Тайна саамской святыни Часыньявра
Лопари (саами) – один из «ускользающих» этносов нашей планеты. Многие века и даже тысячелетия они умудрялись не оставлять по себе следов духовной жизни. Мы знаем, что такой народ есть, но каков он, во что верит, чем живет, чему радуется, чего боится, не знаем. Да и от материальной культуры коренного населения Кольского полуострова мало что осталось. Саами очень поздно (не ранее середины XIX века!) попадают в фокус зрения исследователей и этнографов, причем сразу же «смешиваются» с пришлыми народностями – русскими поморами, коми, ненцами и даже финнами и норвежцами. Часто читаешь источник, говорящий как бы о лопарях, и понимаешь, что автор описывает кого-то другого. Поэтому значительная часть исследований по саамской древности всегда носила гипотетический (реконструкционный) характер. Тем ценнее всякая новая подлинная находка, относящаяся к этому удивительному народу. Вновь открытая часовня на озере Часыньявр в Мурманской области стала именно такой ценнейшей находкой.
Как и вся история лопарского народа, прошлое найденной часовни выглядит достаточно туманно, особенно это касается ее начального момента. Поэтому мы начнем разматывать «клубок Ариадны» с конца, с момента ее нахождения в 2002 году.
Ловозерье всегда помнило, что где-то в тундре есть часовня: охотники, оленеводы и геологи иногда наталкивались на нее, рассказывали жителям района. По их рассказам, в ветхой часовне еще в 1980-х годах была утварь и иконы. Но тогда, в советские атеистические годы, информация эта была никому не интересна. Наоборот, местные «активисты» гордо хвалились, что в Ловозерском районе уничтожены все культовые постройки и никакого «мракобесия» у них нет…
В 1990-е годы ситуация изменилась, а уже подзабытые воспоминания о часовне в тундре получили первое серьезное обоснование. В ставшем в те годы доступным для краеведов «Кратком историческом описании приходов и церквей Архангельской епархии» от 1896 года можно было прочитать: «В 5-ти верст. от Лявозерского погоста находится ветхая часовня во имя Рождества Христова, неизвестно когда и кем построенная». Именно с этого скупого известия и начались поиски утерянной святыни…
В 2002 году краевед Иван Вдовин смог организовать две экспедиции к предполагаемому месту нахождения Рождественской часовни. Первая (в феврале 2002 года) оказалась неудачной, зато вторая (в мае) принесла долгожданный успех: часовня была найдена и первично исследована. К главным результатам той майской экспедиции можно отнести нахождение и фиксацию на карте самой часовни, фотофиксацию памятника в момент, когда еще сохранялись крыша и купол, описание граффити ХХ века, могущих пролить свет на историю святыни в период оставления памятника (ценность данной работы стала очевидна, когда после обрушения крыши часть надписей стала нечитабельной, а из-за посещения туристов-вандалов просто стерта, а также описание сохранившейся утвари (часть ее ныне кем-то самовольно унесена из часовни). В целом экспедиция 2002 года стала отправной точкой зарождения интереса к данной святыне.
За 2000-е годы был накоплен определенный материал, который позволил восстановить вехи истории Рождественской часовни на озере Часыньявр.
Первые письменные известия о часовне относятся к первой трети XIX века. Так, в клировых ведомостях Кольского благочиния от 1828 года мы читаем: «От Понойского прихода по зимнему тракту в 500 верстах при Семиостровском погосте часовня во имя Рождества Иисус Христова, маленькая. А от города Колы в 200 верстах. По фундаменту, стенами и крышей еще прочна. Жители при часовне из собираемых кошельковых доходов по части иногда доставляют в местную церковь. Построена при заведенных частными людьми рыбных промыслах». На данный момент, как считается, это самое раннее из известных нам упоминаний исследуемого памятника истории.
