Почему «искусство» деградирует стахановскими темпами и срастается с политикой?
Недавно отечественные оппозиционные медиа, так сказать, чтобы на всякий случай не терять старого соратника из виду, упомянули о «бедственном» положении художника-акциониста Петра Павленского во Франции.
Конечно, при всём желании граждане не вспомнят ни одной картины данного художника, т.к. он прославился только членовредительством и беготнёй по столице в неглиже. Правда, это не помешало ни доморощенным творцам, ни западным СМИ возвести Павленского чуть ли не в ранг творческого гения. До сих пор его упорно именуют художником. Посему возникает вопрос – как наше и зарубежное общество пришло к такому тяжёлому гротеску?
Современное искусство уже давно вызывает массу вопросов. И не только своей железной привязкой к политике – подобные вещи далеко не новы. Ещё гениальный Уильям Шекспир в своей пьесе «Ричард III» описал главного героя – короля Ричарда – в самых чёрных тонах вопреки историческим фактам. Сделано это было в угоду правившей в момент создания пьесы королевы Елизаветы, династия которой и извела под корень род Ричарда III.
Но это никак не умаляет формы и содержания прекрасного произведения. С тех пор был пройден долгий путь от утончённых сонетов и масштабных полотен до мошонки, прибитой к брусчатке. Конечно, интересно, в какой момент искусство начало так активно деградировать и в процессе своей деградации всё плотнее и всё бесстыднее обслуживать те или иные политические силы?
В самом деле, в какой-то момент написание картин собственными гениталиями и расфасовка экскрементов художника по баночкам, с указанием цены за штуку, стало просто обыденностью. Как это часто бывает подобное «искусство» накрыло нас с Запада. На плечах закомплексованных соотечественников, вечно взирающих на Запад с противоестественным раболепием, после краха Союза мода на профанацию искусства обрушилась на Россию словно цунами. И не мудрено. На Западе эта профанация вызревала более полувека.
Ещё в 50-х в изысканные ряды истинного искусства начали вклиниваться откровенно убогие «новые формы». Благодаря разного рода благодетелям новой волны художников профанация искусства получила околоакадемическую терминологию, что позволило ей влезть в музеи на «легитимных» основаниях. В конце 70-х годов под натиском новых «художников» пала британская галерея «Тейт», в которой экспонируется самое крупное собрание произведений искусства Британии. Сама история падения художественного бастиона некогда пуританской Англии выглядела фантасмагорией.
Некоего американского художника Карла Андре во время катания по озеру осенило гениальной идеей нового шедевра. По дороге домой он заглянул на склад стройматериалов, где приобрёл 120 обычных кирпичей и уложил их слоями друг на дружку. Вышедшее из-под… рук художника кирпичная стенка получила название «Лежащая скульптура», оценённая Карлом в 12 тысяч долларов (!). Конечно, даже в США сумасшедших, готовых расстаться с 12-ю тысячами из-за кирпичного забора не нашлось, но в прессу художник попал.
Заметка о заборе перебралась за океан. Вдруг шедевром заинтересовались в галерее «Тейт», представители которой и связались с Карлом. Художник некоторое мгновения оставался в замешательстве, т.к. уникальное произведение искусства он разобрал и отправил обратно на склад стройматериала. Но вскоре творец взял себя в руки и, вновь навестив склад, восстановил исключительно уникальное произведение во всех подробностях тех же 120 кирпичей. Правда, для отправки в Лондон творение снова разобрали. Для того, чтобы далёкие от гениальности британские музейщики смогли установить произведение во всём его величии художник даже составил для них подробную инструкцию.
И вот, галерею «Тейт», в которой выставлялся Матисс, Пикассо и Роден, украсил кирпичный забор. Несмотря на то, что даже некоторые парламентарии потребовали проверить, на что же тратят галереи средства, в том числе и государственные, критики соревновались в уровне пиетета перед творением, а СМИ утверждали новое искусство на ТВ и в прессе. Пока британцы, поочерёдно крестясь, взирали на этот сюрреализм, их детей нестройными школьными рядами водили в «Тейт», дабы те проникались высоким искусством и, соответственно, несли его далее.
Такой чернозём для профанации искусства появился по нескольким причинам. Во-первых, как практически у любого тенденциозного явления, есть вполне объяснимые финансово-мошеннические причины. Прекрасно понимая, что такие профанирующие произведения искусства не стоят ничего во всех смыслах и имеют ценность только благодаря СМИ, которые тоже в свою очередь не дорого берут, многие дальновидные «деятели искусства» откровенно доили государственный бюджет, пользуясь разницей между реальной ценой «нового художника» и его информационной ценностью. К тому же, пользовались всё той же колоссальной разницей и граждане, желающие утаить нажитое непосильным трудом от налоговых служб или же «отмыть» менее легитимные финансы.
Во-вторых, к тем же 70-м годам прошлого века пылало идеологическое противостояние между СССР и странами коллективного Запада. Искусство же в этом противостоянии полностью приватизировать на свою сторону было сложно, хотя бы по той простой причине, что художник талантливо творит чаще всего о том, что знает, а, значит, произведения будут посвящены жизни внутри США и Европы, а не закрытого Союза. А на Западе рай присутствовал исключительно в виде пропагандистских открыток для граждан СССР. Поэтому культивирование исключительно примитивного безыдейного «искусства» было крайне выгодно. Это «искусство» не только не выбирало идеологическую сторону, но даже не могло поспособствовать воспитанию в гражданине мыслителя, философа, скептика. Посмотрел на кирпичи — окультурился…
И, наконец, в-третьих, все прекрасно понимали, что «новые художники», один из которых и украсил позже своим голым залом Красную Площадь, прекрасно дрессируемы, т.к. без подпитки извне нежизнеспособны. Даже самые буйные из них имеют вес только в информационном пространстве и при его посредстве. Тем самым они, генерируя свои произведения в промышленных масштабах, всегда могут обеспечить налёт интеллектуальности и элитарности любому самому убогому митингу, движению, беспорядкам и т.д.
Посему, если в очередной раз Макаревич забренчит о дерьме или глистах, ряженые из группы «Пусси» начнут биться в падучей или же очередной «художник» замечется голышом по городу – ждите пробок на дорогах, невнятной истеричной публики с плакатами и волны очередных фейков…
Сергей Монастырёв, специально для News Front