«Выживут не только бюджетники». Директор пензенского фонда «Гражданский Союз» Олег Шарипков — о секретах устойчивости НКО в кризис и вредительстве

Благотворительный фонд «Гражданский Союз» создан в 2002 году. Он — федеральный Центр знаний по целевым капиталам, активно привлекает в регион ресурсы крупных российских и зарубежных благотворительных фондов. 15 мая 2019 года Минюст России внес «Гражданский Союз» в реестр НКО, выполняющих функцию иностранного агента, а 9 июля Ленинский районный суд Пензы назначил штраф в 300 тыс. руб. за нарушение порядка деятельности НКО, признанной иностранным агентом. Всю сумму штрафа благотворители помогли собрать фонду за шесть дней. Фонд обжалует статус иноагента и штраф уже около года. Сейчас дело рассматривает Замоскворецкий районный суд Москвы. Параллельно с этим «Гражданский Союз» подал жалобы в Европейский суд по правам человека.

Пандемия у дверей НКО

— Как «Гражданский Союз» переживает времена пандемии? Насколько тяжелыми оказались последствия — какие проекты у вас сорвались, какие удается реализовать в онлайне, а какие отложены?

— В отличие от многих НКО и бизнесов финансово мы практически не пострадали от падения рубля, от вируса и фактического прекращения нормальной работы. Конечно, мы закрыли коворкинг «Клевер» и отменили все крупные мероприятия. У нас с 15 апреля была запланирована стажировка руководителей НКО из разных регионов по формированию целевых капиталов, следом за ней — всероссийская конференция «Целевые капиталы в российской провинции». Скорее всего, перенесем с 12 июня на зиму наш традиционный фестиваль «Добрая Пенза». Отложили на два месяца ежегодный конкурс проектов для НКО в Пензе.

Но, наверное, самое печальное — что у нас накрылись еженедельные встречи бабушек и дедушек, участников проекта «Дети войны». Ведь им нужна очная помощь каждый день. Правда, благодаря крупной сумме пожертвования от местного благотворителя — он перевел нам миллион рублей — мы развернули кампанию экстренной помощи пожилым. Закупаем для них маски, организуем доставку продуктов и телефонные чаты, пытаемся наладить им надомный труд.

— Какие финансовые последствия?

— Целевой капитал у нас сейчас на уровне 7,5 миллионов рублей. Прибыль, конечно, не растет — всего плюс 0,2 процента к январю. Но в таких условиях это отличный результат. Мы уверены, что, как только тренд на бирже изменится, мы получим свой обычный [годовой рост капитала] в 10 процентов. Те, кто разместился в январе, наверное, сейчас думают: «Боже, что мы сделали?!» Мы же не беспокоимся и никуда не торопимся. Целевой капитал работает на больших временных промежутках. Сегодня упал — завтра поднимется. Ну получим мы чуть меньше денег. Мы же не за прибылью гонимся, целевой капитал существует для того, чтобы у нас всегда были эти деньги. Поэтому у нас более или менее все нормально. Мы даже прибыль [целевого капитала] с того года не стали забирать. Привлекаем пожертвования, смотрим в светлое будущее.

— Про пожертвования. Для поддержки НКО во время кризиса фонд «Нужна помощь» 1 апреля запустил акцию «Спасаем тех, кто спасает нас». «Гражданский Союз» тоже в списке — ему помогли около 200 человек. Какая средняя сумма пожертвований, ощутима ли эта помощь?

— Это очень ценная помощь для нас. Сумма одного пожертвования — от 30 до 1000 рублей. Немного, но зато это ежемесячные пожертвования. В квартал это будет примерно 30-45 тысяч. Из этих средств мы финансируем то, на что сами у себя в регионе собрать совсем не можем или «затыкаем дырки», когда часть собрали сами, а немного не хватает. Например, в январе мы из этих средств поставили окна в избушку одинокой бабушки в Вадинском районе [Пензенской области]. Это могут быть и какие-то специфические административные расходы, которые в обязательном порядке требует от нас государство, но денег на это никто не дает. Например, плата за специальную оценку труда рабочих мест в фонде. Если ее не сделаешь, то рано или поздно прилетит штраф.

НКО в кризис: уроки выживания

— Судя по новостной ленте фонда в Facebook, у «Гражданского Союза» вообще нет особых проблем с пожертвованиями: ушел один источник — пришел второй, третий, четвертый. Как удается держать такой пул жертвователей (особенно сейчас)?

— Чтобы НКО чувствовать свою устойчивость, нужно много небольших источников финансирования. Это вроде бы всем понятно.

Но если посмотреть, то у подавляющего большинства НКО есть только президентские гранты и все. Поэтому, как только грант заканчивается, начинаются судорожные попытки получить следующий президентский грант. Это тупиковый путь.

У нас все не так, хотя есть и президентские гранты. Но главное — есть много пожертвований бизнеса и местного, и из других регионов, есть гранты разных фондов, есть иностранное финансирование, есть частные пожертвования, есть целевой капитал, есть предпринимательская деятельность. Все вместе — это устойчивость. Вот и весь секрет.

