Идеал офицера недостижим

Беседа с доктором исторических и педагогических наук, заслуженным работником культуры РФ, почетным сотрудником МВД России генерал-лейтенантом запаса Валерием НОВОЖИЛОВЫМ.

Современная армия требует и современно подготовленного воина. Но достаточно ли умения управлять сложной техникой и оружием? Каким сегодня должен быть защитник Отечества, кто его должен обучать и воспитывать? Об этом разговор с доктором исторических наук, доктором педагогических наук, заслуженным работником культуры РФ, почетным сотрудником МВД России генерал-лейтенантом запаса Валерием НОВОЖИЛОВЫМ.

  

Не надо бояться слова «политработник»

– Валерий Юрьевич, вы согласны с тем, что невозможно эффективно защитить Родину даже самым серьезным оружием, когда нет полной самоотдачи рядовых и офицеров?

– Еще в начале прошлого века известный английский танковый теоретик генерал Дж. Фаулер, изменив английскому же здравому смыслу, утверждал: «Оружие составляет 99 процентов всей совокупности условий, необходимых для победы». Такую же роль, только авиации, отводил и итальянский генерал Джулио Дуэ. Позже эти два военных технократа нашли своих верных последователей в нацистской Германии.

Никто из наших отечественных военных теоретиков и полководцев «со времен очаковских» до взятия Берлина не умалял значения вооружения, моторизации и тылового обеспечения всех видов и родов войск. Но при этом и Петр Великий, и генералиссимус Александр Суворов, и маршал Победы Георгий Жуков среди всех факторов воинского успеха первостепенное место отдавали высокому боевому духу русского солдата, организованности войска и его дисциплинированности.

И сегодня, в век высокоточного оружия, всеобщей компьютеризации, роботизации сложных операций, развития нанотехнологий мало найдется желающих оспаривать главенствующую роль человеческого фактора, в какой бы то ни было сфере деятельности, в том числе – в военной службе.

 

– Вы – человек, обладающий богатым практическим опытом службы в войсках и разносторонними знаниями в военной педагогике, психологии, истории и культуре. Кто, по­вашему, должен руководить этой работой в войсках?

– Морально-­психологическое обеспечение служебно-­боевой деятельности – сфера непростая, неоднозначная, и, как раньше, помню, говорили: замполиту до всего должно быть дело. Убежден, что вот именно эти «инженеры человеческих душ» и должны вести за собой людей.

Офицеров­-политработников, получивших специальное военное образование в эпоху СССР, в войсках остается все меньше. Но давайте по этому поводу не будем ностальгировать, агитировать за Советскую власть и резонерствовать. Сегодня мы живем не только в другом государстве, но и в другое время, в других реалиях.

Вопросы, которые волновали и меня, и моих коллег, ставились так: «Кого мы берем в заместители командира по работе с личным составом? С чем этот офицер пойдет к людям?»

«Недокомандиры, недоюристы»… В свое время в журнале внутренних войск «На боевом посту» появилась статья с таким несколько эпатирующим и для кого­то даже обидным названием. Но вопросы-­то, по сути, ставились актуальные, животрепещущие. Они и сегодня требуют пристального внимания и решения.

Военные институты выпускают командиров взводов, которые солдата не знают и, следовательно, не понимают. Не могут на него влиять, не имеют авторитета в воинском коллективе. Многие лейтенанты своих подчиненных попросту боятся, шарахаются от них, а тем более, когда это контрактники, по возрасту старше самих взводных. Вот вам и одна из ключевых проблем, о которой надо говорить на всех уровнях, заинтересованно и предметно, – профессиональная подготовка офицеров-­политработников.

Именно поэтому главком внутренних войск Н.Е.Рогожкин в свое время принял решение о создании факультета морально-­психологической подготовки в Санкт-­Петербургском военном институте. При этом часть занятий с курсантами проводили офицеры управления по работе с личным составом Главного командования.

 

– Вы упомянули про подготовку офицеров-­политработников?! Оговорка-­то знаковая!

– Да что мы боимся произнести на людях слова «политика», «идеология» и «политработник»! Слова-­то эти полисемантичные, вы же литератор, знаете об этом не хуже меня. Давайте заглянем в словарь русского языка Ожегова, он у меня под рукой. Вот, пожалуйста, одно из значения слова «политика» – «образ действий, направленных на достижение чего­нибудь, определяющих отношения с людьми». В это как раз то, что нам нужно – грамотно и целенаправленно прививать офицерам навыки работы с людьми.

