Поляки в ходе восстания 1863 - 1864 годов глазами русских офицеров: оружие, боевой дух, отношение к русским
Отношение к русским перед восстанием.
"Поляки в своих действиях и поступках в отношении к русским стали чрезвычайно дерзки, нахальны. Русскому в Польше была жизнь не в жизнь: худо и дома, еще хуже вне его. Дома — русский каждую минуту мог ожидать, что или выбьют стекла его квартиры или устроят кошачью музыку. (Эта музыка состояла в том, что соберутся под окнами квартиры и начнут кричать, как кому вздумается: кто по-собачьи лает; кто мычит, как корова; кто мяукает по-кошачьи и т. д. И это делала толпа иной раз в две или три тысячи человек и более). Вне квартиры русский подвергался неприятности быть избитым или оплеванным" (Буланцов. Записки лазутчика, во время усмирения мятежа в Польше, в 1863 году).
Отношение к мирным жителям.
"По собранным сведениям, здесь кутила шайка в 500 человек. Она разграбила присутственное место, захватила деньги и сожгла бумаги. Везде мятежники объявляли жителям, что теперь нет русской власти, и они свободны; некоторых уговаривали идти с собой, других брали силой. Ксендзы усердно убеждали народ к восстанию. Становой пристав, лесной офицер и ксендз-приор - все ушли в шайку, и потом уверяли нас, что были взяты в плен. Все они поляки. В соседних местечках шайки до 500 человек действовали подобным же образом и разграбили хлебные магазины, одному сторожу выкололи глаза и вырвали из суставов руки, а потом ноги; в Андронишках повесили русского учителя. Мятежники обещали за всякое указание на них виселицу и почти всегда, к несчастию, сдерживали слово даже в отношении женщин и детей" (Теннер. Письмо. СПб. ведомости, 1863 г.).
Боевой дух и вооружение.
"В их цепях по большей части все паны и шляхта, народ весьма бойкий и охотники; они туго сидят за своей позицией и, наконец, не выдержав нашего огня, выбегают по одиночке назад в соседнюю засаду; но зоркий глаз солдата всегда подметит такого бегуна, и такой непременно летит на землю, убитый наповал или сильно раненый; на таком близком расстоянии штуцерная пуля бьет страшно и редко оставляет возможность продолжать бегство. Косиньеры бывают и из крестьян, некоторые вместо кос имеют на длинном шесте длинный обоюдоострый нож в роде кинжала. Перевес этого оружия в конце так велик, что им трудно действовать. Косами сражались поляки и во времена своих войн при Екатерине, но и тогда успех этого оружия был сомнителен. Желание агитаторов увеличить численность шаек побуждает их вооружать людей чем попало, лишь бы лишний человек был в строю. Случалось нам видеть в числе отбитого оружия 18 апреля английские топоры, насаженные на длинные древки. Но есть ли какая возможность действовать подобным допотопным оружием в лесу, где с длинного размаха скорее всадишь его в дерево, нежели попадешь в человека. Кроме того, косиньеры ни разу не подходили к нам ближе 30-ти шагов и, не выдержав нашего огня и оставив трупы, бросались бежать. За косиньерами обычно идут несколько людей из панов с ружьями и револьверами и стреляют в своих сзади, заметив, что те неохотно идут умирать под наши выстрелы" ("История Лб-Гв. Финляндского полка", 1906 г.).
Тактика.
Обыкновенный образ действий мятежников при столкновении с войсками состоял в открытии огня стрелками, поддерживаемыми колоннами косиньеров. Покуда поддерживалась перестрелка, без сомнения, все выгоды были на стороне войск; штуцерный огонь совершенно парализировал действительность огня мятежников. Но по мере сближения противники становились в более или менее одинаковые условия, причем мятежники имели на своей стороне выгоды местного прикрытия. Удар в штыки, если таковой выжидали храбрейшие из мятежников, решал исход столкновения; шайка рассыпалась под выстрелами, пускаемыми вдогонку" (Военные сборник, 1863 год).
Эпизод боя.
"Казаков убрали, рассыпали авангард, и в тоже время вся опушка впереди лежащего леса засветилась дымками; мы не успели очутиться у своих рот, как они целиком рассыпались и выпустили по опушке свой первый заряд. Нечего было медлить, до опушки было шагов 300, крикнули "ура" и все ринулись на опушку; повстанцы дрогнули, большинство повернуло назад, а те храбрецы, которые остались на своих местах, были переколоты. Я командовал 1 взводом в 5 роте; рядом со мной вбежал в лес начальник 4 взвода стрелковой роты унтер-офицер Поликарпов; почти в упор в него выстрелил толстый пан, сидевший за кустом; к счастью пуля попала в рукав шинели и вышла у локтя, слегка оцарапав руку Поликарпова, зато пан не успел опомниться, как в груди у него сидел штык Поликарпова". ("История Лб-Гв. Финляндского полка", 1906 г.
