Советская культура ничего не дала мировой, но многое пыталась украсть

Если русская литература сакрализовала страдание, то советская его осуществляла, причем буквально — доносила, расстреливала, закапывала Практически все здешние деятели культуры — плоть от плоти распределительной системы, не имеющие ни ума, ни желания найти деньги вне бюджетного корыта. Именно поэтому бывшие демократы-совписы ныне заделались в крымнашисты, ибо (всего лишь!) иссякли альтернативные источники дохода. Советская культура вся состоит из пошлости, лакейства и патетических банальностей. Чудовищная безвкусность этих заученных бородатыми псевдоинтеллектуалами фраз просто потрясает — за «убить дракона» следует, конечно, «о банальности зла», «свобода для или свобода от», «бойтесь того, кто знает как надо». Кант со своим «моральным императивом», к слову, тоже был изрядно испохаблен и попорчен злоупотреблением совинтелами. Ну да ладно, Канта я прощаю. Хотя сама идея категорического императива — тоже удивительная пошлость. Да и какое отношение мораль может иметь к науке и философии? Только ежели это высшая мораль. Но высшая мораль априори внечеловечна. Я не знаю ничего из советской культуры, что стоило бы почитать-посмотреть. Вообще ничего. При том изобилии информации, которую предоставляет современный мир, отсутствие в «культурном коде», в культматрице советских произведений искусства — не только не нарушает общей картины мира и никак не вредит образованности, но, напротив, является огромнейшим плюсом как интеллектуальным, так и эстетическим. Здешняя же интеллигенция в подавляющем количестве пропустила советское искусство через себя и поныне воспринимает его всерьез. Эффект от сего ровно такой — как употреблять в пищу постоянно плохие продукты или жить в коммуналке с раздолбанной мебелью — и лицо становится соответственным, и душа, и одежда. Тащить за собой пронафталиненную непристойность, пыль, моль, тараканов — вот что значит быть носителем советского культурного кода. Советская культура ничего не дала мировой. Но многое пыталась украсть. Ничего не дала она и русскому человеку. Но многих убила. Если русская литература сакрализовала страдание, то советская — осуществляла — буквально — доносила, расстреливала, закапывала. Уберите советскую культуру, и нынешняя криво сделанная, картонная, ментальная РФ-ия рухнет. Не говоря уже о советской поэзии — апофеозе рифмованного верноподданичества и непередаваемой пошлости. Советский — и значит пошлый. Недоделанный, несуразный, ободранный, культурно-обобранный. Социалистическое послевоенное искусство выглядит так, как будто авторы кроме самих себя ничего и не видели, и не читали. Под гитарку, КСП, бардовская песня — все это и советское, и непристойное. По большому счету — антисоветское тоже советское, а то и более, здесь надо говорить даже не об идеологическом противоборстве, кое в классическом понимании должно поддерживать систему (не всегда так, но часто), а о стилистическом сходстве. Не говоря о том, что различные антисоветские кружки были буквально нашпигованы томатной гебней и создавались с определенной целью. Настоящих диссидентов в этой среде — единицы — например Буковский, большинство — ряженые. И это проблема не только «нравственного выбора» и некачественности персонажей, но и того, что любая замкнутая система может не более, чем воспроизводить самое себя. Совинтелы всегда врали — врали, чтоб выжить, потом, чтоб приспособиться, получить спецпаек, издаться, потом «для детей», потом «против детей», (носители репрессивного гена — априори губители своих детей). Сначала врали «от души», позже — по инерции, врали от социально-адаптационного невроза, но врали и успокоившись. Врали под гитарку, под водочку, под «как бы чего не вышло». Но и про то, что вышло — врали («производственная проза», к примеру). Врали они в советский период, притворившись антисоветчиками, но врали и в демократический — изображая демократов. Ныне — те же — ровно те же люди — уже крымнашистские подпевалы. И все, заметьте — под гитарку. Если бы просто врали — какое мое дело? Я не моралист. Но и врут они плохо, пошло, бездарно. И главное — без всякого смысла. Бессмысленность, пожалуй, есть их основное свойство. В контексте мировой культуры — они буквально как помехи на экране советского телевизора. Совинтел еще и чудовищно стеснителен, скован, скелетисто напряжен, словно дерево в некромузее. Советское воспитание выдрессировало в нем некое псевдоприличие — молчать при проявлении чужого хамства, «делать вид, что не было», всепонимающе кивать, высиживать словно куротруп на яйцах смерти некую устойчивость ко всякому занудству. Он будет сидеть в опере, ничего в ней не понимая. Будет смотреть Тарковского, но никогда не скажет, что это чудовищно скучно. Будет хотеть шашлыка, а съест «вон ту конфетку». Захочет красивой женщины, но вернется к кошмаристой жене в бигудях и халате. Совинтел говорит — «я этого не смотрю» («не читаю», «не слушаю») — к примеру про порно или Голливуд. На самом деле смотрит. Но не на широком экране, а тайно, под одеялом. Совинтел — это концентрат пошлости и вранья. Инфантилизма и тайной зависти. Совинтел — лузер мира. Микроб цивилизации. Агент криптоколониального гетто. Вся риторика нынешних легализованных, поддерживаемых официозом культдеятелей апеллирует к нему — к совинтелу. В расчете на вот эту вечную зажатость. На то, что смолчит. На «стерпится-слюбится». На «человек ко всему привыкает». Человек — кстати — нет. Совинтел — да. По возможности не поддавайтесь на культурную провокацию. Культурную обслугу власти всегда оправдывают, но логика и оправдывающих всегда и во всех случаях, независимо от персоналий, одна — творческому человеку все (многое) можно, «ГУЛАГ никуда не делся» (!), «в Сибири всем места хватит» (!) — это вообще шикарно! Таким образом, носители регрессивно-репрессивного сознания, не только пугают нас бесконечной сансарой русской тоталитарности, но и дают своеобразные намеки, что есть «избранные», которым можно «заходить за флажки». Ну, во-первых, если кому и можно многое, а то и все — это гению, пожалуй так. А не высокопоставленному ремесленнику. Но гениев среди совинтелов нет. Нет. Ни одного. Еще раз — нет. И еще раз — ни одного. Что же касается «ГУЛАГа», «Сибири» и прочих латентных чаяний репрессивного сознания — сами-то верите в свои болезненные фантазии? Это для Богомолова — ГУЛАГ и Сибирь? Для Михалкова? Для сонма малоизвестных и никому не интересных поэтов-крымнашистов? Нет никакого ГУЛАГа. И Сибири никакой нет. Вернее, так — вы, совинтелы, со своими тщательно хранимыми, смакуемыми репрессивными мифами — вы — ГУЛАГ и есть. И Лубянка — тоже вы. Ваши милые высокодуховные салоны профессиональных сплетников и доносчиков. Извините, если кого обидела. Недостаточно. Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.