Отношения с людьми – это и есть работа с личным составом. Отношения эти появятся не вдруг, не по приказу, их надо строить – кропотливо и усердно! Сейчас нет пресловутой «партийной дубинки», от которой в советские времена за промахи в работе доставалось всем – и начштаба, и зампотылу, и зампотеху, и даже медику. Но разве сегодня не надо учинять спрос с этих офицеров за состояние воинской дисциплины, за моральный климат в коллективе? Ведь все должны работать на общий результат!

Ни один заместитель командира по работе с личным составом, будь он хоть семи пядей во лбу, будь он хоть трижды доктором любых наук, никогда не сможет донести до солдата «идею о необходимости сознательного исполнения воинского долга», если солдат при этом сидит в холодной казарме или карауле (котельная или система какая­то вышла из строя), в мокрой обуви (ее негде просушить или она прохудилась), если он голоден (обед был до отвращения невкусным) или болен (некому и нечем лечить).

Жизнедеятельность воинского коллектива в значительной мере определяется характером взаимоотношений между его членами. Например, доброжелательные взаимоотношения, направленные на поддержку друг друга, повышают качество служебно­боевой деятельности, А вот не сложившиеся внутриколлективные связи разрушают коллектив и затрудняют совместную деятельность его членов, препятствуют его сплочению и порождают конфликты.

Офицеру-­политработнику необходимо всегда об этом помнить и работать с учетом того, что личный состав – это личности, люди со сформировавшимися убеждениями. Их надо понять, им надо помочь достойно отслужить и вернуться домой. По возможности, помочь им определиться в жизни, преодолеть социальную растерянность.

 

– А как измерить моральный дух, патриотизм, самоотверженность?

– Эти качества не могут быть отражены в каких­-то схемах, графиках – очерченного предела им нет. Стало быть, работа с личным составом, которой мы с вами занимаемся, должна быть всегда духоподъемной, самоотверженной.

Жизнь каждый день ставит перед нами новые и новые вопросы. Офицер должен на эти вопросы отвечать и словом, и делом, отвечать своевременно, не дожидаясь, чтобы они переросли в болезненную и неразрешимую проблему.

   

Дисциплина – это преданность службе

– В последнее время мы все больше наблюдаем, как возрастают требования к современной армии, к ее состоянию. А это значит, что основной упор будет сделан на воинской дисциплине – краеугольном камне боеготовности и боеспособности войск. «Сила воина дисциплиной удвоена», «Дисциплина – мать порядка» – кто из военных не слышал этих правильных крылатых фраз, не видел их, броско написанных на лозунгах? Но вряд ли военнослужащий, эти истины затвердивший, даже если он так же твердо знает положения всех уставов, по которым живет и служит, может считаться дисциплинированным и надежным…

– В вашем вопросе уже частично содержится и ответ. Затвердивший какие-­то прописные постулаты солдат или офицер, знающий даже назубок статьи уставов, далеко не всегда их выполняет. Начетничество, поверхностность нигде не приветствуются, а в военном деле – тем более.

Disciplina в переводе с латыни означает как «обучение», так и «воспитание». Вы видите у меня в руках «Словарь по этике» – я оттуда цитирую. Почему на это хочу обратить внимание? Потому что у нас давно в ходу термин «обучение и воспитание военнослужащих», который нередко понимается как обозначение двух отдельных, как бы параллельных процессов. А это не так – обучение и воспитание – процесс не просто двуединый, но неразрывный, взаимопроникающий, взаимовлияющий.

Спасибо латинянам за то, что внедрили в наш активный обиход это строгое слово – дисциплина. Но если давать ему толкование по словарю русского языка, то это уже «обязательное для всех членов какого­-либо коллектива подчинение установленному порядку, правилам». И вот еще что характерно: в следующей статье того же словаря при пояснении прилагательного «дисциплинарный» сразу упоминается «дисциплинарный устав, как официальный документ, определяющий основы воинской дисциплины».

