Будни стабильности: богатые путинские нулевые сошли на нет

Александр Виноградов о том, во сколько обходится российскому потребителю суровая и пафосная «мобилизационная экономика»

Россия еще где-то на рубеже 2013–2014 годов добралась до пределов текущей экономической модели, основанной на экспорте углеводородов, уверен обозреватель «БИЗНЕС Online» Александр Виноградов. В своем очередном материале для наших читателей он размышляет о тех реальных итогах, которые принесла проводящаяся в настоящий момент в стране финансово-экономическая политика.

НИКОГО ДЕГРАДАЦИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТКАНИ СОЦИУМА ОСОБО НЕ ВОЛНУЕТ

Начать этот текст хотелось бы с небольшого возвращения к напечатанному. В предыдущей заметке, написанной неделю назад, был рассмотрен проект бюджета на следующий 2020 год, а заодно с ним — предварительная версия бюджета 2021–2022 годов. Было отмечено, что этот проект ожидают, в лучшем случае, косметические изменения, и что из него следует продолжение текущего курса — с его фокусом на закрытость, выдачу денег на силовиков и сам государственный аппарат. В целом же вывод был сделан неутешительный: бюджет следующего года — это не бюджет развития, это бюджет экономии, накопления валютных запасов и подготовки к худым временам, какими бы они ни были.

С развитием я, конечно, был очень щедр. Россия еще где-то на рубеже 2013–2014 годов добралась до пределов текущей экономической модели, основанной на экспорте углеводородов, и получить экономический рывок в ее рамках можно только при резком и длительном увеличении цен на них куда-либо к уровням около $150 за баррель. Очевидно, это не представляется возможным, равно как и не представляется возможным даже предположить какие-либо дерегуляционные меры, которые поддержали бы деловую активность. Так, за прошлый год в стране было открыто около 290 тысяч новых предприятий, а закрылось — более 600 тысяч. И, похоже, никого эта деградация экономической ткани социума особо-то и не волнует, скорее, ожидается, что в следующем году как-то начнут работать нацпроекты, в результате чего экономика получит заметный толчок, и жить в целом станет лучше и даже, возможно, веселее, хотя и не всем.

Так это будет или не так — покажет время, я в отношении нацпроектов достаточно скептичен, опять же, исторический опыт последних лет показывает, что разнообразные планы и проекты в Российской Федерации реализуются как-то не очень эффективно. Речь на сей раз пойдет о других вещах: о тех реальных итогах, которые принесла проводящаяся в настоящий момент финансово-экономическая политика. Та самая политика, которая вполне логично вписывается в понятие «мобилизационной экономики», каковая так приветствуется некоторой частью российской патриотической общественности.

БИЗНЕС ЗАНИМАЕТСЯ ВСЕМ ЭТИМ НЕ ОТ ХОРОШЕЙ ЖИЗНИ

История заключается в том, что в России по итогам сентября этого года индекс деловой активности в производственном секторе (Manufacturing PMI) рухнул с 49,1 до 46,3 пункта. Индекс этот, напомню, считается довольно просто: менеджеры по закупкам соответствующего уровня опрашиваются по несложной схеме, они отвечают, как изменилась ситуация в их отрасли за отчетный период — стала лучше, хуже, или же осталась неизменной. Шкала также понятна — значение индекса в 50 пунктов свидетельствует о стагнации, нахождение его выше — о расширении экономики, а ниже — соответственно, о сжатии. Индекс этот, конечно, субъективен, но он являет собой отличный и быстро получаемый срез ситуации и настроений в выбранной сфере. И этот индекс по итогам сентября показал минимум более чем за 10 лет (!), с самого кризисного мая 2009 года, а в целом по итогам III квартала он показал среднее значение в 48,2 пункта, что тоже есть худший показатель с пика кризиса 2014–2015 годов.

Данные эти, вообще говоря, катастрофические. Исследователи (IHS Markit) указывают, что в промышленности фиксируется рекордное падение объемов выпуска и инвестиций в новое производство, и что это происходит на фоне максимального за три года сокращения экспортных заказов на российскую продукцию. В результате, по данным исследования, промышленники «окукливаются» — сокращают закупки, распродают имеющиеся товарные запасы и резко повысили активность по сокращению персонала, при этом темпы сокращения уровней занятости — самые большие за 5 месяцев, с мая этого года.

