Канделаки решила «грузинский вопрос»: МГУ должен учить "детей гор" любви к России

Телеведущая Тина Канделаки поделилась мнением насчет того, как можно побороть русофобские настроения в Грузии. Для этого, мол, нужно ежегодно обучать молодых грузин в ведущих российских вузах (в частности, в МГУ). «Эти активнейшие ребята начнут влиять на политику в Грузии, абсолютно другое отношение к России вырастет у нас на глазах», – уверена телеведущая.

И даже назвала цифру - «просто дать возможность 3-5 тысячам грузин получить образование в МГУ».

Канделаки, видимо, не знает, что подобную практику Россия реализует уже много лет (для чего, кстати, в 2008 году даже было создано уполномоченное федеральное ведомство – Россотрудничество).

Ежегодно в российских вузах только бесплатно (!) обучаются 15 тысяч иностранных студентов. Эта цифра, к слову, увеличилась в 2013 году, а до этого ежегодно поступало за счет бюджета лишь по 10 тысяч иностранцев.

Есть в списке стран и Грузия, а в списке вузов – МГУ (в этом году, кстати, в программе Россотрудничества участвует уже 172 университета). Причем едут в Россию на учебу не только с Ближнего Востока, из Индии и Пакистана, но также из западноевропейских стран (каждый год растет число абитуриентов из Германии, Италии, Чехии, отмечают в правительстве).

В общем, Россия сегодня делает многое, чтобы методами «мягкой силы» увеличивать идеологическое влияние на постсоветском пространстве (да и в дальнем зарубежье). Достаточно вспомнить, например, вещающее на шести крупнейших языках планеты Russia Today или публикующее новости на 31 языке информагентство Sputnik. Кстати, именно ему и давала интервью Канделаки.

Можно вспомнить и сеть русских языковых центров, которую по всему миру создает Государственный институт имени Пушкина и Министерство образования РФ в рамках федеральной целевой программы «Русский язык».

Но достаточно ли все этого, чтобы создать позитивный образ России и тем более вырастить за рубежом пророссийски настроенное поколение? Об этом «Свободная прессе» поговорила с руководителем Центра социального проектирования «Платформа» (Москва) Алексеем Фирсовым.

«СП»: – Алексей Владимирович, как бы вы оценили эффективность того, что предлагает Тина Канделаки: выучить грузинскую молодежь в МГУ, а затем вернуть ее обратно в Грузию?

–  Я, честно говоря, даже не знаю, как обсуждать подобные бредовые идеи. На инициативу с обучением в МГУ сложно реагировать серьезно. Но все же, если попытаться – то я не уверен, что готовых жить в Грузии и при этом русофильски настроенных грузин так много, что они способны существенно изменить политический расклад в республике и создать серьезную пророссийскую партию.

«СП»: – А ведь речь не только о Грузии. Россия теряет свои культурные, языковые (а значит, цивилизационные) позиции и во многих других постсоветских странах – от Молдавии до Казахстана. Что делать? 

– Это вопрос, скажем так, стиля. У России сейчас нет «лица» в этом регионе, которое вызвало бы однозначное уважение и желание разговаривать. А для начала надо создать нормальный диалог. Ведь у всех сторон много претензий взаимных  накопилось, и нужен просто разговор. Однако разговаривать тоже надо уметь. Не класть ноги на стол, не изображать из себя брутального типа. А стиль менять сложно. И я искренне не знаю, что здесь можно сделать. Надо менять «лицо», становиться привлекательнее.

«СП»: – Ну а каким образом? Может – чтобы безо всякой политики – просто пропагандировать русскую литературу и язык, как предлагает институт Пушкина?

– Что касается той же Грузии, с которой мы начали разговор, то у определенного слоя грузинской интеллигенции до сих пор принято учить русский язык. Но я бы не отождествлял симпатии к культуре с симпатиями к политической системе.

При этом не хотел бы идеализировать и грузинскую политику, которая страдает многими собственными расстройствами. Но для эффективного влияния мы сами должны быть лучше. Влияет тот, кто лучше, – этически, интеллектуально и эстетически.

Мы умеем быть «такими же, как все», но не умеем быть лучше. В этом смысле мы – дети дворовой культуры, «понятийки». Российская медийная политика, как мне кажется, типично дворовая, даже с элементами хабальства. А влиять на другие страны и общества мы начнем, когда выйдем из этого «двора».

«СП»: – А что в этой ситуации вообще значит «влиять»? Напрямую диктовать политические решения, как любят США, или быть культурным мерилом, как, например, Франция?    

– В том-то и сложность, что мы в России до сих пор не можем сформулировать, что это значит – влиять. Не понимаем, для чего влиять на другие страны и сообщества? То есть, нет целей. По крайней мере, они четко не выражены. А когда влияние – самоцель, она начинает размываться.

«СП»: – Ну а вы сами для себя как социолог это «влияние» формулируете?   

– Если коротко, то в данной ситуации международное влияние означает способность предложить некую модель – политическую, экономическую, культурную – которая чем-то превосходит модель соседа.

Но у нас, увы, нет этого ресурса. Мы не можем предложить нашим соседям ни культурного расцвета, ни экономического прогресса, ни даже захватывающей дух политической системы. И в такой ситуации единственным ресурсом и остается давление. И пусть оно разное по форме, но суть одна – а давление никому не нравится. В общем, как мне кажется, в этой ситуации пока нет решения.

Постсоветское пространство: Прибалты зарезали китайскую курицу

Новости Украины:  Зеленский пошутил о том, кому ближе белорусы — украинцам или россиянам