.

 

 

На сегодня известно только, что пострадали какие-то неназванные чиновники, которые в 2017-м разрешили Смоленкову отдохнуть от московских трудов в Черногории. Оказывается, их строго пожурили, а некоторые даже «понесли наказание — вплоть до увольнения». А с другой стороны, поди не разреши. Просил-то не кто-нибудь, а человек, который был близок к телу. За нерасторопность и придирчивость можно было пострадать. «Вплоть до увольнения», если попадешь под горячую руку.

Юрий Смоленков проявил толковость не только как поставщик сведений из наших верхов, но и как знаток нюансов нашей системы, человек с огромным чутьем. Еще полтора десятка лет назад, устроившись на побегушки к Юрию Ушакову, тогда российскому послу в США, он сделал снайперский выбор. Смоленковский патрон, удостоенный высочайшего доверия, все поднимался и поднимался, и сопутствующая ему обслуга, на которую падал отблеск его величия, была ограждена от массы неудобств. В том числе и от подозрительности спецслужб. При всем нарастании шпиономанских чувств, в этот защищенный круг они, видимо, старались лишний раз не соваться.

Не могу судить, насколько большую работу Смоленков сделал для ЦРУ, но на себя лично он потрудился очень грамотно. Уберегшись от всех ловушек, которые на выбранной им трассе, видимо, были не слишком опасны, спокойно и удобно продвигаясь по службе, изменник проложил себе безопасный путь в Америку, где и будет теперь жить-поживать, добра наживать. Разве что обменяют на Сноудена. Но это, сами понимаете, вряд ли.

А теперь противоположный случай.

Семидесятишестилетний экс-сотрудник ЦНИИмаша Виктор Кудрявцев второй год находится в СИЗО (с небольшими перерывами на больницы), отказываясь признать вину в государственной измене.

 

 

Ему вменяют давнее сотрудничество с бельгийским Фон-Кармановским институтом гидродинамики, некогда официальным партнером ЦНИИмаша. А точнее, отправку туда шесть лет назад двух электронных писем, якобы содержащих секретные сведения. Кудрявцев, не имеющий доступа к гостайнам уже лет двадцать, утверждает, что с бельгийцами он общался только в рамках официальной программы сотрудничества, утвержденной на правительственном уровне. С самими письмами познакомиться невозможно, поскольку следствие их не показывает.

Вот такой изменник. Которому даже при желании не так-то легко было бы изменить отечеству — ввиду незнания тайн и возраста. Сильно пожилому и обремененному многими болезнями человеку, по закону, как известно, до суда считающемуся невиновным, отказывают даже в домашнем аресте. В расчете на признание, без которого дело, возможно, просто зависает.

Сравните две шпионские биографии.

Смоленков жил и шпионил в окружении удобств. Контрразведка его почему-то не видела. А когда появились подозрения, что может увидеть, он без проблем уехал.

Кудрявцев по долгу службы открыто и совершенно легально общался с бельгийцами, а имелись ли среди них разведчики (если даже имелись), знать не был обязан. И вот теперь коротает старость в тюрьме.

Один обитал в зоне комфорта и безнаказанно снял богатый урожай. А второй просто жил на общих основаниях — там, где спецслужбы должны выдавать продукцию и ловля шпионов идет по разнарядке.

Вас удивляет разница? Не думаю.

Сергей Шелин