Как видим, даже сугубо гражданские ученые-­словесники убеждены в главенствующей роли дисциплины именно для военных…

 

– Филологи, конечно, молодцы, но они напоминают нам то, о чем никогда не должны забывать наши командиры-единоначальники и офицеры структур по работе с личным составом…

– А выдающиеся военачальники Русской армии разве мало нам завещали?! Труды генералов М.Драгомирова, А.Скугаревского, А.Брусилова и М.Галкина основаны не на академических изысканиях, а на реальном собственном боевом опыте. Подчеркну – командном опыте, приобретенном в боях и сражениях. Сейчас мы не будем говорить о вопросах военной политики, стратегии и тактики, хотя и здесь до сих пор есть чему поучиться у наших мудрых предшественников, а обратимся только к теме сегодняшнего нашего разговора – у каждого из военачальников, военных теоретиков и педагогов найдем непреходящего значения наблюдения, советы, касающиеся дисциплины в войсках.

В своей работе «Советы русскому офицеру» полковник Русской армии В.Кульчицкий среди всего прочего наказывал нам: «Повинуйся дисциплине… Бойся нарушить свой долг – этим всегда потеряешь свое доброе имя». Я далек от мысли, что все молодые офицеры, курсанты военных институтов, а тем более военнослужащие по контракту прочитали те выстраданные годами службы наблюдения, выраженные ярко и доходчиво. Но ведь те «старые истины» или «правила жизни», о которых очень лаконично и выразительно писал человек, окончивший юнкерское училище, прошедший русско­-японскую и Первую мировую войны, очень полезны и через столетие.

  

Авторитет офицера

– Офицер… Это слово люди произносят много раз в продолжении всей службы. При этом часто забывая о его изначальных, ключевых смыслах, просто имея в виду одну из категорий военнослужащих. А что для вас оно означает?

– Само слово – «офицер» – имеет некое магическое, сакральное, ко многому обязывающее нас наполнение. Оно содержит в себе нечто большее, чем определение профессии. В нем заключается и образ жизни, и кодекс поведения, и образ мышления, и принадлежность к особому сословию или касте.

Идеал офицера, к которому мы должны стремиться, недостижим, потому как именно идеал. Но стремиться-­то надо! Понятие «служебная лестница» – устоявшееся и правильное, оправданное жизнью. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой лейтенант призван идти к самым высоким воинским званиям и должностям. «Маршальский жезл в солдатском ранце» – звучный, казалось бы, образ, фигура речи. Из этого же ряда и поговорка – «Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом». А если вспомнить биографию легендарного маршала Георгия Жукова?! В энциклопедиях и словарях, изданных в советский период, его военную службу отмеряют либо от участия в Гражданской войне, либо и вовсе – с боев на Халхин­-Голе, где был он уже командармом. А ведь была в его биографии и с достоинством пройденная Первая мировая война, где он стал Георгиевским кавалером. Авторитет офицера там нарабатывался и потом, и кровью…

У маршала Жукова был немалый досоветский период армейской службы, фронтовых походов и боев. И у многих из нас, кто на военную стезю ступил до печальной памяти 1991-­го, сохранился опыт службы Советскому Союзу.

Но важны не деполитизация и деидеологизация армии и силовых структур. Главное – в наполнении понятий, в их направленности. В конце концов, основа, стержень нашей идеологии – патриотизм, а он, в свою очередь, основывается на здоровом, просвещенном консерватизме. Пусть неизменно приветствуется офицерское товарищество и офицерское братство, не просто исправная, а беззаветная, честная служба.

Вы помните, как еще совсем недавно многие выпускники военных вузов очень быстро и без особого сожаления, получив бесплатно высшее образование, причем по качеству много выше, чем в расплодившихся нынче коммерческих «псевдовузах», увольнялись из армии и искали себе более достойное применение на «гражданке». Они оправдывали это тем, что в войсках им терять особо нечего – скудная офицерская зарплата, бесквартирье, угроза «загреметь на Северный Кавказ»... Разве можно было при таких умонастроениях молодых офицеров ожидать в армии высокой дисциплины?

Сейчас же положение дел совсем иное: повысилось денежное содержание, практически решен вопрос обеспеченности жильем, вещевым довольствием, военнослужащие знают о своей социальной защищенности. Обстановка на Северном Кавказе стабилизировалась, офицеры служат там вполне благополучно, с семьями.

Хотя я вовсе не хочу подводить к тому недоброй памяти предрассудку, которым многие годы нам старались наполнить умы и души – «бытие определяет сознание», помните? Для армии, человека военного такое мировоззрение ведет к разложению, становится вовсе погибельным, поэтому и работать с каждым из военнослужащих надо индивидуально и целенаправленно.

