На арбуз к князю Голицыну

О поисках руин Покровского храма, ставшего жертвой неверия, озлобления и равнодушия, и о случившейся во время этих поисков удивительной встрече рассказывает исполняющий обязанности наместника Старицкого монастыря иеромонах Паисий (Новоженов).

 

Скажи кому, что сегодня случайно заехали на арбуз к князю Голицыну, пальцем у виска покрутят. Пришлось искать приписную к монастырю Покровскую церковь в Старицком районе (Тверская область – прим.). Митрополит поручил найти этот храм и заняться его, как бы это поскромнее сформулировать, началом возрождения. Долго мы с водителем Сергеем ехали и все поворачивали не туда. Местные жители разных деревень возвращали нас, заблудившихся, и указывали, куда ехать дальше. Утомились долго ехать по прямой дороге без какого-либо указателя и уверенности, что едем в нужном направлении. Мы уже и не хотели ехать дальше и собрались развернуться. Но все-таки решено было проехать еще немного с надеждой. И, наконец, мы нашли деревню Дегунино. Это какая-то сказка! Ландшафт такой холмистый и дорога ухабистая, как будто с прошлого столетия. Прямо хоть Билибина сюда вези, сажай и заставляй делать серию иллюстраций к сказкам.

В деревне Дегунино находилась когда-то удивительнейшая красивая церковь. Теперь от нее осталась одна колокольня, церковь же превратилась в руину. Я зашел в храм. Купола не было, было открытое небо. Покровскую церковь построили на средства прихожан в 1819 году. Однажды в колокольню попала молния и начался пожар. Это было какое-то грозное предупреждение. После революции как только ни издевались над храмом, но он простоял до девяностых годов. Местный житель, старик, рассказал, что помнил храм целым в шестидесятые годы.

По некоторым нарушениям в кладке я понял, что храм несколько раз перестраивался уже в советское время, видимо, под зернохранилище. С тех пор, как купол рухнул, прошло тридцать лет, и за это время прямо из пола храма успели вырасти высокие деревья. Храм никто не берег, а не верующие в Бога люди не стыдились вынимать из его стен кирпичи. Так храм почти весь оказался разобран.

Я долго стоял и смотрел на толстые стволы деревьев, выросшие из сердцевины храма. Такого запустения я еще не видел. Когда солнце выглянуло из-за туч и осветило вздутые, готовые рухнуть храмовые стены с полувывалившимися кирпичами, мне показалось, что еще не все потеряно. Глядя на деревья, проросшие корнями и ветвями через кирпичную кладку, я почувствовал, что храм все же еще живой, не отступил отсюда его Ангел Хранитель. Почему-то мне поверилось, что эта руина сможет восстать из пепла.

Мы растерялись и не знали, куда идти, у кого еще спрашивать хоть что-то о храме. Вдруг нам навстречу выбежали маленькие восьмилетние девочки и стали переговариваться между собой:

– Смотрите, монах! Монах приехал!

Я узнал двух девчат, которые регулярно приезжают со своими родителями в наш монастырь на службу для исповеди и причащения. Дети окружили меня и стали показывать дорогу.

– Туда! Вам надо туда! Там Голицын живет! Надо через мостик перейти и в горку подняться.

Их мама довезла меня до дома старосты деревни, до дома Голицына.

«Знакомая фамилия, – подумал я. – Это же князья такие были!». В библиотеке у меня есть книга о дворянских родах, прославивших Отечество, да и по истории живописи мне были известны портреты Голицыных; но неужели это как-то могло относиться к старосте данной деревни?

– А вот и машина князя припаркована, значит, он дома, – сказала мама самых юных наших прихожанок.

– Тогда уж нужно говорить не «машина», а «карета» или «колесница».

Мы постучали в калитку. В окне отдернулась шторка, и из избы вышел человек очень высокого роста. Продолговатое лицо, вытянутый с горбинкой наполеоновский нос, волосы длинные с проседью, убранные в хвостик. Передо мной предстал знаменитый потомок знатного рода – писатель, художник и вообще удивительный человек.

Иван Илларионович завел нас в свой деревянный дом и сказал:

– Вас сам Бог ко мне послал доесть арбуз.

На полу ползали две черепахи, по стенам висели картины хозяина дома и всякие диковинные предметы. В прихожей среди множества посуды и мелких бытовых приборов висела табличка: «Пожалуйста, не свинячьте, и так тошно». Такую же табличку князь установил в нескольких местах деревни. К счастью, люди прислушались к этой остроумной просьбе и перестали устраивать свалку где попало.

Иван Илларионович рассказал, что в молодости видел в еще не разрушенном храме росписи, были видны и сделанные вилами длинные выбоины и глубокие царапины на стенах. А потом он показал старинный ржавый крест, который упал с главного купола. На кресте мы обнаружили пробоины от выстрелов. Самое страшное было то, что пробоины эти были сделаны еще до войны. Русские не верующие ни во что мужики стреляли по кресту, находя в этом какую-то забаву. Еще рассматривая колокольню, мы не могли понять, с чем связано странное разрушение кирпичного проема звонницы и думали, что туда мог попасть фашистский снаряд. Но князь рассказал о том, что кирпичи были выломаны кем-то ради того, чтобы вынуть из звонницы огромный колокол. Колокол был сброшен на землю и разбит.

Больше двух часов мы говорили о кукольном театре Ефимовых, художниках Дмитрии Жилинском и Илларионе Голицыне.

Слушая рассказы Ивана Илларионовича, мы с водителем даже на мгновение забыли, зачем приехали в эту деревню.

На обратном пути вдохновившийся нашей беседой веселый водитель сказал:

– Спросит кто меня сейчас, где был? Скажу: «Заезжал на арбуз к князю Голицыну». Так сочтут, что я с ума сошел…

Иеромонах Паисий (НОВОЖЕНОВ),
и.о. наместника Старицкого Успенского мужского монастыря

Публикация сайта Тверской епархии