Первое, на что обращаешь внимание в данном документе, это то, что автор текста протопоп Иоанн Дьяконов не пишет о ней как о некоей находке, четко определяет ее место нахождения и указывает на степень сохранности, что важно для описания «ветхих церковных фондов», а не новодела. Также мы видим ее территориальную принадлежность к Семиостровскому погосту. Как нам известно, в первой трети ХIX века на озере Лявозеро возникает выселок семиостровских саамов. То есть часовня обслуживала нужды семиостровцев в зимний период и каких-то «частных людей», заведших здесь же рыбный промысел. Тот же отец Иоанн Дьяконов упоминает часовню и в 1834 году: «Семиостровской же называемой Лявозерской, при коем часовня во имя Рождества Христова».
Наименование часовни указывает именно на ее лопарскую принадлежность. Дело в том, что, если бы устроителями часовни были некие рыбаки, очевидно приходящие в эти места в летний период, то посвящение было бы празднику или святым, чья память приходится на лето. Это был бы четкий маркер, ибо саамов в этот период в погосте нет – они сезонно уходили к берегам Баренцева моря. Но так как часовня имеет посвящение Рождеству Христову, приходящемуся на 25 декабря по старому стилю, то очевидно, что устроителями были именно семиостровские лопари, примерно к этому времени приходившими в те места вслед за оленями.
На саамское происхождение часовни также может указывать сохранившийся на стене часовни знак-клеймо рода Шаршиных, который был оставлен, как предполагается, устроителями или возобновителями данного памятника. Однако данное предположение достаточно зыбко. Во-первых, знак находится на замененных, а не на древних бревнах, что указывает на позднее его происхождение. Во-вторых, и сам род Шаршиных достаточно поздно становится «устойчивым». Более вероятно, что данный род имел отношение к ремонтным работам конца XIX века или просто столбил таким образом участок после начавшегося упадка Лявозерского погоста.
К 1840 году относится первое полноценное описание внутреннего убранства Рождественской часовни: «Часовня сия от города Колы отстоит в 295 верстах, местоположением имеет лес. От зимнего Лявозерского погоста в 1,5 версте. Длинна часовни 5,5 аршина, а широта 5,5 аршина же, а высота 2,5 аршина. Одно окно. Из икон: 1. Рождества Христова, 2. Неопалимая Купина, 3. Благовещенье Пресвятой Богородицы в киоте за стеклом, 4. Григорий Богослов, 5. Иоанн Златоуст. Часовня строением не прочна и неприлична. Утварью скудна. Больше ничего при ней не находится».
Данное описание дает нам представление о первоначальном размерах памятника (примерно 4х4 м, высота – 1,8 м) и ее внешнем виде в указанный период.
Иконы также знаменательны для понимания посвящения часовни и ее богослужебной специфики. Первая икона – образ Рождества Христова – относится к наименованию часовни. Образ Пресвятой Богородицы «Неопалимая Купина» представляет собой своеобразную «икону-оберег» от пожаров, что актуально для деревянного долго остающегося без присмотра здания. Икона Благовещения Пресвятой Богородицы, вероятно, относится к храму, к которому на тот момент часовня была приписана – Благовещенской церкви в Коле – или к празднику, после которого саамы уходили вслед за стадами оленей к морю. Заметим, что икона Благовещения – единственная, которая была на тот момент в застекленном киоте, что указывает на ее дарственный характер.
Некоторую загадку составляют отдельные образы вселенских учителей и святителей Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Может быть несколько ответов на вопрос, почему именно эти иконы оказались в маленькой сезонной лопарской часовне. Во-первых, это могли быть образы небесных покровителей устроителей или возобновителей часовни. Тогда мы можем с определенной долей вероятности предположить, что часовня была устроена Григорием и Иоанном Шаршиными. Только существовали ли такие лица когда-либо, мы пока не можем сказать (опять же, как упоминалось выше, Шаршины, скорее всего, относятся к поздней истории памятника). Во-вторых, исходя из найденных «закладных» камней под полом часовни, можно предположить, что здесь был престол и служились иногда Божественные литургии. Но тогда возникает вопрос, почему вместо более логичного образа Василия Великого, творца одной из литургий, мы видим Григория Богослова, литургистом не являвшегося? Наиболее вероятно, что эти образы появились здесь случайно как списанные из какого-то другого храма за ветхостью.
