Творцы, на выход! Московские власти отбирают мастерские у скульпторов и художников

В числе пострадавших - не только потомки Маяковского и Толстого Веста Боровикова Как уже писали Новые Известия в декабре прошлого года , Департамент городского имущества города Москвы, оформив собственность на мастерские художников, продолжает лишать их возможности работать. Сначала художников предупреждали, что договор безвозмездного пользования не будет продлен, потом навешивали замки на мастерские. Иногда это делалось и без предупреждения, как например, в истории с книжным графиком Воробьевым. Едва он закончил ремонт в своей мастерской на Кутузовском проспекте, как на нее тут же был навешен замок. Художнику, правда, удалось вывезти все свои работы, ничего не пострадало, но сумма, которую он потратил на ремонт, ему не была возвращена. Союз художников Москвы смог выделить ему новую мастерскую. Но ситуация с мастерскими продолжает меняться к худшему: новых власти первопрестольной не дают, а старые отнимают. В перспективе , по оценкам Союза художников, скульпторы и живописцы Москвы должны потерять две сотни мастерских. Мы уже писали о некрасивой истории с мастерской на Большом Афанасьевском, дом 27, когда в отсутствие художников мастерские были вскрыты, замки срезаны, поставлены новые. Через несколько дней под влиянием общественности Департамент городского имущества города Москвы (ДГИ) дал задний ход, ключи были выданы вновь. Художники выдохнули и полгода спокойно работали. Но не чиновники. Они вели длительные баталии в судах. ДГИ и Роскомимущество делили арбатский особняк. ДГИ отсудил себе ту часть здания, в которой трудятся три художника и один искусствовед. Вторая часть здания, которое давно признано памятником культурного наследия, осталась в федеральной собственности. А переданную Москве часть особняка чиновники решили забрать, поставив перед художниками задачу из ряда тех, что ставил царь Горох перед Иваном- дурачком. Они предложили, во-первых, оплату аренды помещений, во-вторых, что делает договор фантастическим, самим художникам придется оплатить реставрацию здания. Действие договора - один год. Выдвинув эти условия, Мосимущество фактически выставляет художников на улицу. То, что ими оказались потомки Маяковских и Толстых, замыкает исторический круг. Когда-то это здание было построено московскими же властями специально для скульптора Николая Андреева. Потомки гениев русской литературы оказались без мастерских не первыми. Подробный процесс изъятия мастерских у художников чиновниками ДГИ был описан «Новыми Известиями» в декабре прошлого года . Основная часть осталась в федеральном владении, и художников оттуда пока никто не гонит. Если посмотреть на здание, никакой разницы в оформлении и обветшалости пристройки и основного корпуса не видно. Почему правую его часть должны реконструировать нищие художники, а левую – государственная казна, остается загадкой. Как и то, почему половина здания осталась у федералов, а вторая половина отошла к Москве. Здание теперь напоминает «Титаник», у которого тонет пока только одна палуба. На ней, этой тонущей палубе, расположены мастерские внучки Маяковского Елизаветы Лавинской и праправнучки Льва Толстого Натальи Толстой. Никакой художник, даже самый богатый, не смог бы отреставрировать за свой счет исторический памятник. В случае с мастерской скульптора Лавинской мы имеем дело с одинокой женщиной, у которой на содержании несовершеннолетний больной астмой ребенок и престарелая мать. В случае с мастерской праправнучки Толстого Натальей Толстой ситуация тоже не из тех, чтобы реставрировать памятники. Вот как прокомментировала ее сама Наталья Олеговна Толстая: «Когда зимой на наши мастерские чиновники Мосимущества навесили замки, мой сын большую часть картин смог спасти, он их успел вынести. Но все картины мне просто негде разместить, моя квартира небольшая. А в мастерской, помимо моих работ, я сохраняю наследие моих родителей . Мой отец, Олег Владимирович Толстой, правнук Льва Николаевича Толстого, был живописец, у меня около 50 его работ, они представляют большую ценность. Кроме того, я сохраняю в мастерской работы моей мамы, Татьяны Владимировны Толстой, которая была график. Ее работ более тысячи. Я живописец - монументалист, у меня больше 50 больших работ, и много графики. Хранить эти работы мне теперь негде, как и негде будет работать. Но наследие не может оказаться на улице. Средствами отреставрировать здание, в котором находится мастерская, у меня, конечно, нет. Цели ДГИ для меня совершенно понятны. Не все художники смогут платить даже арендную плату, которую оно выставило. А те, кто смогут платить аренду, не смогут найти средств для реставрации. Это совершенно очевидно». В мастерской Елизаветы Лавинской, внучки Владимира Маяковского, хранятся работы ее отца, сына Маяковского Глеба - Никиты Лавинского, и работы ее матери, Августины Лавинской. В этой мастерской прошла вся ее творческая жизнь. «Мама получила эту мастерскую в 1978-м году, а отец получил мастерскую в этом же здании еще раньше, в начале шестидесятых. Мастерская отца после его смерти была отдана, а его работы - а их около сотни - мы перенесли сюда. Он был скульптор, как и мама, и как я. И если картины я смогла бы вынести отсюда, то скульптуры вынести просто невозможно. И это фонд, наследие, которое мне негде хранить, у меня очень стесненные бытовые условия. Я этой ситуаций просто раздавлена, я не знаю, что делать, как жить дальше. Только за прошлый год дважды меняли замки в мастерской люди из ДГИ, то есть нас выгоняли, потом выдавали ключи, потом опять выгоняли… Это все очень тяжело и нервно. Но цель этого ведомства не трепать нам нервы, а просто выгнать нас и получить особняк в центре Москвы в свое владение. Они начали с нас, нашей пристройки, потому что хорошо понимают, что проще начать с одиноких женщин. Которым будет трудно бороться за свое право быть, творить, оставаться художниками. Которых легче стереть». Ломать жизнь живым потомкам тех, чьим именем мы называем улицы, станции метро и музеи – это высшая форма ханжества. И мы ей, увы, овладели. Но истории двух немолодых женщин, чьи предки составляют золотой фонд российской литературы, не единственные. На днях неизвестные лица, представившиеся чиновниками Росимущества, выгоняли художников, чьи мастерские находятся в еще одном элитной районе Москвы - на Покровке. Схема изгнания художников из мастерских напомнила 90-е годы. О том, как это произошло, рассказывает очевидец истории, заведующий сектором по работе с мастерскими Московского Союза Художников Юрий Сергеевич Куршаков: «Нам позвонил художник Герман Зарянкин, чья мастерская расположена по адресу: улица Покровка, дом 17, строение 1. Там у нас находятся мастерские четырех художников, по договорам безвозмездного пользования с ДГИ города Москвы 2002-го и 2003го годов . По его словам, общую входную дверь в мастерские вскрыли и какие-то мужчины, которые пытаются проникнуть в мастерские. Герман Зарянкин был внутри своей мастерской и попросил нас подъехать и помочь разобраться. Мы собрались, поехали. На месте мы обнаружили крепких ребят - чоповцев и двух женщин, которые представились как работники Росимущества. Документы они не показали, хотя мы их об этом попросили. Свои документы мы им предоставили, но они не признали их легитимность. Нам пришлось вызвали полицию. Приехал участковый и сказал, что это хозяйственный спор, и уехал. Мы вызвали полицию вторично, приехали следователи и дознаватели. Компания собралась плотная. Нас развели в разные стороны. Мы показали свои документы и сказали, что никаких жалоб и уведомлений о расторжении договора не получали. А те, кто назвал себя представителями Росимущества, заявили, что они выиграли суды с департаментом имущества Москвы, и теперь эти помещения принадлежат им. Потом они все исчезли незаметно растворившись и ушедших через помещения магазинов или кафе, оставив нас без объяснений. Подошедший к нам чоповец сказал, что художники могут заходить и работать в своих мастерских. Через несколько дней, по жалобе художников, была проведена проверка Инспекцией по недвижимости г. Москвы совместно с ДГИ. Представители этих организаций сказали, что им ничего не известно о тех судах, которые они якобы проиграли Росимуществу. У них таких данных нет, и договор безвозмездного пользования действующий. Но художникам отключили электроэнергию и воду. Кто отдал приказ, мы не знаем. Мы вызывали Мосэнергосбыт, с которым у художников заключён прямой договор, но представителя этой уважаемой организации в щитовую не допустили. Кому принадлежит щитовая , мы не знаем. У художников отсутствует центральное отопление, и обогревать помещение можно только с помощью электричества. Поэтому художники сейчас находятся в холоде и без воды в этих мастерских. Мы подготовили письмо в Департамент, и будем просить его вмешаться в сложившуюся ситуацию. Но все это время художники будут находиться в холодных помещениях. Более того, Департамент городского имущества Москвы присылает нам письмо о готовности заключить договор аренды с еще одной мастерской, которая находится в этом здании. Что наводит на мысль о том, что люди, которые пытались выгнать из мастерских художников, не были представителями Росимущества. Есть и положительные сдвиги в нашем общении с департаментом. Они предложили нам оформить договоры аренды с несколькими ордерными мастерскими. Условия договоров нам пока неизвестны. Возможно, ДГИ предложит нам арендные отношения. Если помещения небольшие, то художники, может быть, и потянут. Отношения с Департаментом у нас неровные, но есть и положительные моменты. Хотя договор аренды мастерских в Большом Афанасьевском 27, который предлагают подписать в Департаменте, мне представляется кабальным. На него может согласиться солидный бизнесмен. Но не художники. Опасность этого договора в том, что департамент предлагает заключить его на год. То есть после того, как художники отремонтируют здание, если смогут, они вполне могут лишиться своих мастерских по истечении срока договора аренды». Самый неутешительный и горький комментарий дал этой ситуации народный художник РСФСР Борис Бланк: «Бесполезно бороться с неизбежностью». Ему, с высоты его опыта восьми десятков лет, виден рисунок отношений власти и художника в самой дальней перспективе.