Как из Рамиля Шамсутдинова сделают Артураса Сакалаускаса
Для того чтобы ты стал «настоящим мужчиной» и прошёл «школу жизни», над тобой в течение года должно основательно поиздеваться оголтелое зверьё. Нельзя упускать случай, если есть возможность послужить в горячей точке с благословения отцов-командиров, давно распродавших твоему противнику вооружение с российских складов.
Хорошо, если оторвёт ноги. Неважно, где — в Чечне, Сирии, Украине, где нас нет. Ребята, которые поют песни «про пацанов и честно выполненный долг» в длинном переходе на Шоссе Энтузиастов, имеют неплохие деньги. Если тебе «фантастически повезёт», и ты вернёшься домой в цинковом гробу, безутешным родителям может пожать руку сам военком. А в школе, где ты учился, того и гляди, повесят табличку с твоим именем.
Не стоит вспоминать, что призывная военная служба — грубейшее вмешательство в экономику твоей страны. Не стоит думать о том, что призыв приносит государству больше вреда, чем пользы.
«Экономика должна быть готова к войне!»
Это слова твоего верховного главнокомандующего. И не так уж важно, что, случись завтра война, орава вчерашних прыщавых онанистов при всём желании не сможет (и даже при желании не успеет) в ней поучаствовать.
Подавляющее большинство граждан помнят, что «деды воевали». Они охотно смотрят снятые выпускниками бухгалтерских курсов фильмы про панфиловцев и свято верят: каждый мужчина обязательно должен быть готовым к тому, что завтра произойдёт какая-то чудовищная метаморфоза и боевые действия придётся разворачивать, как в 1941 году — мобилизуя под ружьё всю мужскую часть населения страны.
А как её мобилизовать, если никто не держал в руках гранаты? То-то.
На деле «призывной формат» армии, в которой за 12 месяцев срочной службы старослужащие отобьют тебе мозги и опустят твоё человеческое достоинство значительно ниже плинтуса, существует, конечно же, не для оборонительных целей.
Это уловка нашего государства, позволяющая «дисциплинировать» потенциально агрессивную (способную к сопротивлению) часть общества. А ещё так можно платить профессиональным военным сущий мизер.
Вырванным из жизни взрослым, здоровым, совершеннолетним парням, которые могли бы строить свою жизнь и приносить пользу Отечеству на экономическом фронте, именно в армии вдалбливают необходимые для выживания в нашей стране принципы подчинения и дисциплины.
Именно там заставляют легче переносить унижение — один из ключевых аспектов нашей государственности, ходить строем, учить гимн, петь никому не нужные строевые песни.
Некоторые, как расстрелявший сослуживцев татарин Рамиль Шамсутдинов, готовят себя к «семи кругам ада» с детства, посещая военно-патриотические кружки и наивно полагая, что армия – то самое место, где за пару десятилетий можно сделать неплохую карьеру, а потом жить за счёт тех, кто до 65-ти лет будет работать на заводе или стоять с мелом и тряпкой у доски.
Знают ли эти люди, что руководство страны просто не хочет отмены призыва, потому что, утратив четверть миллиона «вояк по принуждению», государство автоматически должно будет начать борьбу за контрактников, поднимая их жалованье сообразно рыночной стоимости услуг, улучшая условия службы, в общем, делая всё так, как делают на проклятом Западе, где перед человеком, оказавшимся в армии, открываются перспективы (и не только оказаться в тюрьме, «дурке» или могиле, как у нас).
Что будет с Шамсутдиновым?
Для того, чтобы понять это, нужно сопоставить первичные выводы комиссии Минобороны, работающей в посёлке Горный Забайкальского края. Что прозвучало? Вот ключевые тезисы.
- Насилие в отношении рядового Рамиля Шамсутдинова не подтвердилось.
- Сыграла роль психическая перегрузка и межличностный конфликт с одним из офицеров.
То, что случай единичный и неуставных отношений в российской армии нет, нам сказал еще раньше Дмитрий Песков. А вот то, что Шамсутдинова начинают «подводить под диагноз», отвергая факты издевательств над ним, говорит о традиционной попытке Министерства обороны «сохранить лицо».
«Ну, да… Мальчик переутомился… Где-то, кто-то не доглядел… Стоять в карауле – дело такое… Не каждый выдержит»
В не таком уж и далёком 1987 году аналогичный случай произошёл с литовцем Артурасом Сакалаускасом. Гордый литовец, не выдержав пыток и систематических издевательств, тоже взял в руки оружие и отправил на тот свет 8 человек. Но довести дело до суда не дал однокурсник ВВП, начальник следственного отдела прокуратуры подполковник юстиции Леонид Полохов.
