Андрей Мовчан: В 90-е такого падения не было
Кусок эфира
Андрей Мовчан: В 90-е такого падения не было
Инесса Землер: Андрей, давайте изучать, что у нас происходит с экономикой на этапе выхода из ограничительных мер. Примерно с март, наверное, вся экономика – такое ощущение у меня лично, если я не права, попробуйте меня переубедить – находится в каком-то анабиозе. Это так или не так?
Андрей Мовчан, финансист, основатель группы компаний по управлению инвестициями Movchan's Group: Это, конечно, не так, и так просто не может быть. Анабиоз экономики в течение нескольких часов привел бы к катастрофе социальной. Конечно, экономика работает. Зоны экономики работают по-разному. Можно выделять те зоны, в которых ситуация резко изменилась. Самая большая такая зона – это потребительский спрос. Потребительский спрос в России упал примерно на 30 с копейками процентов за это время. И рост его… пока у нас нет цифр за май, разумеется, это пока очень приблизительные данные, но рост его в мае незначительный по этим приблизительным данным.
Что касается других секторов, понятно то, что американцы называют Usual Suspects в данной ситуации, туризм рухнул почти к нулю. Отели в зависимости от категории упали от 60 до 99% использование номеров. Бокс-офис то, что называется, то есть весь интертеймент, всё развлечение, все билеты на спектакли и так далее – всё упало от 70 до 100%. Кафе и рестораны – от 60 до 100%. Почему эти 60 – они за счет еды на вынос. Покупки в офлайне упали больше, чем на 60%. Покупки в онлайне упали примерно на 15–20% притом, что покупки еды, конечно, выросли в целом. Покупки еды в апреле выросли в России примерно на 10%, в мае они оставались на примерно на близком уровне. Люди, видимо, стали больше есть, потому что… не знаю, времени больше появилось.
И.Землер: Да и делать больше нечего.
А.Мовчан: Ну, как бы да. Говорить про какие-то более сложные области сейчас сложно. Мы не можем прямо сейчас начать подводить итоги по каким-нибудь индустриям. Но потери есть, конечно, везде от нескольких процентов до 10–15% по основным индустриям.
И.Землер: Вот те отрасли, которые мы с вами перечислили как упавшие почти до нуля – туризм, перевозки, покупки в офлайне, – это примерно какая доля валового продукта, скажем, России?
А.Мовчан: Смотрите, перевозки не упали почти до нуля. Перевозки грузовые почти не изменились. Там очень незначительные изменения. Перевозки пассажирские, конечно, изменились очень серьезно, но там где-то 50-процентное изменение, а не до нуля.
Сложно так сказать, потому что всё это взаимоувязано очень сильно. Вообще, сейчас мы говорим о том, что примерно на 3% в годовом выражении сократился ВВП в апреле. То есть это надо примерно умножить на 12. Где-то 35% российский ВВП потерял месяц к месяцу.
И.Землер: Можем ли мы привести аналогии, когда еще у нас было такое падение валового продукта, и к чему это приводило в исторической ретроспективе?
А.Мовчан: Не можем, во-первых, потому, что никогда не было. У меня нет статистики по временам Гражданской войны. Я думаю, что там что-то похожее наблюдалось. Но в 90-е годы такого падения месяц к месяцу, конечно, не было. Там всё было значительно более гладко, плавно. Падение ВВП там очень сложно посчитать, потому что поздний советский ВВП – это вещь в себе. Но там падение ВВП выглядело как минус 25% – общее, консенсусное такое мнение. А сейчас мы имеем порядка 35, но за 1 месяц, что, конечно, намного лучше. Скажем, если у нас наступает выходной день, то там падение ВВП составляет 70%, но это выходной день, это нас устраивает.
Посмотрим на май, на июнь. По первым прикидкам в мае мы, наверное, увидим минус 20–25% месяц к месяцу, имеется в виду к месяцу прошлого года – к маю. То есть мы добавим еще процента 2 к годовому падению. Это уже будет в целом где-то процентов 5 годового падения. И в июне, конечно, тоже какое-то падение будет. То есть если мы сейчас будем выходить из карантина плавно, то мы идем где-то от 8 до 10% годового ВВП падение.
И.Землер: Сколько времени может понадобиться, чтобы вернуться на докарантинный уровень?
А.Мовчан: Может понадобиться на самом деле любое время, которое по предварительным подсчетам составляет больше года. То есть внутри год об этом бессмысленно говорить. 12 месяцев ближайших мы не вернемся, потому что, в частности, индустрии, даже если они открыты, они не наполняются спросом так быстро. Инвестиционные возможности резко упали из-за падения цен на нефть.
И возможности торговли, возможности потребления сильно упали из падения цены на нефть. Поэтому точно не в течение года.
А дальше нам может потребоваться время, вообще говоря, до плюс бесконечности, потому что мы же попали в кризис карантинный и в кризис цены на нефть на фоне длинного кризиса экономического роста. У нас рост практически был равен нулю. Доходы населения то падали, то стабилизировались на одном уровне. Причем в регионах они так и не стабилизировались, продолжали падать. Поэтому вполне может оказаться, что мы сейчас застрянем где-то на уровне 3–4% ВВП год к году. И ВВП 22-го года будет к 19-му все те же минус 2–3%.