— Какие есть еще лайфхаки для НКО в период кризиса?

— Пожалуй, было бы неплохо купить помещение и сделаться его собственником. Это просто на порядок повышает устойчивость организации. В Москве, наверное, этим можно не заморачиваться: там всегда легко найти помещение на любой вкус. В регионах все намного хуже. Поэтому сейчас хорошее время — если недвижимость будет дешеветь — убедить свой попечительский совет, собрать деньги и купить помещение, чтобы обеспечить свою бесперебойную работу. Это позволит сэкономить примерно 25 тысяч в месяц.

Ну и третье: это прозрачность. Всем рекомендую вести соцсети, ежегодно делать хороший годовой отчет и размещать его на своем сайте. Очень рекомендую, мы делаем это с 2002 года.

— То есть с первого года основания фонда? А что значит в вашем понимании «хороший отчет»?

— Да, в то время они были еще бумажные, сейчас оцифровываем и тоже публикуем их. Хороший отчет — это значит, что там должна быть описана и программная деятельность организации, и финансовая. То есть это не чеки, как многие любят делать. Это ерунда. Отчет должен быть нормальный и полноценный. Некоторые НКО не понимают, что это маркетинговый инструмент для привлечения пожертвований. Другими способами сложно завоевать доверие — только хорошей работой и хорошими отчетами. Если у вас не будет отчетов, у вас будет только узкая группа благотворителей, которые знают вас по работе. У новых [благотворителей] сейчас инстинкт: говоришь организацию — они все сразу лезут в сеть смотреть ее сайт и отчеты. И если не находят, то говорят: ну если Google не знает, то почему мы должны знать про вас? И все, до свидания.

— И еще вопрос про пожертвования. Председатель совета благотворительного фонда «Нужна помощь» и директор информационного портала «Такие дела» Митя Алешковский написал, почему люди не хотят помогать с пожертвованиями: они не верят благотворительным организациям и в перемены к лучшему. Что делать НКО в этой ситуации?

— Люди жертвуют, и с каждым годом все больше, охотнее и с пониманием. Но есть огромная группа людей, которая просто не знает про НКО и фонды — или знает лишь один, про который по телевизору сказали, что «они мошенники». Есть над чем работать, и многие лидеры НКО работают над этим каждый день. В том числе и в Пензе. Поэтому не со всем соглашусь: тут есть свет в конце тоннеля.

Кто останется на плаву

— Что еще нового придумал «Гражданский Союз» во время пандемии, кроме программы помощи пожилым?

— Один из примеров — мы переформатировали нашу настольную игру «Башня полезных советов». Она про то, как себя вести в экстренной ситуации, кому звонить и что делать — то есть как нельзя кстати. Но изначально она задумывалась для пожилых — для НКО, работающих с людьми старшего возраста, и для вовлеченных сотрудников домов престарелых. Сейчас это игра для всей семьи, многим взрослым полезно будет в нее поиграть, а детям и пожилым — прямо обязательно.

Мы выпустили 30 комплектов, из них 15 подарили и 15 продали — игры уехали в регионы от Владивостока до Петербурга. Конечно, это никакой не бизнес, но хотя бы отбить затраты на ее создание можно. А, значит, в дальнейшем мы выпустим больший тираж. Это своего рода наставничество, когда мы делимся опытом, да и просто приятная вещь. Сами играли, пока ее придумывали.

— Что еще поменялось для вас за три недели карантина?

— Мы закрыли наш [общественное пространство] «Клевер» на реконструкцию. Сейчас поставили новые светильники, продумываем техзадание на новый дизайн пространства, чтобы сделать его более уютным. У нас было чистое белое помещение, напоминавшее, скорее, строгий офис. Хотим немного изменить его концепт. Увеличить пространство, к сожалению, невозможно, но обновить уже пора — хотя бы чисто «косметику» провести. «Клевер» работает уже полтора года в режиме нон-стоп: у нас постоянно люди. Приходилось договариваться с помещениями, чтобы перенести из «Клевера» кого-то — одни уходят, другие заходят.

— Как переживают трудные времена постояльцы «Клевера»?

— Конечно, это серьезный удар по сообществам. В основном они пользовались «Клевером», а сейчас все сидят в [социальных] сетях, ждут очных встреч. Мы консультируем их по телефону и онлайн, но запросов сейчас немного. Народ растерян, мало кто перегруппировался и продолжает полноценно работать.

Мы со своим советом фонда обсуждали программу экстренной помощи для НКО и пришли к мнению, что сейчас пока непонятно, что делать и кому помогать. Как только эпидемия пойдет на спад и можно будет всем работать, мы проанализируем, кто остался в живых на поле НКО в нашем регионе, и запустим программу. Это будет грантовая программа, в первую очередь нужно будет поддерживать работающие небольшие НКО и новые сообщества.

— Какие прогнозы по «выживанию» НКО? В интернете бродит мем про то, что «выживут только бюджетники».

