Риски и выгоды российско-китайской дружбы
Русскому национальному сознанию очень трудно принять формулу «Враг моего врага не обязательно мой друг». У нас принято считать другом всякого, кто является врагом наших врагов. В Великую Отечественную у нас с симпатией относились к англичанам и американцам, лишь подшучивая над их медлительностью в отношении второго фронта. Всякие славянские младшие братушки у нас великодушно зачислялись в разряд вечных друзей. Православные других стран у нас всегда были братья.
Едва ли не братскими странами у нас периодически становились Турция, Греция, Иран – в зависимости от их конфликтов с США. Трамп по мере его конфликта с демократами освещается почти как союзник Путина. И уж, разумеется, в отношении Китая у нас существует почти советско-агитпроповская установка – о главном сопернике США писать только как о союзнике и почти брате. Любая негативная коннотация о Китае считается маргинальностью или обслуживанием интересов США на территории России.
Надо сказать, что такая позиция в отношении России совершенно не свойственна китайской пропаганде. Там Россию рассматривают в лучшем случае нейтрально, а чаще всего достаточно отстранённо, и если не прохладно, то с очень дозированным, но ясно читаемым скепсисом, что видно по материалам многих китайских СМИ. Комплементарная же тональность российских СМИ в адрес Китая – это его несомненная победа в области подчинения политики России интересам КНР.
Надо сказать, что в Китае существует раскол между проамериканскими элитами, сконцентрированными в кругах выходцев из китайского комсомола, и антиамериканскими националистами, представленными сторонниками Си Цзиньпина. Мэрами приграничных с Россией городов и руководителями провинций, такой как Хейлунцзянь, являются так называемые комсомольцы, которым выгоден конфликт между Россией и КНР. Именно они чаще всего инициируют разные провокации на российско-китайской границе, которые потом разгребают центральные правительства России и КНР.
Один из таких инцидентов описан в статье института международных политических и экономических стратегий «Русстрат» под названием «Ситуация на границе с Китаем приобретает острый характер». Место действия - та же граница провинции Хейлунцзянь с ДФО: власти городов Шулань и Цзилин закрыли эти города для въезда дальнобойщиков из России, обвиняя российскую сторону во ввозе инфекции коронавируса в Китай.
Формальным поводом названа новая «вспышка» COVID-19 на северо-востоке КНР: 34 новых случая заражения в провинции Цзилинь. Надо сказать, что и Ухань в декабре 2019 года был закрыт решением местной власти, вышедшей из китайского комсомола, без согласования с Пекином. Проамериканская пятая колонная использует все возможности для нагнетания в Китае скандальной атмосферы и диффамации своих противников из числа сторонников Си Цзиньпина.
Все проблемы у России с КНР были и будут именно с проамериканскими политиками из клана Дэн Сяопина, выращенными в рассаднике сторонников американского глобализма – китайском комсомоле. И если они вновь придут к власти в Китае, нас ожидает новый период охлаждения в отношениях, вплоть до необходимости увеличения концентрации военных сил на российско-китайской границе за счёт переброски их с западного направления и его ослабления в результате такого манёвра.
Не стоит и говорить, что такая политика будет проявлением сговора глобалистов США и комсомольских элит КНР и будет оплачена соответствующими личными преференциями для её китайских инициаторов. Именно в силу этой опасности для России в настоящее время важна поддержка Си Цзиньпина и недопущение его ослабления и отстранения от власти. Война на два фронта, пусть даже и холодная, для России сегодня самый опасный сценарий.
Однако надо понимать, что несмотря на все конфликты внутри китайской элиты, существует ещё и свойственный всему китайскому правящему классу национализм, которым отличается всё китайское национальное сознание, – просто у элит он как обычно заострён и чётко сформулирован. Древность китайской цивилизации - причина того, что на весь мир они традиционно смотрят с презрением и искренне считают его периферией варваров.
Власти в Китае могут меняться, но не меняется их картина мира в отношении других стран и народов. Именно расово-этнический критерий положен в основу китайского национализма. «Для того чтобы понять, чем ты отличаешься от всех других в этом мире, просто посмотри в зеркало» - так объясняет китайская идеология суть своей цивилизации всем китайцам, забывать о которой нельзя нигде и никогда.
Ибо если об этом забудут китайцы, то им напомнят не-китайцы. Высокомерие к не-китайцам – это защитная реакция на неминуемые враждебные проявления со стороны внешнего мира. Заканчиваются они в разнице культур и укладов, а начинаются именно с внешних расовых признаков.
В отношении всех других стран у китайцев действует жёсткая установка на подчинение их политики своим интересам. То, что мы политкорректно называем прагматизмом, на деле является бездушным и холодным расчётом охотника в отношении добычи. Экспансия Китая в отношении всех стран, включая Россию, заключается в следующем.
Первый этап – проникновение в страну китайской диаспоры. Хуацяо (название диаспоры) живут замкнуто и никогда не ассимилируются с местным населением, не считая их по большому счёту за людей, хотя будут им улыбаться и демонстрировать дружелюбие. Китайские землячества, опираясь на центральную власть КНР, начинают выкачивать ресурсы и валюту территории в «метрополию».