Как-­то я перечитывал сборник статей признанных корифеев военной мысли о воинском воспитании в Русской армии. Обратил на себя внимание броский заголовок «Что нужно нашей армии?» Эта работа генерал-­лейтенанта Дмитрия Парского (кстати, после революции 1917 года он служил в РККА) была написана более века тому назад, еще в 1908 году, когда между двух войн, русско­-японской и Первой мировой, в армии шли перманентные реформы. Так вот, подводя итог своим рассуждениям в главе «О военных реформах вообще», теоретик военного дела, фронтовик, знающий жизнь военного не понаслышке, «улучшение материального положения офицера и солдата на службе и по окончании ее» в списке реформ поставил только на… 14 место. А самыми актуальными задачами, или, как сегодня говорят – приоритетными были: «Нравственное возрождение армии; стремление к возможной справедливости и к уничтожению произвола; меры к поднятию воинского духа; более прочная постановка воспитания офицера и солдата; поднятие образовательного их уровня и утверждение в армии дисциплины, чувства долга и патриотизма в лучшем значении этих слов…» Скажите, что из этого не актуально и сегодня?

 

– Такое позорное явление, как рукоприкладство, в офицерской среде всегда было нетерпимо, даже тогда, когда в солдаты шли крепостные крестьяне. Искоренить это долго не могли – еще по Куприну мы это знаем. Но и тогда правильные, порядочные офицеры понимали, что нечестно поднимать руку на подчиненного, не могущего ответить тем же. И уж вовсе бесчестно поступать так с боевым товарищем, за которого правильный военный должен и «душу свою положить», если придется…

– Да, здесь надо говорить не только о преступлении или дисциплинарном проступке, но прежде всего о бесчестье офицера. Понятие «честь» считается почему­-то высокопарным, чуть ли не книжным у офицеров молодого поколения. Произносим «Честь имею!» как-­то небрежно, походя …

 

– Кстати, в свое время существовали товарищеские суды чести офицеров, прапорщиков.

– А офицерское собрание?! Мы с вами то и дело вспоминаем русскую армию, советскую. А их опыт ведь должен полезно работать. Офицерские собрания в Русской армии напоминали что­то вроде клуба, объединяющего офицеров отдельной воинской части, гарнизона, когда им и отдохнуть, и развлечься, и поговорить по-­товарищески было негде. Кстати, действительными членами тех собраний были только штаб-­офицеры и обер-­офицеры, а председателями – командиры частей.

Вот вспоминаем мы с вами времена службы Куприна, а ведь так называемые «суды общества офицеров» в русской армии были учреждены еще раньше, в 1863 году, когда военный министр Д.Милютин проводил свои реформы. Так вот, то новшество далеко не всеми старыми служаками было принято благосклонно. Однако со временем все почувствовали благотворное влияние «суда общества офицеров» на нравственный быт в частях и гарнизонах.

Благо, что в войсках вновь появились офицерские собрания…

 

– Подтверждая старую истину, что все новое – это хорошо забытое старое?

– Да, в известной мере, это касается вечных категорий – честь, достоинство, дисциплинированность офицера. Когда мы возродили офицерские собрания, провели Офицерское собрание внутренних войск МВД России, то столкнулись с проблемой, что по­-настоящему эффективно, полезно они не заработали – опыта не было. Положения об офицерских собраниях были утверждены, но, как полагается, их председателями стали командиры-­единоначальники, которые уже начали сетовать, что, дескать, совет офицерского собрания… командует командиром. Приходилось на высоком уровне объяснять, что единоначалие никто не отменял, а офицерское собрание должно быть общественным, коллективным органом, помогающим командиру решать вопросы жизни воинского коллектива и воспитывать в офицерах честь и достоинство, стало быть – крепить дисциплину.

Очень важно, чтобы обучение и воспитание всех категорий военнослужащих   было выстроено в четкую систему – снизу доверху, – которая, конечно, должна постоянно совершенствоваться. Было бы хорошо, если б в военно­-учебные заведения поступали юноши, окончившие кадетские классы, корпуса, училища, суворовские военные училища или хотя бы прошедшие начальную военную подготовку в военно­-спортивных и военно­-патриотических объединениях, клубах. Там им уже прививается дисциплинированность, даже в повседневной жизни, в быту.

