Багровый шрам

Говорят же люди, - судьба. Говорят... Кто видел ее, кто ощущал неотвратимое дыхание предначертанности, кто на себе испытал ее капризы, жестокость и милосердие? Да, - все мы вместе, и каждый в отдельности. Все по одной земле ходим, страдаем, веселимся, любим и ненавидим, верим и теряем последнюю надежду. И в момент, когда осознаем, что все-таки свершилось то, чего не желали, или же наоборот ждали искренне, всем сердцем, тогда произносим это слово, - «СУДЬБА»… … - Ну что давненько мы не встречались, а друзья мои закадычные?! Чего приуныли, с кислыми лицами стоите, или не рады мне? А? Чего молчим? Равиль испытующе поглядел на приятелей, словно иголками исколол. Взгляд такой был у него - принизывает насквозь, да так, что на душе погано становится. Скуластое лицо, от уха до края рта пересекал старый шрам, доставшийся ему в память от незнакомца, с которым довелось однажды сцепиться в глухом переулке. Равиль уже судимый, несмотря на юный возраст, и сам далеко не подарок был, но тот неведомо откуда взявшийся парнишка, оказался ловчее и сноровистей. На предложение Равиля поделиться содержимым карманов, тот неожиданно выхватил из-под куртки нож, и без лишней болтовни резко и жестоко полоснул его по лицу, пнув пару раз ногой в живот. Едва добравшись до дома, держась за кровоточащую рану, он завыл по волчьи у подъезда, не в силах больше терпеть дикую боль, и обиду. Шрам давно уже зажил, но всегда багровел, когда Равиль приходил в бешенство. Сейчас, ребята с тревогой смотрели, как, на его лице искаженном зловещей ухмылкой, наливается пурпурным цветом ярости тонкая и ровная полоса. Он был бесспорным лидером среди своего круга подростков, и они не просто прислушивались к его единоличному мнению, но и подчинялись благоговея. Своеобразным авторитетом для ребят со двора, Равиль стал после первой отсидки. Вернувшись из мест не столь отдаленных, он вел себя вызывающе дерзко, молодцевато сыпал направо и налево тюремным жаргоном. Он как будто даже гордился тем, что, отбыв свое наказание, в некоторой степени приобщился к духу и романтике тюремной жизни. Поминутно сплевывая сквозь зубы, он в разговоре озирался по сторонам, сунув руки в карманы брюк, выставляя себя бывалым бродягой повидавшим бренный мир, познавшим философию бытия. Юнцы со двора раскрыв от восхищения рты жадно слушали байки Равиля, львиная доля которых была, конечно, откровенным враньем. Наивных и доверчивых мальчишек тянуло к нему как магнитом. Тем более лидер понемногу стал «прикармливать» их: то денег одолжит, то пригласит посидеть в кафе, еще раз так сказать отметить его возвращение на волю вольную. Водку наливал щедро, закуску выставлял не скупясь, издеваясь в душе над захмелевшими подростками, выглядевшими смешно и нелепо. Мальчишек потом дико тошнило, рвало, они, глупо улыбаясь, глядели на «старшего» осоловевшими глазами, пытались признаться ему в бескрайнем уважении, почитании и вечной дружбе. А он в тайне презирая «мелкотню» изо всех сил старался выглядеть «крутаном крутанским». Не рассказал ведь, как на «малолетке», был «подай-принеси», угодливо улыбался всем кого считал сильнее себя, охотно исполняя их прихоти и поручения. А здесь во дворе мнил себя невесть кем. Родителям ребят, знакомство с Равилем конечно не нравилось, и более того они старались при возможности оградить детей от его влияния, даже пытались как-то повлиять на него самого. Тем более что в компании появились и взрослые парни, из других районов столицы, тоже, кстати сказать, не особо отличавшиеся примерным поведением. - А что здесь такого, мы, что ограбили кого-нибудь или убили? - злобно ощерился Равиль когда одна из матерей, потребовала оставить в покое ее сына, - ну болтаем в компании, шутим никому зла не делаем. Что оттого, что иной раз выпьем пивка? - Пивка?! Женщина даже задохнулась от возмущения: - Какое пиво, что ты болтаешь?! Санджар вчера домой пьяный в «стельку» заявился, еле на ногах стоял. Да от него как от винной бочки несло, а ты мне про какое-то пиво говоришь. Где вы вчера пили?! - А вы мне тут допрос не устраивайте! - вспыхнул Равиль, и его шрам налился багровым цветом, - где пить и как пить, и что пить это уж наше дело, а ваш Санджар может больше в нашу компанию не лезть. Обойдемся без маменькиных сыночков! Видали уж таких сладеньких, - сыты по горло разной шелупонью! - Ты хоть понимаешь что они несовершеннолетние? - Ну и я несовершеннолетний, и что теперь? Да, не подфартило мне, - отсидел свое, что теперь мне каждый в лицо пальцами тыкать будет? Все, - до свидания! Равиль сплюнув сквозь зубы, резко повернулся и ушел, что-то бормоча себе под нос. Женщина в растерянности