З0 октября 2019 года: «День памяти жертв политических репрессий», ещё не отменяет увековечивание памяти руководителей расстрела рабочих в Новочеркасске в 1962 году

Новость размещена в городах: Калининград, Челябинск, Новосибирск, Томск, Красноярск, Иркутск, Владивосток, Санкт-Петербург, Москва

 

Константин Коханов: Почему нет официального заключения о виновниках Новочеркасского расстрела 2 июня 1962 года, или хотя бы официально не указаны фамилии тех, кому были конкретно предъявлены обвинения в 1992 году?

 

В опубликованных до сих пор списках виновников новочеркасского расстрела, можно считать достоверными только три фамилии: Хрущёв, Козлов и Микоян. Пока о событиях в Новочеркасске 2 июня 1962 года в основном судят, ссылаясь на роман Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», напечатанный в Париже в 1973 году, и многие воспринимают его, как достоверный первоисточник. В 1992 году Главная военная прокуратура РФ возбудила по факту новочеркасского расстрела уголовное дело. В нём фигурировали первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущёв, члены президиума ЦК Фрол Козлов, Анастас Микоян и ещё восемь человек. Прочие многочисленные публикации и воспоминания тоже не отражают полной картины трагедии, а после расстрела Борисом Ельциным (по его прямому приказу) в 1993 году законно избранного российского парламента, не удивительно, что в сентябре 1994 года Главная военная прокуратура прекратила против Н. С. Хрущева, Ф. Р. Козлова, А. И. Микояна и других (всего 11 высших партийных и должностных лиц, причастных к событиям в Новочеркасске) уголовное дело в связи с их смертью. Владимир Путин, видимо, считает, что это было правильное решение, так как прецедент с признанием вины умерших преступников, мог бы привести и к суду над Борисом Ельциным даже после его кончины.

 

Известны те, кто был расстрелян,

И все почти, кто был убит,

Но прах убийцы не рассеян, 

В стене кремлёвской он лежит.

 

Его помощник похоронен,

На Новодевичьем, чтоб чтить, 

И слова Путин не проронит, 

И кто был с ними промолчит!

 

Кто хочет в прошлом покопаться,

У Солженицына прочтёт,

Что думать можно не пытаться,

Представил Сталину он счёт.

 

Он просветлел ещё в ГУЛАГе,

Хрущёв позволил рот раскрыть,

Он столько перевёл бумаги,

О том нельзя, что было скрыть.

 

Зачем в архивах было рыться,

И в них, что было, проверять,

Ведь легче было заграницей,

О том, что было переврать.

 

Новочеркасск, расстрел рабочих,

Сравнил, с расстрелом в лагерях,

И в это верит, кто захочет,

И Солженицын скажет прав:

 

Куда всех раненных свозили,

Чтоб им пропасть, без вести там,

Где жили семьи их в Сибири,

В каких глухих могли местах?

 

Кто проверять его бред будет,

Входили в город танки как,

И как на них бросались люди,

Он рассуждает, как дурак.

 

Новочеркасск сравнил с Кенгиром,

Чтоб всё смотрелось пострашней,

Но кто приказ дал командирам,

Одни намёки вообще.

 

Стреляли якобы нацмены,

Их легче русских обвинить,

Они чужую жизнь не ценят,

Всех могут танками давить.

 

Припомнил город Будапешт

И что он связан с Микояном,

Но что был в Венгрии мятеж,

Смолчал умышленно он явно.

 

А как там вешали людей.

За то, они, что коммунисты,

Он фотографии тех дней,

Старался, видимо, подчистить.

 

Пора бы гриф «секретно» снять,

С Новочеркасского расстрела,

Должны всю правду люди знать,

Не часть лишь ту, что рассмотрели.

 

Зачем легенды сочинять,

Чтоб пропиариться на горе,

Зачем кого-то обелять,

Или огульно обвинять,

Когда нет точки в приговоре.