Понятное дело, бизнес занимается всем этим не от хорошей жизни. Такие действия всегда вызваны одним категорическим фактором: нехваткой спроса. И если относительно внешнего спроса и его сокращения можно строить те или иные гипотезы, которые будут между собой весьма сильно различаться хотя бы в силу различия ситуации в самих отраслях, то про российский спрос можно высказаться однозначно. Дело в том, что у людей не хватает денег и, вполне вероятна, нехватка эта из количественной стала превращаться в качественную. Снижение реальных денежных доходов населения, напомню, продолжается уже пять лет, то ускоряясь, то замедляясь, и если раньше этот эффект не был заметен в том числе и в силу роста объемов кредитования населения, то сейчас этот фактор уже не работает.

ЗА «МОБИЛИЗАЦИОННУЮ ЭКОНОМИКУ» НАДО ПЛАТИТЬ ИЗ СОБСТВЕННОГО КАРМАНА

Собственно, буквально только что, в субботу 6 октября появились свидетельствующие об этом данные минфина. «В то же время динамика реальных располагаемых доходов населения […] остается отрицательной (-1,3% за первое полугодие 2019 года) на фоне возрастающего негативного вклада обязательных платежей, в том числе процентов за предоставленные кредиты» — так было сказано в материалах министерства к проекту бюджета, внесенных в Госдуму. Но причина нехватки совокупного спроса не только в повышении кредитной нагрузки, в конце концов, люди берут потребительские кредиты, сокращая свое потребление в будущем, не от хорошей жизни. Я бы здесь еще добавил и повышение НДС на 2%, и ужесточение мер по сбору налогов, и регулярный рост акцизов на бензин, и даже наступление на самозанятых. Увы и ах, за «мобилизационную экономику», такую суровую, пафосную и имперскую, оказывается, надо платить из собственного кармана.

При этом, судя по текущей информации, государственное давление в этом направлении будет продолжаться и впредь. Так, неделю назад я уже писал, что в проекте бюджета заложено сокращение налогов с нефтяников более чем на 300 млрд. рублей, недостающую сумму планируется собрать с населения и прочего бизнеса. Тем временем Валентина Мативенко, третий человек в государстве, предлагает обложить налогом всех самозанятых в стране, грядущий запуск третьего этапа системы электронной ветеринарной сертификации грозит повысить цены на молочные продукты на 10-12%, а ставки утилизационных сборов на автомобили будут с нового года повышены на более чем на 100%. В общем, государство старательно изыскивает новые способы изъятия денег из карманов граждан, что и приводит уже к явно видимому макроэкономическому эффекту. Впрочем, пресловутая патриотическая общественность наверняка увидит в этом козни либералов и Центробанка, после чего потребует снижения ключевой ставки. Ей не привыкать.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ НАЧИНАЕТ ОТРАЖАТЬСЯ НА НАСТРОЕНИЯХ СОЦИУМА

Можно посмотреть и с другого направления. На этой неделе вышло исследование ВШЭ, согласно которому в нынешней РФ к среднему классу можно отнести только 10 млн. человек, что составляет около 7% населения. Хуже того, из этой когорты очень просто вылететь: рождение одного ребенка уменьшает шанс остаться среди среднего класса в полтора раза, двое и более детей уменьшают его вчетверо. В целом же доля совокупных доходов, приходящаяся на группы населения со средним доходом, сократилась с 18,8%  в 1990 году до 15,1% в 2018 году, т. е. средний класс в нынешней РФ находится в худшем положении, чем в позднем СССР. Из этого, на мой взгляд, можно сделать предварительный вывод, что с точки зрения уровня доходов населения богатые путинские нулевые уже полностью сошли на нет.

В заключение надо отметить, что текущая экономическая ситуация начинает уже отражаться на настроениях социума, обретая политические черты. Речь здесь не о рейтингах, но о прорывах недовольства людей. Сначала это были медики в Нижнем Тагиле, потом детские онкологи из НМИЦ им. Блохина. Данные события, на мой взгляд, стоит рассматривать вместе с резонансными политическими делами этого сезона — историями Голунова, Устинова и Миняйло. Эти события —  редкие ранее проявления солидарности, из них, на первый взгляд, можно выкристаллизовать предположение о новых профсоюзах, но это будет неточно. Солидарность проявляется и национальная — власти Якутска согласовали акцию в поддержку шамана Александра Габышева (который, напомню, был взят под стражу и признан невменяемым — ну чем не карательная психиатрия), а сенатор от Хакасии Владимир Штыгашев ярко и жестко выступил в Совете Федерации относительно применяемой к региону налогово-промышленной политики. И, вполне вероятно, это лишь первые звоночки грядущих больших изменений российского экономического / политического ландшафта.