Главный эпидемиолог Швеции: закрывать границы — это просто смешно

Почти по всей Европе общественная жизнь остановилась из-за пандемии. Но есть одно исключение — Швеция. Главный эпидемиолог страны Андерс Тегнелль объясняет Nature (Великобритания), в чем суть шведской стратегии. Перевод - InoSMI.

 

В то время как большая часть Европы с прошлого месяца наложила суровые ограничения на общественную жизнь, чтобы замедлить распространение коронавируса, одна из стран на этом фоне выделяется.

Швеция не закрыла границы и не ввела строгие правила социального дистанцирования. Вместо этого она приняла добровольные, «основанные на доверии» меры: посоветовала пожилым людям избегать социальных контактов, тем, кто может, работать из дома, регулярно мыть руки и отказаться от ненужных поездок. Но границы и школы остаются открытыми — как и многие фирмы и компании, включая рестораны и бары.

Такой подход вызвал резкую критику. Например, 22 заслуженных ученых написали на прошлой неделе в шведской газете Dagens Nyheter, что органы общественного здравоохранения потерпели неудачу, и призвали политиков вмешаться с суровыми мерами. Они ссылаются на большое количество связанных с коронавирусом смертей в домах престарелых и общий уровень смертности в Швеции. Он выше, чем в соседних скандинавских странах, и составляет 131 случай на миллион человек по сравнению с 55 на миллион в Дании и 14 на миллион в Финляндии, где руководство ввело режим полного карантина.

Автор стратегии — (Anders Tegnell), эпидемиолог шведского Управления общественного здравоохранения, независимой организации, чьим экспертным рекомендациям следует правительство Швеции. Тегнелль рассказал Nature об этом подходе.

Nature: Вы не могли бы объяснить подход Швеции к контролю над коронавирусом?

Андерс Тегнелль: Мне кажется, уникальность нашего подхода несколько преувеличена. Как и во многих других странах, мы пытаемся выровнять кривую и, насколько это возможно, замедлить распространение вируса — иначе система здравоохранения и общество могут не выдержать.

Это не та болезнь, которую можно остановить или полностью искоренить, по крайней мере пока не появилась рабочая вакцина. Мы должны находить долгосрочные решения, которые бы удерживали распространение инфекции на низком уровне. Все страны пытаются заставить людей держаться на расстоянии друг от друга, применяя имеющиеся в их распоряжении инструменты и согласно своим традициям. Вот почему в итоге мы делаем несколько разные вещи.

Шведские законы об инфекционных заболеваниях в большинстве своем основаны на добровольном соблюдении — на индивидуальной ответственности. В них четко обозначается, что гражданин обязан не дать заболеванию распространиться. Именно от этого ключевого момента мы и отталкивались, потому что легальных возможностей закрыть города в Швеции при нынешних законах немного. Карантин можно ввести для конкретных людей или на небольших территориях, таких как отдельная школа или отель. Но целый географический район мы на законных основаниях заблокировать не можем.

— На каких научных фактах основан этот подход?

— Трудно говорить о научной базе стратегии, когда речь идет о болезнях такого типа, потому что мы о них мало знаем. Сейчас мы все время учимся, изо дня в день. Закрытие компаний, границ, карантин — на мой взгляд, у всего этого исторической научной базы нет. Мы следили, не опубликует ли какая-нибудь из стран ЕС анализ эффективности этих мер, прежде чем предпринимать их, но почти ничего так и не увидели.

По моему мнению, закрывать границы — это просто смешно, ведь Covid-19 сейчас есть в каждой европейской стране. Нужно больше беспокоиться о том, что происходит в самой Швеции.
Как общество мы больше склонны стимулировать людей: постоянно напоминать им о правилах, день ото дня совершенствуя их, если видим, что они нуждаются в корректировке. Нам не нужно закрывать все подряд, потому что это будет контрпродуктивно.

— Как шведское Управление общественного здравоохранения принимает решения?

