65 дней, которые потрясли мир или тайны Уханя. Часть 2

Часть 1 Чудесное исцеление в Бобиньи Амируш Аммар (Amirouche Hammar) живет в Бобиньи, пригороде Парижа. Ему 43 года, он торгует рыбой. 27 декабря он заболевает Covid-19, не зная, что за недуг он приносит в другой мир. Потому что на тот момент Covid-19 просто не существует. Ни для Франции (о первых трех случаях заболевания Covid-19 будет заявлено только 24 января: это пара китайских туристов и предприниматель азиатского происхождения, которые проходят лечение между Парижем и Бордо), ни для Китая, ни для Всемирной организации здравоохранения. Сегодня, когда с 27 декабря прошло уже больше четырех месяцев, Аммар шутит, играя с мячом в палисаднике своего дома: «Я Рональдо с короной». Но это не так. Скорее, его можно было бы назвать французским «нулевым пациентом». Или, как бы то ни было, одним из первых «нулевых пациентов» Европы. Аммар заболевает 20 декабря, после того как у его жены был сильный сухой кашель. Он начинает лечить то, что он принял за грипп, оливковым маслом, лимоном и чесноком. «Так делают у меня на родине, в Кабилии», — рассказывает он. Однако бабушкиных средств оказывается недостаточно. Он начинает кашлять кровью, чувствует острую, «как удары кулаками», боль в груди. 27 декабря он решает обратиться в скорую помощь. «Я думал, настал мой час», — вспоминает теперь Аммар, страдающий диабетом и астмой. Но оказалось, что это не так. Он проводит пять дней в отделении интенсивной терапии, пока его не удается вырвать из объятий смерти. Он возвращается домой, где начинается длительный процесс выздоровления, и где он забывает или, быть может, даже не знает, что спасший его врач, доктор Ив Коэн (Yves Cohen) из больницы Бонди, взял у него анализ. Тот самый, который после хранения и повторного изучения четыре месяца спустя, станет последним словом в этой таинственной болезни конца декабря. Это Covid-19. Но от кого же заразился этим вирусом Аммар? Последний раз за границу он ездил в августе 2019 года — в Алжир. Значит, говорит он сегодня, остается только одна возможность. Что его заразила жена. Это правдоподобная гипотеза. Женщина работает в рыбном отделе супермаркета «Каррефур» (Carrefour) рядом с аэропортом Руасси, где до января этого года ежедневно приземляются самолеты из Уханя. «Многие туристы из Азии заходят в ее магазин, чтобы купить лосося и рыбу-меч перед отъездом», — рассказывает Аммар, уточняя, что в углу супермаркета есть суши-бар, где работают китайцы. Остановимся на минутку. И поставим первую точку. 27 декабря, Ухань, больница комплексной медицины провинции Хубэй. 27 декабря, Париж, больница Бонди. Covid уже распространяется на двух континентах. Мир его игнорирует. Рынок в Хуанане 29 декабря на основании сообщений доктора Чжан власти в области здравоохранения Уханя приступают к эпидемиологическому исследованию. После ТОРС Пекин создал систему быстрого оповещения, и о случаях, подобных тому, что произошел в больнице Уханя, необходимо немедленно сообщать в центр. Но произошло нечто иное. Главное, 27 декабря произошло еще одно событие, о котором нам еще не известно. В Центральную больницу Уханя, которая тоже находится рядом с рынком в Хуанане, поступают результаты анализов, взятых у 65-летнего пациента, частого посетителя рынка. Анализы были сделаны в частной лаборатории в Кантоне. Их результат по какой-то странной причине сообщают по телефону, и в нем представлено очевидное свидетельство нового коронавируса. Это большое семейство вирусов, в число которых входят и банальные патогены вроде простуды, и ТОРС. 30 декабря другой врач из той же самой больницы, директор отделения скорой помощи Ай Фэн получает из пекинской лаборатории «Капитал Био Медлаб» (Capital Bio Medlab) результат второго теста, взятого у другого человека. В предыдущие несколько дней Ай осматривала нескольких пациентов, у которых была выявлена форма пневмонии, не реагировавшая на лекарства, и четыре буквы, значащиеся в ответе из лаборатории, заставляют ее содрогнуться. «ТОРС». Это ошибка, ложноположительный анализ. Сегодня мы знаем, что тот вирус — родственник чумы, которая изменит историю мира, Sars-Cov-2. Однако именно та ошибка убеждает врача, что нельзя больше терять ни минуты. Она предупреждает сначала руководство больницы, потом местные органы здравоохранения, требует, чтобы врачи и медицинский персонал носили маски. Эпидемиологическое исследование тем временем указывает непосредственно на рынок в Хуанане. И на то есть причина. Многие из первых случаев, пусть и не все, каким-то образом связаны с этим местом. Точное название