Александр Баунов: Нет мощного низового запроса на Конституцию
Кусок эфира
Александр Баунов: Нет мощного низового запроса на Конституцию
Алексей Нарышкин: Владимир Путин объявил, что все-таки 1 июля состоится голосование. Элла Памфилова сказала, что даже в течение нескольких дней до этого будет голосование тоже. И все, кажется, силы, несмотря на коронавирус сейчас бросятся на голосование, на раскрутку общественного мнения. Насколько это оправдано? Не ушла ли эта тема совсем?
Александр Баунов, журналист, главный редактор сайта Carnegie.ru: С точки зрения большинства граждан в этом нет большого смысла. Ни в этой дате, ни, честно говоря, поправках вообще. По двум причинам.
Во-первых, Конституция все-таки в России не является тем самым документом прямого действия, по которому люди проживают свою жизнь. Так здесь сложилось, тот процесс конституционный, который был до 17-го года, он все-таки был снизу. Это все-таки средний класс, новая буржуазия, новые горожане, которые вытребовали себе права у абсолютной монархии. Это был конституционный процесс снизу. В каком-то смысле, может быть, на рубеже 80-90-х граждане требовали себе права назад, вернуть советскую власть, убрать статью о Коммунистической партии. Убрать вообще, обуржуазить Конституцию. Это тоже был процесс снизу. Но вот сталинский конституционный процесс второй половины 30-х и в каком-то смысле ельцинский, хотя это абсолютные противоположности, конечно. Диктатор тоталитарного типа. Другой человек - который демонтировал социалистическую диктатуру.
Тем не менее, роль Конституции… данные сверху, написанные довольно узкой группой людей для народа, но не истребованы самим населением снизу. Просто идея была, что нельзя жить без Конституции, Конституция должна быть буржуазной, должна копировать в лучших чертах западные модели, потому что Россия должна копировать лучшие черты западной модели. Но я не помню такого мощного низового запроса на Конституцию именно в 1993-м и дальше. И, собственно, его нет и сейчас. В этом смысле путинские поправки ничем не отличаются, а может быть в худшую сторону отличаются по интенсивности запроса на них от того, что делала ельцинская комиссия, которая писала Конституцию.
А.Нарышкин: Я из ваших слов сделал вывод, что у нас в принципе Конституция в России обречена на такое отношение. И власти, и общества. То есть лучшего она не заслуживает.
А.Баунов: Во-первых, Конституция, вообще то значение, которое придавалось ей, все-таки восходит к давним временам перехода от сословного общества к буржуазному. Сословное общество всегда жило в ситуации фактически кастовой, люди разного происхождения имеют разные права, и это нормально. Конституционный процесс начался с того, что нужен документ, который эту инерцию как привычку разрушит. Сначала декларативные документы Французской революции, потом первая Конституция Французской революция. До этого американского декларация независимости. Которая тоже содержала эти права и базовый принцип равенства граждан перед законом.
Мы привыкли, что граждане равны перед законом. На самом деле это довольно новая вещь. В афинской демократии никакие граждане ни перед каким законом не были равны. Более того, в американской демократии, которая является чуть ли не образцом для современного конституционного процесса нового времени, никакие граждане перед законом не были равны. Вернее, граждане были, но просто были огромные категории населения, которые гражданами не были. В случае США рубежа 18-19 века до середины, второй половины даже 19-го века, чуть позже, до начала 20-го века - это женщины. Соответственно в афинской Конституции не только рабы, о чем мы все знаем из марксистской и постмарксистской нашей школы средней, но это и просто приезжие, мигранты. Которые могли занимать очень серьезное правовое положение. Материальное. Они могли быть просто миллионерами по нашим меркам. Но они были лишены прав, обязанностей гражданина. Они не служили, не голосовали, не заседали в судах и так далее. И на чем… гарантии правовые этого общества, в котором они жили. Они были более бесправны, это считалось нормальным. Представители третьего сословия были более бесправны, чем второго и первого. В царской России телесные наказания применялись по сословиям. При определенных сословиях их не было в принципе, для низших сословий для крестьян они продержались очень долго. До второй половины 19-го века. Соответственно, вот это новая идея свежая. Все равны перед законом. И тогда эту свежую идею нужно было зафиксировать.
Нужно ли фиксировать сейчас вот так, собственно, в этом суть Конституции? Эти права как бы существуют в воздухе современного общества…
А.Нарышкин: На бумажке они существуют.
А.Баунов: …наверное, должен быть документ. Мы знаем английский и израильский парадокс: документа нет, а права есть. И с другой стороны масса прогрессивных африканских институций постколониальных, которых написаны по лучшим образцам конституционной мысли. Они полны прав и свобод. И, естественно, вся вторая половина политической жизни постколониальной Африки, вся вторая половина 20-го века – это история репрессий и лишения населения, которое только что обрело национальную свободу, его всех остальных свобод, кроме национальной. А национальные свободы без остальных свобод тоже не имеют никакого значения. Если туркмены добились независимости в рамках той Туркмении, которая у них есть сейчас – это, в общем, немногого стоит, такая независимость, на мой взгляд. Да, документ является теперь нормой жизни. Неприлично жить без парламента совсем. Даже если не выполняет функции контроля над исполнительной властью. Неприлично жить совсем без выборов. Какие-то надо проводить, какие-то под конец жизни Франко и Салазар и какие-то даже более одиозные, хотя уж куда… 20-го века - это страшно архаические истории. Тем не менее, они какие-то выборы пытались проводить.
А.Нарышкин: Я так понял, что мы в принципе можем без Конституции обойтись. Американцы пусть произносят с трепетом разные числа применительно к поправкам. А у нас вроде все существует.
А.Баунов: Во-первых, у нас сейчас столько поправок, что числа по отношению к ним бесполезны. Там за каждой поправкой стоит целая история довольно открытых дебатов. И то нельзя сказать, что все эти поправки несомненное благо. Поправка, которая касается права граждан на оружие – в общем, является такой же архаикой, как например, рабство.
А.Нарышкин: Лет через 20 в учебнике путинской истории наверняка напишут, что за нынешними поправками тоже стояла колоссальная дискуссия общества, споры велись в просторах фейсбука и так далее.
А.Баунов: …что через 20 лет у нас будет путинское общество. Но это совершенно невозможно. Через 20 лет никакого путинского общества здесь не будет. И учебники будут писаться совершенно по другому принципу и совершенно не учитывать то, что Путин хотел бы видеть в них. Что совершенно не значит, что его роль будут оценивать исключительно отрицательно, он будет заклеймен навсегда как тиран на все времена. Нет, просто это не будет его план. Вот сейчас у него в руках последнее десятилетие… Последнее десятилетие активной политической жизни. Он хочет их использовать именно для того чтобы свои планы осуществить собственными руками.