— Около 15 сотрудников встречаются каждое утро и обновляют решения и рекомендации в соответствии с последними данными и результатами их анализа. Мы общаемся с региональными властями дважды в неделю.

Сейчас развернулась большая дискуссия вокруг ухода за жителями домов престарелых, где мы зафиксировали очень тревожные вспышки коронавируса. Это и объясняет более высокий уровень смертности в Швеции по сравнению с соседними странами. Ведется расследование, потому что нам надо понять, какие из наших рекомендаций не были соблюдены и почему.

— Ваш подход критикуют за то, что он слишком расслабленный. Чем вы ответите критикам? Вам не кажется, что вы рискуете жизнями людей больше, чем требуется?

— Я так не думаю. Управление общественного здравоохранения опубликовало модели, основанные на данных из разных регионов, и по поводу госпитализации и количества смертей на тысячу человек из них можно сделать гораздо менее пессимистические выводы, чем делают другие исследователи. Да, наблюдается рост этих показателей, но пока что он не настолько велик. Конечно, в ближайшие недели мы еще увидим гораздо больше случаев заболевания и многие люди попадут в реанимацию, но так происходит и в любой другой стране. Никому в Европе еще не удалось всерьез замедлить распространение вируса.

Что касается школ, я уверен, что на национальном уровне они останутся открыты. Эпидемия в самом разгаре, и, на мой взгляд, научные данные говорят, что сейчас закрывать школы не имеет никакого смысла. Чтобы это имело эффект, школы надо было закрыть гораздо раньше. В Стокгольме, где заболевших больше всего, кривая сейчас стремится к пику, так что на данном этапе закрывать школы бессмысленно. Более того, для психического и физического здоровья населения важно, чтобы молодое поколение продолжало вести активную жизнь.

— Ученые раскритиковали ваше Управление за то, что вы не полностью признаете роль бессимптомных носителей вируса. Как вы думаете, бессимптомные носители — большая проблема?

— Есть вероятность, что бессимптомные носители могут быть заразными, ряд последних исследований указывают на это. Но распространение вируса зависит от них намного меньше, чем от тех, у кого симптомы есть. На кривой нормального распределения Гаусса бессимптомные носители занимают совсем незначительное место, тогда как носители с симптомами составляют большую ее часть, и именно их-то мы и должны остановить.

— Полагаете, ваш подход успешен?

— Трудно сказать, сейчас действительно слишком рано об этом говорить. Все страны так или иначе должны достичь коллективного иммунитета (когда большая доля населения обладает иммунитетом, вирус практически перестает распространяться и среди тех, у кого его нет). Мы просто собираемся добиться этого другим способом.

Есть достаточно признаков, свидетельствующих, что надо думать о коллективном иммунитете, о рецидивах. Пока что в мире было зарегистрировано очень мало случаев повторного заражения. Как долго продержится коллективный иммунитет, мы не знаем, но иммунный ответ определенно существует.
— Что бы вы сейчас сделали по-другому, если бы могли?

— Мы недооценили условия работы домов престарелых и неправильно подошли к введению мер там. Мы должны были лучше их контролировать. Зато система здравоохранения, которая сейчас находится под большим давлением, справляется хорошо.

— Вы довольны своей стратегией?

— Да! Мы знаем, что Covid-19 крайне опасен для очень пожилых людей, и это, конечно, плохо. Но если посмотреть на другие пандемии, становится ясно, что все могло пойти и по гораздо более серьезному пути. Большинство проблем, с которыми мы сейчас столкнулись, связаны не с самой болезнью, а с тем, что в некоторых местах нужные меры применялись неправильно: смертность среди пожилых людей — это очень важный вопрос, и мы сейчас над ним усердно работаем.

Более того, у нас есть данные, свидетельствующие, что случаев сезонного гриппа и вспышек зимнего норовируса в этом году резко стало гораздо меньше, а это значит, что наше социальное дистанцирование и мытье рук работают. А благодаря Гуглу мы видим, что шведы сейчас перемещаются гораздо меньше. Наша стратегия добровольного соблюдения правил реально действует.