А дело было так…
Если Шамсутдинову, как максимум, в самом худшем случае, грозит пожизненное, то Сакалаускуса по советским законам вполне могли поставить к стенке.
Литовец служил во внутренних войсках и сопровождал заключённых в спецэшелоне № 934 МВД СССР. Поезд, вышедший из Ленинграда, должен был дойти до Новосибирска. ВВ-шники обязаны были сдать осуждённых из «Крестов» с рук на руки конвоирам и вернуться домой.
Всё примерно так и произошло, с той лишь разницей, что по прибытии спецэшелона обратно, в город Ленинград, в вагоне № 001/76040 были обнаружены трупы семерых сослуживцев и проводника. А рядового Артураса Сакалаускаса, нигде не было. Не досчитались 5-ти из 8-ми ПМ, которые должны были находиться в оружейном ящике. Отсутствовала форма начальника караула — убитого в числе прочих прапорщика Пилипенко.
Что же произошло?
Время смерти убитых, примерно установленное судмедэкспертами, свидетельствовало о том, что военнослужащие внутренних войск и проводник были застрелены незадолго до того, как поезд прибыл в Бабаево (Вологодская область).
«Дикий прапор»
Вологодские опера были поставлены на уши. Начали прочёсывать местность. А вскоре в отделение милиции пришла женщина, заявившая, что странный «прапорщик», попросившийся к ней на постой, украл у её сына дефицитный по тем временем пуховик, шапку и брюки. Ей предъявили фото Сакалаускаса. И она сразу же узнала «дикого прапора».
Двое суток Сакалаускас довольно умело прятался от погони, укрываясь на чердаках заброшенных домов, в полуразрушенных церквях и просчитывая варианты, как уйти домой, в Литву. Его Родина по состоянию на февраль 1987 года хоть и не обрела заветной независимости, но схорониться там было значительно легче, чем в РСФСР.
Артурасу удалось добраться до Ленинграда, где его опознал один из пассажиров автобуса. Куда он ехал? Никуда. Ездил бесцельно, пытаясь уйти от милицейских и военных патрулей. Его фотографии были на вокзалах, в аэропортах, на столбах и стендах «Их разыскивает милиция». Исчезнуть при таком раскладе было невозможно. Но, когда задержанный Сакалаускас заговорил, следователи бубнили себе под нос:
«Лучше бы он провалился сквозь землю»
Рядовой начал рассказывать, как «деды» издевались над ним на глазах у зэков. Осуждённые сперва с неподдельным интересом смотрели на то, как изощрённо травят парнишку, а потом из-за решётки стали раздаваться голоса:
— Чудят менты. Совсем зачмурили бедолагу. Уж лучше кокнули бы его сразу.
Изощрённости зверств, которые пришлось вынести Сакалаускусу, могли бы позавидовать парни дедушки Мюллера. Один из убитых, старослужащий рядовой Нечаев, любил надевать Артурасу миску с горячим супом на голову.
Повар Гатаулин сыпал в его тарелку стакан песка или полпачки соли, чтобы «жизнь мёдом не казалась». Замначальника караула старший сержант Семёнов макал Сакалаускаса лицом в унитаз, порвал ухо.
Когда Артурас практически терял сознание, ему делали «велосипед», засовывали между пальцев босых ног вату или клочки бумаги, а потом поджигали. И во сне парень от накрывавшей его невероятной боли начинал под хохот окружавшей его солдатни делать движения, похожие на те, которые делает во время движения велосипедист.
Нервы Сакалаускаса выдержали вовсе не из-за этого
Праздник 23 февраля ублюдки, ехавшие в спецэшелоне по территории Вологодской области, решили отметить изнасилованием Сакалаускаса. В районе 15.00, когда Артурас спал, отдыхая после караула, его подняли с постели старослужащие Манхуров и Джамалов. «Деды» потребовали, чтобы литовец прошёл с ними в туалет.
Там подонки изнасиловали молодого человека. От ужаса и стыда Сакалаускас отключился, а пришёл в себя – как обычно! – от того, что к его голым ногам Манхуров и Джамалов подносили зажженные спички. Устав, они удалились, пообещав Сакалаускусу, что «в честь праздника вечером его изнасилует весь личный состав».
Кое-как помывшись в туалете и сменив кальсоны, которые были испачканы спермой Джамалова, Сакалаускас пошёл к себе.
По пути он увидел, что начальник караула, с ведома которого происходили издевательства над литовцем, прапорщик Пилипенко спит у себя в купе и видит десятый сон. Ящик с пистолетами был не заперт, как следует.
Артурас зашёл в его купе, забрал два пистолета, вернувшись в туалет, зарядил их. Проходя мимо купе Пилипенко, Сакалаускас прислушался к храпу Пилипенко и… на всякий случай выстрелил ему в голову. Побоялся, что прапорщик проснётся и откроет огонь из остававшихся в его распоряжении пистолетов. Храп прекратился. Но Артурас не убил Пилипенко — пуля прошла по касательной.