рынка «Хуананьский рынок морепродуктов», но внутри торгуют не только рыбой. На этом «мокром рынке» в самом центре города, в тесных шалашах, стоящих бок о бок с роскошными небоскребами, в двух улицах от самого людного железнодорожного вокзала центрального Китая торгуют в том числе и такими дикими животными, как циветта, которые, как уже было выявлено в прошлом, являются хранилищем патогенов, передававшихся человеку. «Никакого разглашения сведений без разрешения» 30 декабря комиссия службы здравоохранения Уханя направляет внутреннее сообщение во все медицинские структуры города. Это первый официальный документ, в котором зафиксирована распространяющаяся эпидемия. Врачей просят применять меры предосторожности, изолируя пациентов, и сообщать обо всех подозрительных случаях заболевания пневмонией, диагностированных в предыдущие дни. Однако есть и второе указание. Не имеющее ничего общего с защитой общественного здоровья, зато связанное с одержимостью режима контролем за информацией. И педагогическими принципами народного правительства. Врачи обязаны — как говорится в документе — воздерживаться от распространения информации об эпидемии «без разрешения». Система своевременного оповещения, протестированная всего несколькими месяцами ранее и получившая хвалебные пропагандистские отзывы, молчит. Проблема касается в первую очередь и не только врачей и медицинского персонала. Этот вопрос требует регулирования в соответствии с многочисленными и многообразными уровнями иерархии коммунистической партии. Никто не знает и, возможно, не представляет, что обратный отсчет эпидемии уже пошел. Что сроки для Китая уже вышли. И не только для него. Странная кривая Кольмара Мишель Шмитт (Michel Schmitt) возглавляет отделение радиологии в больнице Кольмара, города, расположенного на востоке Франции в регионе Эльзас на границе с Германией. Несколькими неделями ранее у него возникло интуитивное подозрение в конце очередного долгого дня, проведенного за исследованием КТ и рентгеновских снимков пациентов Covid, госпитализированных в больнице Кольмара. Он вспомнил, что уже видел подобные изображения осенью 2019 года. Так он поставил на место стрелки часов заражения. Один оборот назад. Возможно, два. В то время как в Ухане принимали Военные игры, Франция сосредоточилась на демонстрациях и забастовках в связи с пенсионной реформой. Но в больнице Кольмара один за другим появляются больные, госпитализированные с пневмонией. Пневмонией нового типа — судя по повреждениям, симптоматике и продолжительности. За весь свой насчитывающий не один десяток лет опыт — а он уже близок к выходу на пенсию — Шмитт никогда не видел ничего подобного. Госпитализированным пациентам делают КТ и рентген грудной клетки. Сотни медицинских заключений. От которых, если перечитать их сегодня, можно сойти с ума. Опираясь на трехэтапный принцип исследования на основании международных критериев диагностики снимков Covid-19, эти заключения свидетельствуют о том, что у 482-х пациентов результат на вирус был положительный. 53% заболевших составляли мужчины в возрасте около 65 лет. «Нулевой пациент» Кольмара, по данным исследования, с которым смогла ознакомиться «Репубблика», — это француженка, госпитализированная 16 ноября и ни разу не выезжавшая в Китай. 16 ноября 2019 года. За день до первого установленного случая заболевания Covid-19 в Китае. Значит, эпидемия начала распространяться во Франции еще до конца осени. «Да, — говорит доктор Шмитт. — На данный момент представляется правдоподобным, что в Китае вирус распространялся еще за четыре или пять месяцев до официального начала эпидемии. Можно сказать, в течение лета». Люди, первыми забившие тревогу 30 декабря 2019 года в запрете китайскими властями на распространение «без разрешения» информации об эпидемии вируса, природа которого еще окончательно не известна, не учитывается удивительный инструмент современного мира — чаты разнообразных мессенджеров — и преданность делу, с которой работает в палатах больницы Уханя доктор Ай Фэнь. В то же утро 30 декабря, сообщив о своем открытии руководству больницы, Ай обвела розовым маркером слово «ТОРС» на отчете, полученном из пекинской лаборатории «Капитал Био Медлаб», и отправила его фотографию вместе с изображениями КТ пациентов своему однокурснику по мединституту. Сообщение начинает распространяться среди врачей Центральной больницы, пока его не получает молодой 33-летний офтальмолог Ли Вэньлян. В свою очередь, Ли отправляет его в группу в китайской социальной сети «УиЧат» (WeChat), где состоят сотни его коллег-однокурсников. «Семь