— Думаю, что многие НКО «умрут». Десяток сильных фондов и организаций в Пензе, скорее всего, сохранится. Но могут не перенести кризиса и сильные игроки — те, кто ориентирован на один финансовый источник, будь он хоть трижды провластным. Государственной «кормушки» сейчас на всех не хватит. И в первую очередь от нее отгонят те же НКО. Объяснят: вы же сами создавали их на свой страх и риск, что вы от нас хотите, давайте, работайте. Мелкие организации, например волонтеры, которые раньше ходили по больницам, вообще либо исчезнут, либо должны будут переориентировать свою деятельность.

«Если нас тронуть, мы будем громко кричать — и нас услышат»

— Правительство России предложило предоставить льготы НКО из-за пандемии и распространить на них льготы малого и среднего бизнеса. В частности, ввести мораторий на проверки. Реалистична ли инициатива?

— Пока я вижу, что это миф. Никакой поддержки нет и не предполагается. Мы заходим на сайт налоговой, где сказано, что налоги бизнесу снизили с 30 до 15 процентов, и НКО там нет. Что тут скажешь?

Другой момент — что в Госдуме планируют ужесточить контроль за НКО с иностранным финансированием. То есть не только за теми, кто уже иноагенты, а за гуманитарными организациями тоже. Например, которые помогают лечить больных раком детей. Госдума собирается контролировать деньги, которые получают эти организации. Что это, для чего? Они что, хотят, чтобы больше детей умерло? Непонятно. Говорится одно, по факту делается противоположное. Как правило, такие инициативы у нас проходят «на ура» и быстро принимаются.

— Насколько НКО-иноагенту труднее в кризис, чем другим НКО? Можете привести конкретные примеры?

— Иначе как вредительством политику властей трудно назвать. Что мы только не делали за 20 лет своей работы в Пензе — и спортивные площадки в Олимпийском парке, и крышу у музея перекрывали, сделали пару игровых комнат в детских больницах, столько много всего. И тут по прихоти каких-то чиновников [решение Минюста] мы — иностранные агенты. Да они сами иностранные агенты: они просто лишают Пензу денег, которые мы могли бы привлечь.

Простой пример вредительства: в прошлом году мы купили в детскую больницу для опробования два бесконтактных термометра. Нас признали иноагентами, и остальную партию мы, естественно, уже не закупили. А сейчас эти термометры нужны как воздух [по данным пензенского МЧС, их не хватает] для диагностики зараженных людей.

Только стоят они теперь не три тысячи рублей за штуку, а «десятку» [10 тысяч рублей]. По сути, чиновники Минюста лишили Пензенскую детскую больницу возможности использовать сейчас такие термометры. За год мы потеряли девять миллионов рублей [в 2018 году «Гражданский Союз» привлек 20 миллионов, в 2019 году — 11 миллионов]. Не я лично стал беднее, не я потерял эти миллионы. Это значит, что мы не смогли их привлечь для людей.

Мы сейчас подаем вторую жалобу в ЕСПЧ на решение Минюста, и мы получим все свои компенсации, мы в этом не сомневаемся. Это чистой воды неправовые решения и нарушения всех мыслимых и немыслимых законов.

— Минюст предложил отсрочить сдачу отчетности для НКО и перенести ее с 1 апреля на 1 июня. «Гражданский Союз» уже отчитался или отложил отчет до лета?

— Все, как всегда, настолько расплывчато, что мы уже подготовили и сдали отчет в Минюст. Так спокойнее.

Не надо класть в рот палец волку, который завтра может тебя укусить.

В целом там осталось все то же самое: адский отчет со склонностью к увеличению количества страниц. Непонятно, кто придумывал эти отчеты и что они могут оттуда почерпнуть. Мне кажется, их никто не читает, а разработчики преследуют одну цель: чтобы их было сложно и непонятно заполнять. Для чего и кому мы их пишем? Но пишем.

— В одном из постов вы писали, что служба статистики прислала новую форму отчета для заполнения с «абракадаброй» на 13 листов. Удалось ее осилить?

— Да, заполнили. Там в числе прочего надо было посчитать все письма, отправленные в органы государственной власти. Мы никакие письма им не отправляем, поэтому у нас по нулям. А еще мы заполнили идиотскую форму про использование авиационного бензина за год и наши нефтяные месторождения. У меня чувство, что органы статистики — просто сумасшедшие, они над нами издеваются. Но в этом году они превзошли сами себя, в связи с эпидемией видимо. Причем это не лечится. Сколько мы ни обращались в общественную палату, Минэкономразвития, Совет по правам человека и развитию гражданского общества при президенте — все говорят: «Какой кошмар» и ничего не меняется.

Конечно, можно ее [форму] и не заполнять, и многие НКО так и делают. Но потом вдруг находится чиновник, который решает оштрафовать НКО за то, что она не предоставила такие нужные стране сведения, а значит, утаила их с каким-то умыслом. Есть тысяча и один способ закрыть любую НКО или бизнес. То, что мы работаем, — это просто досадная случайность. Но если нас тронуть, то в отличие от бизнеса мы будем громко кричать не только на всю Пензу, но и на весь мир. Нас услышат везде. И только благодаря этому мы успешно работаем.