Слава Сэ: Про поездку в Таллин
На автовокзале в Салацгриве, в туалете, никакого интима. Сломана защёлка. Всё время вбегают хмурые люди, обиженно сопят в затылок. Будто не ожидали встретить меня здесь и в такой позе. Потом выразительно хлопают дверью. Там всего один унитаз. Зато норвежский. А селян по автовокзалу бродит множество. Чувствуете, драматизм провинциальной жизни?
Я решил всё в себе поменять. Ухожу из секса к хомячкам и кактусам. Буду любить простые вещи: море, небо, путешествия. Например, если долго, долго ехать в Таллинн, потом долго писать на автовокзале, жизнь кажется чудной. И даже когда вбегают селяне, я люблю их угрюмое сопение в спину! Мир многолик и прекрасен.
Меня оштрафовали пограничники. Примерно в середине Эстонии стоит куст, в нём сидят войска с биноклем. Ловят машины с инопланетными номерами. Многие латыши думают, по Эстонии можно ездить без паспорта. Фигушки, штраф 6 000 крон.
Торгуются эстонцы почти молча.
- 6000 крон.
- Чёта дорого.
- 3000 крон.
- Я всего на день.
- 1200 крон.
- Можно на месте?
- 600 крон.
- с собой вот, есть четыреста.
- хорошо, 300 крон.
И пишут протокол.
В Таллинне ветрено. Красивые девчонки разливают туристам глинтвейн. Очень красивые, очень. Хорошо, что я охладел к женщинам. А то б они меня споили.
После концерта собрались на даче одного барда, против его воли. Только свои. Человек семьсот.
Сначала было вежливо - «передайте, пожалуйста, соль», «возьмите мою куртку, согреетесь».
К ночи праздник вырос вширь и вглубь. Меня кто-то целовал в лысину и обещал утопить в болоте, если завтра же не женюсь на незнакомой женщине Зинаиде. Все песни стали цыганскими, даже Визбор.
Рассказывали истории из жизни людей искусства.
***
Примерно такие:
- В 83-м году звонит один, говорит, – Витя, мы приедем?
Я так понял, с женой. – Конечно, приезжай!
Через месяц опять звонит – Витя, мы приехали!
Прихожу на вокзал, 75 человек. Клуб песни имени Мао Дзедуна. Хорошо, у Вадика квартира большая, уложили всех на полу. Но ходить уже негде.
Вадик с вечера влюбился в какую-то толстую бабу. Потом выспрашивал, где спит такая, красивая. И показывал на себе огромную грудь. На полу 75 мешков, везде толстое и красивое, чёрт его знает.
Сказали – посмотри на кухне. У батареи, второй кулёк слева. А там отдыхал завхоз, Юрий. Вадик вполз к завхозу, оба крупные мальчики, причём. И волосатая грудь не насторожила, а даже раззадорила. Вадик полез влюблёнными руками ниже и нашёл там, прямо скажем, новость для себя. И прямо выбежал из мешка.
От потрясения не пил потом два года. Только чай и молоко. А завхоз Юрий поутру интимно опрашивал друзей, которым мог довериться, какая сука сняла с него трусы. И зачем. Волновался, но вспомнить ничего не мог...
***
Потом пошли истории про сон в палатках, выходило так, неощупанных бардов в Эстонии не осталось.
Вечер становился шумным. Рассыпались сосиски, их переловили и съели. Слева обсуждали Лену, какая она стерва. Куст сирени за спиной трясся и хихикал женским голосом.
В середине разгуляя я поднял голову и увидел ангела. Девушка-казашка. Прекрасная. Она была как небо и море вместе взятые. Даже лучше. Смотреть хотелось бесконечно. Я не помню, как она пришла. И пропустил момент, когда она вознеслась. Но мы вместе пели про оленя, это близость, как-никак.
Ночью не пошёл её искать, чтобы не вышло как с Вадиком. А уже утром нигде её не было. Всё-таки я болван неисправимый.