случаев ТОРС подтверждены на рынке в Хуанане. Они помещены на карантин в нашей больнице», — пишет Ли Вэньлян в 17:43, подтверждая, что на тот момент есть косвенные доказательства, указывающие на рынок. Но врачи, находящиеся на передовой, уже тоже поняли уровень опасности. Кто-то предупреждает Ли: «Будь осторожнее с тем, что ты пишешь, а то группу закроют». Через час Ли отвечает. Он уточняет, что вирус — это разновидность коронавируса, отличная от ТОРС, просит «не распространять информацию за пределы группы» и советует «предупредить своих родных и близких, чтобы они принимали меры предосторожности». В Китае есть официальный «уислблоуэр». И с ним возникает огромная проблема. Как часто происходит в этой стране, где социальные сети являются мощнейшим фактором распространения информации — правдивой, лживой, фальсифицированной, неточной — сообщение начинает распространяться с впечатляющей скоростью. В Ухане и за его пределами. Несмотря на уточнение Ли, в рассылаемом сообщении написано, что в Ухане распространяется «ТОРС». Это слово оставило глубокий рубец в сознании всех жителей Азии. И этот призрак внезапно возвращается и обретает новую плоть. Ночью и на следующее утро тревожный сигнал Ли, распространению которого поспособствовали и другие семь врачей, поступает на тысячи смартфонов. Лоренцо Мастротто (Lorenzo Mastrotto), итальянский менеджер, уже много лет живущий с семьей в Ухане, хорошо это помнит. Точно так же, как помнит волну паники, которая мгновенно охватила город. Начинается охота за масками, которые стремительно заканчиваются. Вплоть до того, что их становится просто невозможно найти. Непонятно, каким образом о случаях пневмонии в Ухане узнают пекинские власти. Не в последнюю очередь из-за того, что версия китайского режима была и остается неубедительной. Возможно, местные чиновники из провинции Хубэй предупредили центр, как положено по протоколу. Или же, напротив, прав известный китайский экономист Хуа Шэн. Если его версия событий верна, то как раз директор пекинского Центра по контролю за заболеваниями наткнулся на опубликованное Ли и курсирующее в сети сообщение, и именно он забил тревогу, передав импульс партийному органу — Национальной комиссии по здравоохранению, эквивалентной нашему Министерству здравоохранения. Импульс сработал, машина была приведена в действие, и на следующее утро, 31 декабря, в Ухань направляют команду экспертов. На тот момент, как нам уже известно, разные частные лаборатории подтвердили присутствие коронавируса. Есть также косвенные указания, что вирус способен передаваться от одного члена семьи другому, то есть от человека к человеку, как следует из мер предосторожности, принятых доктором Чжэн и доктором Ай. Однако тон первого публичного сообщения, представленного Центром по профилактике заболеваний Уханя, совершенно иной: «Расследование не выявило очевидных случаев передачи заболевания от человека к человеку или заражения медицинского персонала, — заявлялось в сообщении. — Болезнь предсказуема и контролируема». Если это не ложь (возможность передачи заболевания от человека к человеку будет подтверждена пандемией), то катастрофическая научная ошибка. И, как бы то ни было, на нечистой совести режима остается подслащенное сообщение, которое он передает в пекинское отделение Всемирной организации здравоохранения: «В Ухане выявлен ряд случаев пневмонии неизвестного происхождения». Теперь новость распространяется в мире. При внимательном рассмотрении, узнает он довольно мало. Недостаточно, чтобы это испортило нескольким миллиардам людей, населяющих планету, новогодние праздники. Зато достаточно, чтобы убедить руководство европейских стран, что в Китае что-то идет не так. Лаборатория «БСЛ-4» Ухань — самый французский из городов Китая, с тех пор как было подписано партнерское соглашение между генералом де Голлем и Чжоу Эньлаем, премьер-министром-франкофилом при Мао Цзэдуне. В Ухане находятся штаб-квартиры ста групп, таких как «ПСА» (PSA), «Еврокоптер» (Eurocopter), «Л'Ореаль» (L'Oréal) и «Перно-Рикар» (Pernod-Ricard), здесь же сосредоточено около 40% французских инвестиций в Китай. В том числе и по этой причине именно в столице провинции Хубэй бывший премьер Бернар Казнев (Bernard Cazeneuve) открыл 23 февраля 2017 года связанную с Институтом вирусологии лабораторию «БСЛ-4» (BSL-4), которой суждено стать основой досье, используемого Белым домом в обвинении в отношении Пекина. Место, где якобы был выращен Covid-19 и откуда он вырвался в результате катастрофического инцидента. Как бы то ни было, «БСЛ-4» — это французский подарок. После