В административном плане часовня несколько раз меняла приход, к которому была приписана. Изначально это был Понойский приход, затем поочередно его сменили Кольский и Ловозерский. Видимо, окормлялась часовня бессистемно, от случая к случаю. Лишь к концу XIX века удалось наладить ежегодное отправление треб.
Современные исследователи подчеркивают, что все архивные данные свидетельствуют о крайней скудости Рождественской часовни. Так автор небольшой статьи в «Комсомольской правде» от 07 января 2014 года пишет: «В ведомостях того времени не раз подчеркивается бедность часовни, непритязательность ее убранства. В 1831 году понойский священник Дамиан Андрианов сообщает, что от часовни "прибыли в церковный кошелек никакой не получается, содержание же имеет скудное от подаяния в кошелек". "Утварью скудна", – пишет в 1850 году кольский протоиерей Матфий Поликин. "Утварью скудна, – вторит ему в 1853-м кольский священник Алексей Алексеевский. – Кошелькового сбора от сей часовни поступило 1 руб., а свечного не поступило"».
В конце XIX века была осуществлена попытка реставрации Рождественской часовни. 28 декабря 1894 года настоятель Ловозерского прихода отец Николай Шмаков обратился к благочинному с просьбой разрешить пристроить к часовне сень: «Жители Лявозерского погоста просят разрешения на постройку к своей часовне сеней. Лес готов пожертвовать Фома Николаевич Мелентиев». Разрешение было получено, и 8 января 1896 года отец Николай отчитывался в консисторию, что сени к часовне в Лявозерском погосте пристроены.
В упомянутых источниках фигурирует имя жертвователя – Фома Мелентиев. Этот лопарь-оленевод жил в колонии Рында, но происходил из Лявозерского погоста, имел крупное стадо оленей (около 1100 голов) и славился широкой благотворительностью в сфере как церковного строительства, так и социального служения. Особенно он запомнился современникам щедрыми пожертвованиями ветеранам Первой мировой войны и семьям, потерявшим кормильцев в военных действиях.
Как предполагают исследователи на основании изучения сруба часовни, строение не только получило ранее не существовавшую пристройку, но и было частично отремонтировано подручными средствами, а также обшито доской. Вероятно, к этому же времени относится и новый купол, сохранившейся в весьма разрушенном состоянии до наших дней. Согласно описям, к началу ХХ века, несмотря на ремонт, часовня представляла из себя достаточно жалкое зрелище, все ее утварь легко помещалась в два небольших ящика, в которых, видимо, между приездами священников она и хранилась.
В начале ХХ века Лявозерский погост приходит в упадок. В 1926 году здесь живет всего восемь лопарей, а в начале 1930-х годов он вообще исчезает из административного учета. К концу 1930-х годов сюда забредали лишь для заготовки сена или охоты. Именно в этот период стены часовни превращаются в своеобразный «чат», где велась переписка между охотниками и оленеводами. Так, мы читаем на одной из стен: «1933 года 31 июня здесь косил Филиппов Даниил Харитонович. Больше не думаю косить здесь». Наличие этого сообщения может свидетельствовать, что часовня давно никем не посещалась.
Однако мы так и не пришли к начальному моменту истории Рождественской часовни на Часыньявре. На данный момент есть две основные гипотезы. Первая говорит, что часовня построена в конце XVIII века семиостровскими лопарями из рода Шаршиных. На это указывает тот факт, что часовня в первых письменных упоминаниях фиксируется как весьма крепкая. Также это совпадает с временем возникновения Лявозерского выселка, постепенно переросшего в самостоятельный погост.