Второй этап – это создание сети продвижения китайцев в страну (в нашем случае в Россию) и формирование опорных пунктов для движения вглубь страны. Преемственность политики Китая стала легендарной, и несмотря на смены «династий» во власти, стратегия не меняется. Так в 1997 году на XV Съезде КПК была принята стратегия об экспортноориентированном развитии Китая. Именно там были приняты условия господдержки китайских диаспор как организованной силы экономической и геополитической экспансии.
Третий этап – это захват управления через подкуп местных чиновников страны пребывания и продвижение своих ставленников на важнейшие государственные посты.
Четвёртый этап – кредитование и скупка предприятий. Полное подчинение местной власти интересам КНР и влияние на центральную власть.
В отношении России в Китае действует следующая схема – всегда, надо сказать, прикрытая цветастыми китайскими формулировками. Красноярск и Иркутск планируются как региональные центры китайской экспансии в «варварскую» Россию. Этот проект назван в Китае «Проложить две трассы». Это не строительство дорог, а открытие пути завоза китайских товаров из города Хэйхэ возле Благовещенска и туристической трассы от Хэйхэ к Северному Ледовитому океану (Севморпуть) и до Байкала.
При этом акцент сделан на ввоз в Россию товаров с высокой степенью переработки и вывоз тем же маршрутом валюты.
Иркутск как один из центров китайской экспансии будет связан с Пермью, Челябинском, Екатеринбургом, Омском и Новосибирском. Китайцы это называют «создать единую городскую среду» и «сформировать широкий рыночный покров». Глубокое проникновение в ткань общественной жизни России важно для Китая тем, что позволяет даже в случае прихода к власти в России национально ориентированных сил (нынешнее чиновничество сильно заражено коррупцией и временщичеством) сохранить сети влияния и каналы продвижения товаров и вывоза валюты.
Если учесть, что Китай превращается ещё и в крупнейшую мировую фабрику по производству компонентов тяжёлых наркотиков, таких как кокаин, героин, экстази и метамфетамин, то интерес Китая к твёрдым позициям в России повышается ещё больше. И хотя власти Китая ведут жесточайшую борьбу с наркобизнесом, их спецслужбы тем не менее тесно сотрудничают с Триадами, которые в свою очередь давно сотрудничают с российской оргпреступностью. Триады же для китайской разведки – мощный канал проникновения как в США, так и в Россию.
Сближение интересов российской и китайской оргпреступности позволяет китайцам использовать политические связи их российских «коллег» для внедрения в Россию. То, что китайские банки захлёбываются от наркоденег и в определённой степени находятся под влиянием имеющей британские связи китайской наркомафии, также оказывает влияние на возможности серого китайского проникновения в Россию и освоение её политического пространства.
Этим материалом не преследуется цель посеять враждебность к нашему китайскому соседу. Глупо не использовать экономические возможности мощной и растущей китайской экономики для развития наших дальневосточных регионов и глобальных геополитических планов. Тем более что это снижает риск военного конфликта и помогает сбыту ресурсов территорий Дальнего Востока, которым нет другой альтернативы в силу удалённости от западных рынков.
Однако при этом необходимо помнить, что пограбить Россию, будь она слаба, одинаково охотно возьмутся все без исключения станы этого мира. От самых малых и внешне братских до самых больших и далёких. Американский, английский или германский колониализм для нас ничем не лучше китайского, и ещё большой вопрос, какой из них более беспощадный.
Любое сотрудничество России и Китая - это сфера особого внимания. Купцы с древних времён были первыми шпионами и агентами влияния, и потому коммерция постоянно является крышей для шпионажа. Это не повод отказываться от коммерции и торговли, но это повод жёстко контролировать всех заинтересованных участников этого процесса. Тем более что в слабом государстве чиновники часто заинтересованы с помощью допуска иноземных коммерсантов решить сиюминутные проблемы, которые сами решить пока не могут. То, что у всякой медали две стороны, они часто имеют соблазн не замечать.
Оценивая стратегию России в конфликте США и Китая важно видеть чёткую грань между краткосрочными и долгосрочными интересами сторон. Не следует очаровываться сиюминутным совпадением интересов тех или иных игроков с интересами России. Ситуация меняется, и нынешние союзники завтра могут стать противниками. Это в бизнесе переговоры ведутся с партнёрских позиций, а в политике всегда только с позиции силы.
Россия нужна стабильность в Китае, но она не обязана любой ценой охранять там существующий режим, не считающий себя связанным союзными отношениями с Россией. Так, в Средней Азии у России и Китая уже существует сдержанное соперничество. Китай активно обменивается опытом подавления уличных протестов с главой украинского МВД Аваковым - это как если бы Россия тренировала полицию уйгуров давить бунты китайцев. Китай активно перехватывает контроль над Белоруссией – это как если бы Россия активно вкладывалась в Тайвань. В политике никто никому ничем не обязан, и свято место пусто не бывает.
Ни одно государство не может быть союзником России по причине несовпадения национальных интересов. Поэтому в конфликте США и Китая России следует находиться на равноудалённой дистанции от обеих сторон. Любой исход этого противостояния должен быть использован Россией только в своих национальных интересах.