эпидемии ТОРС бывший президент Франции Жак Ширак (Jacques Chirac) хотел помочь азиатским друзьям, предложив в их распоряжение сложные технологии, необходимые для исследования наиболее летальных патогенных агентов. Взамен Франция получала научный аванпост в Китае в случае новых эпидемий. История развивалась и будет развиваться далее в ином ключе. Преодолев многие преграды — от сомнений, возникших у французских секретных служб, до протестов американских дипломатов — не одно французское правительство вело этот проект до 2017 года, после чего немедленно прервало научное сотрудничество. Китайские власти никогда бы не приняли 50 французских исследователей, которые должны были сотрудничать при формировании проектов. Пять миллионов евро, выделенные Парижем, останутся заморожены. В лаборатории будет присутствовать лишь один французский представитель в рамках двустороннего соглашения в лице микробиолога Рене Курколя (René Courcol). Маловато, скажете вы. Но в дни накануне Нового года достаточно, чтобы Париж одним из первых в Европе понял, что происходит в Ухане. «Едва китайские власти объявили о новой пневмопатии, 31 декабря 2019 года, как генеральный консул Уханя оповестил о тревожной ситуации Центр кризисных ситуаций и поддержки министерства и посольство в Пекине, — рассказывает пресс-секретарь французского Министерства иностранных дел. — С начала января была обновлена информация, содержащаяся в предупреждениях путешественников», — рассказывает далее сотрудник ведомства. Разумеется, 5 января французская дипломатическая служба обращает внимание, что китайские власти заявляют о 59 зараженных, семь из которых находятся в тяжелом состоянии. «В тот момент ситуация совершенно не вызывала тревоги», — подчеркивают французские власти. И тем не менее, МИД Франции информирует президента Эммануэля Макрона (Emmanuel Macron) о происходящем 30-31 декабря, как рассказывает «Репубблике» (Repubblica) источник, близкий к французской разведке: «Сигнал тревоги поступает президенту по двум разным каналам — дипломатическому и научному». В ноте сообщается об «атипичной пневмонии с симптомами ТОРС», и она, в сущности, идентична сообщению, полученному в то же время Всемирной организацией здравоохранения. Елисейский дворец — который, вопреки тому, что рассказывает источник из разведкругов, датирует получение президентом всей информации только 23 января, когда Китай объявит об изоляции Уханя — распорядится о репатриации живущих в Хубэе французов лишь 30 января. «Проблема нашей разведки, как и многих других на Западе, состоит не в отсутствии информации, которой бывает даже слишком много, а в способности анализировать ее и выстраивать приоритеты», — комментирует источник «Репубблике». Как бы то ни было, прямые перелеты между Руасси и Уханем будут регулярно продолжаться до 30 января. И до начала марта, как выявило расследование газеты «Ле Монд» (Le Monde), министерство здравоохранения продолжит уничтожать запасы миллионов медицинских масок из-за окончания срока годности или из-за того, что их оставили плесневеть на каком-нибудь складе. Те самые маски, которых будет так резко не хватать в больницах во время чрезвычайной ситуации. 30 декабря 2019 года свет зажигается и в Берлине. Институт Коха, немецкое правительственное агентство, собирающее данные в области здравоохранения, за минуту до полуночи получает электронное письмо, предупреждающее о «пневмонии неизвестного происхождения», распространяющейся в Ухане. Отправитель сообщения — «ПроМЕД-мэйл» (ProMED-mail), программа Международного общества по изучению инфекционных болезней. «Промед» пересылает официальное сообщение пекинских властей, где говорится конкретно о четырех случаях таинственной пневмонии. «Пациент номер один», сообщается, «работал на рыбном рынке Уханя». И тем не менее, как смогла выяснить «Репубблика» у правительственного источника, уже в конце декабря служба внутренней разведки Германии «Бундеснахрихтендинст», якобы получила тревожное сообщение из Уханя, где рассказывалось об опасности нового вируса. Сигнал тревоги — как следует из реконструкции нашего источника — был направлен в министерство здравоохранения и в Институт Коха, которые, однако, теряют драгоценные дни, ничего не предпринимая до 31 декабря, когда Пекин информирует ВОЗ, а потом и весь мир. Пройдет месяц перед тем, как появится первый пациент Covid-19 в Германии. Это если принять за данность, что это был первый пациент. Карло Бонини, Козимо Чито, Анаис Джинори, Антонелло Гуэррера, Тоня Мастробуони, Федерико Рампини, Филиппо Сантелли La Repubblica (Италия) Продолжение следует