Другая версия относит нас к концу XVII века. Мы должны ее рассмотреть внимательно. На чем базируется гипотеза ранней датировки исследуемого объекта? Во-первых, на специфике архитектуры и сруба нижних (первоначальных!) венцов, свойственных, скорее XVI – первой половине XVIII века, чем концу XVIII – началу XIX века.
Во-вторых, на упоминание часовни Рождества Христова в «Кольского острога соборного священника Алексея Симонова тетради с отчетом о поездке его по государеву указу по Лопским погостам для уничтожения у лопарей язычества и возсоединения их к православной церкви» Впервые «тетради» изданы еще в XIX веке, но потом были забыты и вновь открыты и опубликованы Алексеем Жуковым).
Документ этот крайне важен для реконструкции процесса христианизации саамов. Он показывает, что лопари, хотя и были крещены почти поголовно, веры Христовой не знали и продолжали жить в пространстве язычества. Для преодоления непросвещенности коренного населения Кольского Севера в 1681 году царь Феодор Алексеевич приказал провести опрос на предмет веры всех лопарей, некрещеных крестить, объяснить всем основы Православия и учредить для этого полноценное окормление коренных народов. Эта миссия была поручена священнику из Колы Алексию Симонову. Во всех саамских погостах отец Алексий опрашивал, учил, крестил и утверждал в вере, а в некоторых ставил часовни. Так как миссия пришлась на зимний период 1681–1682 годов, часовни имели, в основном, «зимнее» посвящение.
В отчете о поездке под 17 ноября 1681 года сказано, что были порушены «идолы», «а для м(о)л(и)твы и для чести и поклонения с(вя)тых икон поставили оне, лопари, часовню во имя Р(о)ж(де)ства Ии(су)са Хр(и)ста». Ссылаясь именно на данный фрагмент, некоторые исследователи датируют изучаемый объект 1681 годом. Однако из текста понятно, что все описание относится к погосту на реке Воронья, а это совершенно отличная от семиостровских группа саамов.
О Семиостровском погосте мы читаем ниже. 27 ноября 1681 года, разорив капище, «для м(о)л(и)твы поставили оне, лопари, часовню во имя Пр(е)- с(вя)тыя Б(огоро)д(и)цы ч(е)стнаго Ея Собора». Итак, текст ясно говорит, что часовня в погосте имеет посвящение не празднику Рождества Христова. Однако это только на первый взгляд. Дело в том, что Собор Пресвятой Богородицы приходится на первый день после Рождества Христова и является главным торжеством периода попразднства. Для церковного мировоззрения часовня в Семиостровском погосте имеет то же посвящение, что и в Воронинском, и праздничная икона будет той же. Если учесть, что зимний погост семиостровцев находился в XVII веке где-то в районе Чесыньявра, то вполне вероятно, что мы имеем именно с исследуемым памятником церковной архитектуры.
В пользу данной гипотезы говорит и хронология событий. Итак, 17 ноября была освящена часовня в Воронинском зимнем погосте, а еще через десять дней, 27 ноября, – в зимнем же Семиостровском погосте. Простой расклад, что священнику необходимо было добраться до места, провести опрос, научить и крестить лопарей-язычников, убедить их разорить капище и срубить наскоро часовню, требует признать, что между погостами должно быть небольшое расстояние (день-два зимнего пути). Именно такое расстояние между Вороньей и Лявозеро. Отсюда и близость посвящений часовен. На Рождество Христово планировалось служить в Воронинском погосте, а на следующий день, на Собор Пресвятой Богородицы, – в Семиостровском.
То, что Семиостровский (в начале XVII века называвшийся Норенским) погост находился на Лявозере, прямо говорит Писцовая книга Алая Михалкова (1608-1611 годы): «Погост Норенской стоит на леве озере». «Леве озеро» в списке Харузина и есть искомое нами «Лявозеро», рядом с которым возникла через 70 лет после составления описи наша часовня.