Затем Сакалаускас пошёл прямиком туда, где азартно резались с проводником Дашкиевым его мучители — армейские «дон жуаны» — Манхуров и Джамалов, а также Семенов, повар Гатауллин и ещё один персонаж — рядовой Синицкий.
Когда Сакалаускас показался в дверном проёме, сигарета упала изо рта Джамалова на пол падучей звездой…
Стрельба по-македонски
Как оказалось, навыками стрельбы по-македонски, Сакалаускас владел неплохо. Выпустив две обоймы, он с сожалением взглянул (разумеется, не на тела, а на два теперь уже бесполезных пистолета). И пошёл в купе прапорщика за третьими и четвёртым.
В купе личного состава оставался дееспобособным лишь проводник, в которого изначально Сакалаускас не стрелял. Он запер дверь, но вернувшийся Артурас начал палить через неё, уложив и проводника. Далее произошло невероятное.
В сознание пришёл прапорщик Пилипенко, которого Сакалаускас считал убитым, и попытался сбежать в сторону кухни, но Артурас дважды выстрелил ему в спину. Раненный начальник караула, с попустительства которого происходили все издевательства над молодым солдатом, забился в кухне под стол. И вскоре умер там от ранений, ужаса и потери крови.
Когда патроны закончились вновь, Сакалаускас сходил за боеприпасами и оружием ещё раз. Он не остановился, пока не убедился в том, что все издевавшиеся над ним садисты мертвы.
Всего Артурас Сакалаускас произвёл 46 выстрелов. Из них 33 достигли цели. 18 произведённых выстрелов привели к ранениям, оказавшимся смертельными.
Артурас огляделся. Без оружия уходить было опасно. Он забрал дипломат начальника караула, прихватил у мёртвого проводника часы, взял все попавшиеся под руку деньги и «был таков» на станции Бабаево.
Сакалаускусу «светила» «вышка»
Но огласить его признательные показания в суде, вызвав в качестве свидетелей ехавших в спецэшелоне на зону зэков, которые подтвердили бы, что неуставные отношения в Советской Армии зашли столь далеко? Мыслимо ли это? Многие высокопоставленные начальники «слетели бы с погон»!
А тут ещё, как назло, эксперты Института судебной психиатрии имени Сербского (г. Москва) признали Сакалаускаса абсолютно вменяемым. И выход был только один. Артураса направили в СИЗО «Матросская тишина», где он пробыл подозрительно долго. Дополнительная экспертиза, проведённая по инициативе следствия теперь уже в Ленинграде, выявила у него «тяжёлое психическое расстройство с прогрессирующим течением». Требовалось длительное лечение в стационаре!
Первое заседание военного суда по делу Сакалаускаса прошло лишь три года спустя – в 1990 году. Самого Артураса на нём не было. А вот адвокат — литовец Александрявичус, был. И он не побоялся сказать правду о том, что в СИЗО парню непрерывно вводили разрушившие его психику сильнодействующие вещества.
Для военачальников, однако, дело обошлось малой кровью. В отношении военчасти, где служил Сакалаускас, суд вынес определение. Кого-то понизили. Кого-то пожурили. Главное, никому и в голову не пришло реформировать армию.
Но будут идти годы и «дедовщина» будет процветать, калеча, уродуя психику людей, а главное — унося в могилы и тех, и этих. Кто-то будет терпеть побои, издевательства, «велосипеды» и даже изнасилования. А кто-то, разуверившись в том, что справедливость возможна, брать в руки оружие и отправлять мучителей к праотцам. Ну, то есть, к дедам, которые воевали.
Тогда, в 1990-м, всё ещё советской Литве удастся добиться перевода Сакалаускаса на лечение в Вильнюс. А вот что с ним случится потом – большая загадка. Кто-то считает, что он до сих пор лечится в одной из психиатрических больниц на Родине.
А кто-то утверждает, что Артурасу удалось реабилитироваться и даже завести семью, с которой он преспокойно живёт сегодня, вспоминая всё произошедшее с ним в конце 80-х словно страшный сон. В последнюю, практически «волшебную» версию, очень хочется верить.
Но явь не отпускает. И в этой яви есть Шамсутдинов. Наивный татарский богатырь, спортсмен, не пожелавший терпеть издёвок «дедов» и поднявший автомат на своих — на тех, кто разочаровал, предал его во многом детскую убеждённость, что армия по призыву – это хорошо, классно и круто. Впрочем, в этой наивной иллюзии пребывает сегодня большая часть «вечно обороняющейся» страны, где ещё очень не скоро что-то поменяется.
Такая история.