осталась стоять, с укоризной глядя в спину удаляющемуся подростку... Вечером, у Равиля состоялся разговор с инспектором профилактики. Равиль после беседы, вернулся домой злой, и, проигнорировав расспросы родителей, заперся в своей комнате, включив музыку на полную громкость. Они уже давно не имели на него никакого влияния, особенно после того как вернулся с зоны. На справедливые упреки и требования, откровенно посылал куда подальше, а потом и вовсе стал руки распускать. Единственный и долгожданный ребенок в семье он не привык к слову «нет». В детстве все получал что хотел, и попробуй не дай, - пускался в истерику, топал ногами, ревел до одурения, кидался всем чем под руку попадет. Соседи и родственники, глядя на беснующегося малыша, предупреждали: растет в доме неврастеник и эгоист, его мол к врачу вести надо, или приструнить как следует, чтобы не вырос из него домашний тиран. А родители лишь улыбались: да какой там тиран, все дети капризные, все своевольничают. Придет время, угомонится! Вот вырастет, уравновесится характер, и все будет хорошо. Однако не получилось так, как хотелось. Он хотел всего и сразу а потому, когда подрос пошел на преступление. Теперь же, после всего жизнь родителей и вовсе превратилась в кромешный ад... …В тот день все и произошло. Все что копилось в нем годами, это вечное желание быть всегда первым, получить все что желал при этом, не ставя остальных ни во что, набухая, словно гнойный нарыв, - лопнуло страшно и неотвратимо. Как будто сама судьба, собрала все события в ладонь, и сжала пальцы в кулак. Хочешь, не хочешь, а все-таки родители мальчишек добились своего. И день ото дня лихая компания Равиля, стала заметно редеть. Все его попытки вновь собрать ребят в том же составе окончились ничем. Они наконец-то поняли, что все его россказни о лихой воровской жизни, - полнейший бред и бахвальство ничего в себе не несущие кроме пустой болтовни и непомерно завышенной самооценки. Тогда Равиль решил выяснить ситуацию, и напомнить кое-кому кто здесь хозяин. Равиль перед встречей основательно накачал себя алкоголем, и сейчас тяжело, исподлобья смотрел на притихших ребят. - Ну что, не рады мне? – произнес он глухо, - вижу - не рады… Конечно, я знал что в один из дней вы предадите меня, пресытитесь моим хлебом и водкой, а потом отпрыгните в сторону. Ну, уж нет, со мной такое не пройдет. Заплатите за столы в кафе, за то, что жрали и пили за мой счет, сигареты за мои деньги покупали. Думали на халяву пожить? Ха! Ребята, потупившись, молчали, не зная, как и поступить, не представляя, куда деться от стыда. Каждый понимал, что должник но вот спросить, сколько должен, или развернуться и уйти - на это у мальчишек не хватило, ни духа, ни смелости. - Ну, чего молчите? Давайте, платите! Или по-плохому попробуем? Я в натуре не святой, могу и шею «намылить»! Санджар, наконец не выдержал тягостного молчания и пристального взгляда «старшего»: - Сколько? Равиль, пожал плечами и ухмыльнулся, и сплюнул окурок: - А ты чего приперся? Тебя вообще-то никто не звал. Здесь маменькины сыночки не нужны. Иди к своей мамаше, прячься за ее юбку, а то она мне все нервы извела. А в мужскую компанию больше не лезь! - Санджар вспыхнул, и сузил глаза: - Вы мою маму не троньте. Если я виноват, то и отвечу за все сам! Равиль, дернулся, словно марионетка на шарнирах, и шрам на щеке побагровел. Все поняли, что сейчас что-то произойдет. - Ты за себя ответишь?! Ах ты, щенок! Равиль как-то шумно вдохнул воздух, и, подскочив к Санджару, резко и сильно ударил его кулаком в подбородок. Мальчик откинул голову назад, словно раненная птица неуклюже взмахнул руками, упал на тротуар, и гулко ударившись затылком о бетонный бордюр, захрипел. - Вот так вот, - пробормотал Равиль, стушевавшись, увидев как из под головы лежавшего навзничь Санджара поползли темные струйки крови. - Ты чего а? Хорош притворяться, вставай! - воскликнул он в ужасе, пытаясь приподнять обмякшее тело. Но тщетно, - Санджар уже перестал дышать... …На суде несовершеннолетний убийца сидел, обхватив голову руками, стараясь не слышать тихих рыданий матери потерявшей сына. Матери часто становилось плохо, ее часто выводили из зала в фойе. Она пила корвалол, глотала таблетки, и вновь возвращалась на свое место, чтобы увидеть подонка отнявшего у нее самое дорогое, что было в жизни. А он сидел, словно в тумане, почему-то вспомнив тот случай в темном переулке, когда незнакомец полоснул, его ножом по лицу. «Так мне и надо. Заслужил» - подумал Равиль, и встал. Судья оглашал приговор. (Имена изменены из этических соображений, возможные совпадения могут носить случайный характер) А. АСИН