Также о древности часовни свидетельствует и устойчивый гидроним «Часыньявр», который переводится с саамского как «часовенное озеро» или «озеро у часовни». Подобные гидронимы почти всегда имеют древнее происхождение и указывают на ценностное восприятие пространства лопарями.
Становится понятна и дальнейшая смена наименования. Посвящение Собору Пресвятой Богородицы получило отражение в официальных бумагах. Лопари же определяли его по основной иконе, которой, как видно из поздних источников, и был образ Рождества Христова.
Но если все же принять датировку часовни 1681 годом, то неизбежно надо ответить на два вопроса. Во-первых, почему она исчезла из официальных документов? Во-вторых, как объяснить достаточно хорошую ее сохранность к началу XIX века?
Здесь мы можем только предположить. Исчезновение часовни на Часыньявре из письменных источников может объясняться тем, что миссия протопопа Алексия Симонова не имела продолжения и окормление лопарей осталось, как и прежде, бессистемным. Если к этому добавить, что погосты в XVII веке еще не были стабильными и периодически меняли свою локализацию, то становится понятно, почему к началу XIX века строение оказывается не в погосте, а в «лесу», как об этом пишется в отчете 1840 года.
Кроме того, следует учитывать, что значительная часть относящихся к XVIII веку церковных актов, которые хранились в консистории Архангельской и Холмогорской епархии, погибли в пожаре 1793 года. Из-за этого данный век в церковной истории Кольского полуострова имеет значительные лакуны.
Что же касается хорошей сохранности, то это вещь относительная. Мы не можем четко судить о сохранности по оценке, данной в официальном отчете. Остается под вопросом, насколько реально хорошо выглядела данная святыня, и не было ли «сносное» состояние определено как «хорошее»? Кроме того, самого слова «хорошее» отчеты не используют.
Итак, в ходе нашего исследования на данный момент можно выделить несколько принципиальных моментов. Во-первых, наиболее вероятным временем возникновения исследуемой часовни следует признать 1681 год. Во-вторых, первоначально часовня была посвящена Собору Пресвятой Богородицы, но сами лопари воспринимали ее как Христорождественскую, что и отразилось в официальных документах XIX века. В-третьих, из-за изменения расположения зимнего погоста семиостровских саамов и прекращения регулярного окормления погоста кольскими священниками (погост вошел в сферу деятельности Понойского прихода) часовня теряет свое значение, а территориально оказывается за пределами погоста в «лесу». В-четвертых, с возникновением регулярного Лявозерского погоста и возникновения контроля за ним со стороны государства и Церкви часовня под наименованием Рождества Христова вновь оказывается на страницах официальных документов, ее окормляют и периодически ремонтируют. В-пятых, в 1894-1896 годах часовня была реконструирована (появились сени, заменены венцы и крыша, установлен новый купол); как считают некоторые исследователи, реконструкция не только не помогла сохранности святыни, но и имела неприятные последствия, ускорившие ее разрушение. Наконец, в-шестых, после революции 1917 года и расформирования поселения в Лявозеро часовня пришла в упадок, а позже была кем-то разорена.
Сейчас перед научным сообществом и всеми любящими Кольский край стоит важнейшая задача сохранения Рождественской часовни на озере Часыньявр. Это не только второе по древности православное религиозное здание этого края, но и памятник заботы царей дома Романовых о местных жителях, свидетельство важной вехи культурного и духовного развития Ловозерья.
*
Сейчас над древней часовней установлен консервационный купол. 30 марта 2019 года состоялась однодневная экспедиция к часовне на озере Часыньявр, которая стала ещё одним шагом на пути восстановления древнейшей саамской святыни. Это тем более актуально, что, утеряв подлинные святыни своих предков, современные жители Ловозерья сталкиваются с множеством подделок под «веру отцов». Рождественская часовня свидетельствует о том, что центром реальной духовной жизни лопарей к концу XVII века стало Православие, что именно в нем духовный завет и наследие современных хозяев тундры.
Иеромонах Никодим (КОЛИВАТОВ)
Публикация сайта Североморской епархии