А если говорить о курсантах военных институтов, то им, кем бы они ни готовились стать, командирами ли, психологами, специалистами ли тыла, транспорта или связи, нужно внушить простую, но ключевую мысль – офицера не воспитателя не бывает. Каждый офицер – воспитатель, который должен морально и психологически поддерживать солдат.

   

Военная наука – наука побеждать

– Валерий Юрьевич, Вы были первым председателем первого и единственного во внутренних войсках Диссертационного совета. Кому как не Вам хорошо знать, какие темы разрабатывают соискатели ученых степеней, насколько их изыскания и теоретические выкладки связаны с практикой выполнения войсками служебно­боевых задач, с процессом обучения и воспитания личного состава?

– Действительно, научной работой я вплотную занимаюсь много лет, одно время являлся заместителем главнокомандующего внутренними войсками МВД России по военно-­научной работе, руководил Диссертационным советом при Санкт-­Петербургском военном институте внутренних войск, по сей день являюсь членом редакционной коллегии двух научных ВАКовских изданий – «Университетского научного журнала» и «Современной научной мысли». После моего ухода практически все члены совета остались на месте, а это серьезные ученые. Возглавил этот совет доктор педагогических наук Александр Николаевич Сивак. Без его личной роли и вклада в организацию практической работы, совета могло и не быть.

Во всех институтах войск существуют адъюнктуры, поэтому тот, кто хочет заниматься наукой, имеет все возможности разрабатывать не только интересные темы, но и готовить их в гуще войсковой жизни, исходя из запросов сегодняшнего дня и с видами на перспективу развития войск.

Никогда не жаловался на это, но подготовка к заседаниям занимала много личного времени. Председатель ведет научную дискуссию, когда он и члены совета задают вопросы соискателю. Именно тогда, как правило, выясняется, готов ли он заниматься научной работой. А чтобы задавать вопросы и вести эту дискуссию, мне как председателю надо было самому знать, о чем представленный труд. Кандидатская диссертация – это примерно 150­-170 страниц, докторская – 500­-600. А ведь надо не просто внимательно прочитать работы, но самому понять их содержание, проанализировать их и дать правильную оценку. Поэтому приходилось постоянно пользоваться словарями, справочниками, советоваться с другими членами совета, изучать заключение экспертов и т.д.

Всегда было обидно, когда понимал, что работа сырая и не соответствует присвоению ученой степени кандидата или доктора педагогических наук. Для меня было делом чести, чтобы диссертационный совет не превратился в «фабрику ученых» для войск. Поэтому за более чем 6 лет, что я руководил Диссертационным советом при Санкт-­Петербургском вузе, нам пришлось отклонить свыше тысячи работ претендентов на ученые степени.

До сих пор с теплотой вспоминаю свою работу в диссертационном совете. Благодаря ей, я познакомился со многими замечательными учеными. Среди них вице­-президент Российской академии образования академик Владимир Валентинович Лаптев, а также мой заместитель по диссовету профессор Людмила Николаевна Бережнова – высокопрофессиональный ученый и замечательный человек. Были и интересные соискатели ученых степеней. Так, например, у нас защищал докторскую диссертацию генеральный директор ГБОУ «Центр спорта и образования «Самбо­-70» Москомспорта Ренат Алексеевич Лайшев, которому успешно удалось соединить общеобразовательную подготовку детей и спортсменов высших достижений в единый цикл.

   

Культура – вдохновляющий фактор

– Еще одно важнейшее направление воспитательной работы – это культурно-­досуговая деятельность в войсках, в том числе и организация свободного от военной службы времени офицеров и членов их семей. Надо признаться: сегодня большинство офицеров мало уделяют внимания своему культурному росту, самообразованию, самовоспитанию. Почему так?

– Все мы прекрасно помним очень полезное и широкое движение «За высокую культуру воинской жизни», которое в 70–80­е годы прошлого века пропагандировалось и развивалось в армии. Благое было дело. В советские годы расхожими были утверждения, что год от года «растет благосостояние советского народа», «растет культурный уровень наших граждан».

Потом случился распад страны, начались кровопролитные конфликты, в которых вооруженные силы и внутренние войска принимали самое непосредственное участие, противодействуя всякого рода террористам и сепаратистам. Несли потери…

Слава Богу, культурный уровень не упал до критической черты – историческая память, видимо, не позволила. В войсках ни на день не забывали о культурно-­досуговой работе. В тяжелый период «первой чеченской войны» были созданы ансамбли песни и пляски округов внутренних войск. Спасибо за это тогдашнему командующему внутренними войсками Анатолию Афанасьевичу Шкирко, его заместителю Станиславу Федоровичу Кавуну, начальнику отдела полковнику Александру Яковлевичу Голобородько и его заместителю Валерию Петровичу Журавелю.

