США воспользовались COVID-19 для обеспечения доллара вместо нефти
Затраты на борьбу с COVID-19 в мире стали альтернативным активом, покрывающим эмиссию долларов и других валют из «корзины МВФ».
Действие обновленного договора ОПЕК+ начнется уже завтра, 1 мая, хотя само соглашение об этом было достигнуто еще 9 апреля. В его рамках Саудовская Аравия и Россия взяли на себя обязательство добывать в мае-июне не более 8,5 млн баррелей черного золота в сутки (б/с), что будет засчитано как сокращение на 5 млн б/с, а еще 5 млн б/с будет сокращено по национальным квотам для других стран-участников ОПЕК+.
Не входящие в это соглашение государства-экспортеры нефти, прежде всего США и Канада, никаких официальных обязательств по снижению нефтедобычи на себя не взяли. Зато заявили, что оно произойдет в размере еще 5 млн б/с «естественным путем» — вследствие общего падения мировых цен на энергоносители.
Возникший на данном рынке дисбаланс предложения и спроса, который в настоящее время оценивается на уровне 20–25 млн б/с, таким образом предполагается если не ликвидировать, то значительно уменьшить. После чего во второй половине 2020 года квота нефтедобычи для стран ОПЕК+ может быть увеличена на 2 млн б/с: решение по данному поводу будет приниматься в середине июня с учетом текущей конъюнктуры. А с 1 января 2021 года по 1 апреля 2022 года — еще на 2 млн б/с.
В преддверии начала действия этого соглашения, 20 апреля, на «сырьевых» биржах США произошел обвал нефтяных фьючерсов до отрицательных значений, вплоть до цены «минус 37» и даже «минус 40» долларов за баррель сорта WTI. Это стало настоящим шоком для рынка «бумажной» нефти (на рынке нефти «физической» ситуация была спокойнее, но провал тоже оказался существенным).
Вчера, 29 апреля, президент Владимир Путин провел совещание по проблемам топливно-энергетического комплекса, в ходе которого отметил, что в последние месяцы и отечественная, и мировая энергетика столкнулась с беспрецедентными — «такого еще не было!» — проблемами. Эти проблемы носят системный характер и выходят далеко за пределы национальных границ, а их причиной, по словам Путина, является COVID-19. Его пандемия привела к коллапсу целого ряда отраслей экономики, а это, в свою очередь, резко снизило спрос на нефть и другие энергоносители.
В этой сложной ситуации, заверил президент России, наша страна будет и дальше выстраивать эффективное сотрудничество с зарубежными партнерами, достигать договоренностей по балансировке энергорынка. Министр энергетики Александр Новак в связи с этим сообщил, что по итогам 2020 года прогнозируется снижение уровня нефтедобычи примерно на 10%, т. е. около 56 млн. тонн.
Каким на самом деле окажется это снижение, какая доля в нем придется на внутреннее потребление, а какая — на экспортные поставки, пока вопрос. Потому что налицо явный парадокс: центробанки «коллективного Запада», в первую очередь американский Федрезерв, заливают свои страны и весь мир беспрецедентной денежной эмиссией, и в этих условиях цена черного золота, казалось бы, должна расти — а она вместо этого уходит «в минус». Что, в свою очередь уничтожает «нефтедоллар» как фундамент, на котором с 1970-х годов построена вся глобальная «империя доллара».
В связи с этим возникает естественный вопрос: а с какой, собственно, целью Америка рубит сук, на котором с таким успехом сидела почти полвека? Или она просто имитирует — с определенными целями — данный процесс?
Ответ на эти вопросы достаточно сложен, но его основная суть заключается в том, что любая денежная эмиссия — это попытка передела власти и собственности в пользу эмитента при помощи финансовых инструментов. Ровно это мы и наблюдаем на фоне нынешней пандемии COVID-19, которая, по сути, выступает в роли нового ресурсного обеспечения доллара США.
Как заявил недавно известный американский экономист Майкл Хадсон, автор теории «суперимпериализма», Китай и Россия не хотят, чтобы американские банки приходили к ним, создавали бумажные доллары и выкупали все отрасли промышленности, а потому взяли курс на дедолларизацию своих экономик. Помешать этому при помощи «нефтедоллара» США сейчас не в состоянии, даже со своей «сланцевой революцией».
В свое время, в конце 60-х—начале 70-х годов прошлого века, смена золотого стандарта доллара на «нефтяной» позволила тем, кто эту смену организовал, почти полностью монополизировать рынок золота и контролировать цены на нем. Сегодня ту же операцию по смене правил игры в глобальном масштабе пытаются провернуть и с нефтью, демпингуя на рынке черного золота.
При этом альтернативным нефти активом, покрывающим эмиссию долларов и других валют из «корзины МВФ» (за исключением юаня), по факту стали затраты на противодействие коронавирусной инфекции — и возможных аналогов ее в будущем.
Таким образом, «нефтедоллар» умер! Да здравствует «ковидоллар» (COVIDоллар)?
Здесь налицо множество сопутствующих моментов, которые в своей совокупности составляют своего рода «шлейф кометы». Например, впервые в истории главным ресурсным активом стал фактор, имеющий негативную, отрицательную стоимость. Или «обнуление» шоу-индустрии, включая большой спорт, индустрии туризма и прочих столпов экономики услуг. Есть и множество других, менее масштабных и менее очевидных составляющих.
Но скорее всего, данная модель была заранее просчитана, поскольку запускать процесс такого уровня и с такой ценой вопроса можно только с более-менее оптимальным соотношением «прибыль/риск».
В данном свете соглашение ОПЕК+ выглядит паллиативным решением, которое не решает проблему — это всего лишь своего рода бочка масла, вылитая с корабля во время шторма. Добиться стабилизации цен на нефть в обозримой перспективе и на сколько-нибудь длительный период оно вряд ли способно. Для этого необходим какой-то качественно иной, асимметричный ответ.