Вырванные из контекста. Российских читателей «Благоволительниц» обманули с первым переводом

Российское переиздание знаменитого романа «Благоволительницы» писателя Джонатана Литтелла вышло в свет со скандалом. В первом издании, которое появилось в 2011 году, редактор Мария Томашевская убрала несколько фрагментов текста. Сейчас книгу выпустили снова в издательстве Аd Маrginеm, но уже без купюр. Автор «360» читал, как выяснилось, кастрированный текст и сегодня чувствует себя обманутым. Стоит ли дать книге второй шанс? История романа «Благоволительницы» для восприятия достаточно сложна. Это мемуары бывшего офицера СС Максимилиана Ауэ — выдуманного персонажа. Во время войны он служил на Восточном фронте и принимал непосредственное участие в уничтожении евреев на Украине и Кавказе. После ранения под Сталинградом его перевели руководить концентрационными лагерями. Макс Ауэ — гомосексуал, который скрывает свое влечение к мужчинам от сослуживцев. Однако сцены однополого секса в романе присутствуют. Как и кровавые сцены с убийствами детей. Вот только вырезали в русском переводе не их. На протяжении всего романа герой рассказывает об убийствах и пытках заключенных спокойным тоном, объясняя это тем, что он был только исполнителем приказов. При взгляде на холокост глазами палача, чьи проблемы заключаются в том, что ему не хватает рабочих, чтобы копать рвы для трупов, читатель начинает проникаться сочувствием к главному герою. А когда выясняется, что узники концлагерей не могут работать, потому что все разъела коррупция, возмущение переполняет: у них тоже воровали. Мысль о том, что речь идет о запытанных и безвинно убитых людях, уходит на задний план. Понимание, что реагируешь на прочитанное как-то неправильно, появляется с осмыслением текста. Понимаешь: нацисты были обычными людьми, а не карикатурным и абсолютным злом, которым мы привыкли их считать. И именно потому та война так страшна. Сетевое издание «Горький» сравнило пропуски, которые допустила Мария Томашевская. Если некоторые моменты можно понять — когда «парни-проституты» в оригинале представлены как «ночные мотыльки». Но пропущенные абзацы, где Ауэ рассуждает о природе мужского и женского, влияния войны на жизнь простого человека, позиции гомосексуала в фашистском государстве — все это лишает произведение важных мыслей, а значит, и оставляет читателя без впечатления о личности героя и ситуации, в которую он попал. «Тем не менее оказалось достаточно пустяка, крика раненого, чтобы все опять разом всплыло, потому что на самом деле и не исчезало никогда», — читаем мы в переводе 2011 года. «Тем не менее оказалось достаточно пустяка, крика раненого, чтобы все опять разом всплыло, потому что на самом деле и не исчезало никогда и шло не от людей и повседневных забот, а из мира сокровенного, закрытого; и война, вдруг распахнув его двери, с хриплым диким криком дала разверзнуться бездне, освободила зловонную топь, опрокинула установленный порядок, законы и обычаи, принудила людей убивать друг друга, вновь задавила тяжестью прошлого, игом, от которого они мучительно избавлялись», — говорится в оригинальном произведении. Пропущены ужасы войны, когда один из друзей героя голыми руками удерживал выпадающие внутренности и доставал из разорванного взрывом живота осколки снаряда. После операции он попросил шарф, чтобы перевязать и дойти до врача. Дело происходило в обстреливаемом Берлине. Лишился роман сюрреалистических снов с сексуальным уклоном, которые видел главный герой при изменениях в своей жизни, которые не меняли основную канву книги, но показывали его внутренние переживания. «Того, кто не имел несчастья родиться евреем, всегда можно было превратить в гомосексуалиста; а значит, разрушить карьеру или даже жизнь», — говорится в той части произведения, которая оказалась недоступна российскому читателю. В 2011 году мы получили изувеченное редактором по собственному вкусу произведение. Попытка впихнуть «Благоволительниц» в прокрустово ложе «классического русского романа» ( «Он стал больше похож на классический русский роман» — так отозвался о работе Томашевской главный редактор издательства Ad Marginem Александр Иванов ) удалась. Но читатель не просил показать ему переосмысленное творчество Толстого и Достоевского. Хотелось взгляда нового и современного автора на самое страшное событие в истории человечества. Назвать это заботой о читателе или цензурой нельзя. Это подмена произведения. Поэтому когда Литтелл говорит, что «они напечатали не мою книгу», с ним можно и нужно согласиться. Что уже точно вернуть не удастся — первое впечатление, которое уже сформировалось у читателя. Каких бы новых абзацев ни добавили в роман, чувства первого прочтения не повторить. Войти в книгу, как и в воду, можно только один раз. Можно на эту ситуацию взглянуть по-другому. Роману дали второй шанс показать себя. Те, кто уже читал «Благоволительниц», могут снова открыть их и поискать пропущенные ранее места. Другие впервые прочитают роман Литтелла на фоне скандала. Обидно только то, что в первый раз мы увидели роман с надетыми на глаза шорами, чтобы бы не прочитали то, что не понравилось редактору книги. Сегодня их сняли с наших глаз. За это можно только поблагодарить. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.