Я тогда начинал службу в главке в должности офицера по культурно­-досуговому обеспечению и знаю об этом процессе не понаслышке. На Северный Кавказ постоянно выезжали ансамбли, концертные бригады, известные и любимые в войсках авторы-­исполнители, профессиональные артисты. Газеты и журналы регулярно доставлялись не только в пункты временной дислокации, но и прямо на передовую – на опорные пункты, в окопы. Активно работали наши офицеры-­воспитатели, военные психологи. Стали традиционными смотры самодеятельной авторской песни, художественной самодеятельности «Солдаты антитеррора», проводились фестивали ансамблей песни и пляски, межрегиональный смотр­-конкурс «За Веру! За Отчизну! За Любовь!» и многое другое. Все это входило в многогранную работу по морально-­психологическому обеспечению служебно-­боевых задач. Знаю, что это и сегодня приветствуется в Росгвардии. Во главе этой работы стоял легендарный политработник, очень уважаемый в войсках Станислав Федорович Кавун. Когда я был назначен на должность заместителя главнокомандующего – начальника управления по работе с личным составом, то перенял его порядок организации внутриуправленческой работы.

 

– Хочется надеяться, что наша беседа сподвигнет кого­-то из служащих в силовых структурах к повышению культурного уровня – своего и своих подчиненных. А какой опыт в этой области наработан у вас?

– Что касается моего опыта, то по жизни складывалось так, что я еще с суворовских лет не просто жил искусством, культурой, но и стал заниматься собственно культурологией, старался глубже изучить историю формирования духовной культуры русской армии. Тему своей диссертации я так и назвал: «История формирования духовной культуры армии императорской России».

Не устану повторять, что военное теоретическое наследие русской армии – бесценный, неисчерпаемый и, что важно, не теряющий актуальности кладезь мудрости.

Особенность военно-­теоретических трудов в том, что их авторы – полководцы, преподаватели – не растекаются мыслию по древу. Их высказывания, выводы, рекомендации по-­суворовски четки, лаконичны, доходчивы. Как строки боевого приказа. К примеру, военный министр Российской империи генерал от кавалерии Владимир Сухомлинов свою задачу после поражения в русско­японской войне понимал так: «Я должен был восстановить бодрый дух русской армии… и разбудить ее для новой жизни». Как выразительно и ярко – словно сигнал военной трубы: «бодрый дух… к новой жизни»!

 

– И звук трубы, и яркое слово должны быть призывными. Но к чему мы должны сегодня призывать наше культурное офицерство, да и все воинство кроме, естественно, качественного выполнения служебно-­боевых задач, – к походу в театр или музей, в картинную галерею или библиотеку?

– Чтение, давно известно, – лучшее учение. Боюсь прослыть ретроградом, но никакой так называемый ридер с кнопочками не заменит книгу, которая, если полезная и интересная, может обрасти закладочками, из которой выписки ложатся в заветный блокнот. Но, к сожалению, в библиотеках, в том числе и воинских частей, поубавилось читателей – большинство предпочитают Интернет…

 

– Это так. Но ничто не заменит знакомства зрителя в погонах с работами мастеров искусств – спектаклями драматических и музыкальных театров, музейными экспозициями и выставками профессиональных художников…

– Жизнь показала, что деятели культуры самого высокого ранга охотно идут на контакты с военными – и в части приезжают, и к себе приглашают.

Будучи еще курсантом, мне довелось выступать с докладом «О совершенствовании форм культурного шефства над Вооруженными силами СССР» на выездном заседании Центральной комиссии по культурному шефству над ВС СССР в Минске. Заседание вела народная артистка СССР Людмила Алексеевна Чурсина.

И сегодня войска радуют, вдохновляют и интеллектуально обогащаются встречами с выдающимися мастерами культуры и совместной работой с руководителями творческих организаций. В их числе можно назвать Юрия Мефодьевича Соломина, Никиту Сергеевича Михалкова и многих других.

Трудно себе представить развитие культуры в войсках без всемирно известного творческого коллектива – Академического ансамбля песни и пляски войск национальной гвардии под руководством выдающегося музыканта, народного артиста Российской Федерации Виктора Петровича Елисеева.

Горжусь совместной работой по культурно­досуговому обеспечению личного состава внутренних войск и человеческой дружбой с великими артистами Махмудом Алисултановичем Эсамбаевым, Еленой Васильевной Образцовой и Валентиной Васильевной Толкуновой.

 

– Как-­то вы признались, что при работе над своей докторской диссертацией насчитали несколько десятков толкований слова «культура»…

– Понятие «культура» действительно весьма многозначно. Но сегодня не будем говорить о штабной культуре, физкультуре, культуре поведения в обществе, культуре питания, культуре технической... Напомним лишь, что культура – это то, что нельзя увидеть глазами, нельзя ни потрогать, ни взять в долг, ни заложить, ни осязать, а тем более купить, но единственно можно передать. «Традиция» в переводе означает «передача» – слово русское, честное и точное.

Мы часто внушаем военнослужащим, что «надо свято сохранять и приумножать славные боевые традиции». Но при этом надо пояснять, что традиция – это память, а память – воздух культуры и душа нации, а вместе с тем и школы, и армии, и семьи. Культура есть здравый смысл, ибо она – психическое здоровье. Культура есть достоинство и совесть, ибо она – нравственное здоровье. И никому не надо бояться человека с ружьем, стоящего на страже безопасности государства, – профессионала, человека воспитанного, образованного, культурного…

   

«Честь имею» – не просто слова

– Вы – один из самых титулованных генералов, доктор исторических наук, доктор педагогических наук, заслуженный работник культуры РФ, почетный сотрудник МВД России. Занимали высокую должность заместителя главнокомандующего внутренними войсками МВД России – начальника Управления по работе с личным составом. А вам не обидно, что расстались с военной службой?

– Скажу так: для меня это расставание было очень тяжелым. Ведь с 16 лет, с ЛенСВУ я носил военную форму. Но я сам написал рапорт об увольнении и был уволен в связи с организационно­-штатными мероприятиями, когда внутренние войска были преобразованы в войска национальной гвардии. Тем не менее, я по­-прежнему надеюсь, что еще вернусь на государственную службу.

 

– Вы были заместителем двух главнокомандующих внутренними войсками – генерала армии Николая Евгеньевича Рогожкина и генерала армии Виктора Васильевича Золотова. Вам важно было знать их мнение о Вас?

– Пусть это не прозвучит не так скромно, но мне важно было знать мое мнение о них. Если я уважаю главкома как человека, верю ему как командиру, то буду делать все на своем участке работы так, чтобы его не подвести, а уж как он меня за это будет оценивать – это его право. Если сделать шаг вперед, остановиться и ждать оценки начальника, то успеха никогда не будет. Кстати, главное качество, которое я ценю в людях – это ответственность за порученное дело.

Я с большой теплотой вспоминаю службу и общение с обоими главнокомандующими. Какие бы задачи передо мной ни стояли, я всегда чувствовал их поддержку и готовность поделиться своими знаниями и опытом для достижения наивысшего результата. Все это придавало мне силы и вдохновляло на новые свершения.

С Николаем Евгеньевичем Рогожкиным я рядом почти 30 лет. Он и члены его семьи для меня близкие, дорогие и родные по духу люди. И когда я оказался в запасе, он первый протянул мне руку помощи и мы снова вместе.

Я всегда стремился трудиться честно и добросовестно, ничего не ожидая взамен. Убежден, что всегда надо стремиться к высотам, постигать что-­то новое, неизведанное. Как писала мне в письме моя школьная учительница Нина Никитична Кекшина: «Старые заслуги меркнут, если нет новых!» Вот этого принципа я и стараюсь придерживаться в жизни и горжусь тем, что могу рассчитывать на помощь Николая Евгеньевича.

 

– А как Вы относитесь к новой команде директора Федеральной службы войск национальной гвардии генерала армии Виктора Золотова?

– Давать им свои оценки было бы, по меньшей мере, некорректно с моей стороны, это право директора Росгвардии и Президента России. Но Виктор Васильевич просто не мог взять в свою команду кого попало, все его заместители – профессионалы высочайшего класса, мы знаем друг друга много лет. И я желаю Виктору Васильевичу Золотову и его команде удачи и успехов!

    

Беседу вела Галина КУЗЬКИНА