Владимир Керханаджев: «…фронтовым сапером от Сталинграда до Кенигсберга прополз на животе…»

О том, как разминировал Сталинград, встретил свою первую фронтовую любовь, участвовал в первом параде Победы в 45-м, после войны остался служить в армии, а позже из Армении попросился перевестись обратно в Советский Союз – Владимир Михайлович рассказал федеральному сетевому изданию «Время МСК».
Участнику Сталинградской битвы Владимиру Михайловичу Керханаджеву 95 лет. 24 июня 1945-го он промаршировал по Красной площади в первом параде Победы над фашистскими захватчиками и выпил свои боевые последние 100 грамм.

Владимир Керханаджев

-- Родился я в греческой семье в городе Алаверди Армянской ССР 3 августа 1924 года. В семье, кроме меня, было еще четыре сына. Мама занималась домашним хозяйством, папа работал прорабом.
О войне я узнал 22 июня 41-го из обращения Левитана по радио (Юрий Борисович Левитан – диктор Всесоюзного радио – Ред.). Все военкоматы Советского Союза перешли на военное положение. Наш военкомат, как и везде, формировал воинские части и по распоряжению Генштаба отправлял их на фронт.
Всех военнообязанных сразу призвали на войну. Отца тоже мобилизовали в рабочую команду.
О войне
В 1942-м я окончил 10 классов, мне исполнилось 18 лет, и на второй день я получил повестку прибыть на сборный пункт районного военкомата. Комиссия меня определила в инженерно-саперную бригаду – рядовым сапером. В этой бригаде я воевал до конца Великой Отечественной войны.
Назначили меня сапером, ничего не умел. Новобранцев обучали бывалые солдаты и сержанты прямо в боевых условиях. Конечно, было страшно, когда один. А когда несколько человек с тобой, мы друг друга стеснялись, хорохорились. Человеческая натура такая, что ко всему привыкает.
В середине 42-го наша саперная бригада оказалась в Сталинградской группировке 62-й армии, которой командовал генерал-полковник Чуйков Василия Иванович (маршал Советского Союза, советский военачальник, дважды Герой Советского Союза – Ред.). Под его руководством мы провоевали до победоносного завершения Сталинградской битвы – а это было 2 февраля 1943-го.

Владимир Керханаджев

Ранений у меня не было. Я боялся, что в Сталинграде (с 1961 года – город-герой Волгоград – Ред.) убьют, поэтому о ранениях даже и не думал. Вот на скольких фронтах я воевал, такого ада, как Сталинград, не видел ни на одном. Брянский, 2-й Прибалтийский фронт в сравнении со Сталинградом…
Немцам была поставлена задача – уничтожить город имени Сталина. И они по ночам бомбили город, прилетали по 20-40 самолетов. Я, когда в 43-м уезжал из Сталинграда, там целых зданий почти не было.
Уцелел 4-этажный дом Павлова. Город был весь в минных полях – немцы минировали, и мы – минировали.
Почти месяц после сражений все разминировали, я лично разминировал площадь Революции – это центр города. Сколько уже с войны лет прошло, а до сих пор в Сталинграде строители на минах подрываются.
После Сталинграда нашу бригаду саперов перевели в другую область.
Там у меня случилась первая любовь – ее звали Тамара Никитина. Когда освобождали Орловскую область, я лазил по переднему краю, проходы делал. И где-то в середине минного поля мне по каске стукнул немец, хотел взять языка в плен. Немцы за саперами охотились постоянно, именно за теми, кто по переднему краю ползал. За такими саперами всю войну велась охота. Я тогда уже был командиром саперного отделения в звании сержанта. Немцы не успели меня ухватить, потому что мы «свиньей» (боевое построение – Ред.) ползли – слева и справа другие саперы. Мы по переднему краю лазили в полном вооружении, а во рту всегда были «финки» (армейский нож образца 1940 года, его еще называли «нож разведчика» – Ред.). Когда немец стукнул меня по каске, я потерял сознание. А сапер, который был справа, «финкой» немца убил, и меня оттащили в нашу траншею. Я очухался от нашатыря. Глаза открываю, медсестра говорит: «Миленький, не умирай». Красивая девочка, я влюбился. Она забеременела, в 44-м я отправил ее рожать…
Всю войну я прослужил фронтовым сапером, от Сталинграда до Кенигсберга (4 июля 1946 г. был переименован в Калининград – Ред.) прополз на животе. О победе я узнал в Кенигсберге 5 мая 1945-го. Комиссар крикнул: «Все, ребята, кончилась война!». Мы готовились проходы идти делать, я даже сначала не поверил, что все – война кончилась.
Через несколько дней меня вызвали в штаб бригады. Комиссар мне говорит: «Ты еще до начала Великой Отечественной войны хотел поступать в военное училище. Поедешь в Ленинградское военное училище?» И уже 15 мая 45-го я был в Ленинграде – в Ленинградском Краснознаменного ордена Ленина военно-инженерном училище имени А.А. Жданова.
Через месяц 10 фронтовиков, в том числе и меня, отправили в Москву для подготовки к параду Победы на Красной площади. После парада Победы 24 июня 1945-го, Сталин нас пригласил в Кремль на прием. А потом участников парада – рядовых и сержантов отправили под Москву на аэродром, нам накрыли столы и последний раз налили по 100 грамм боевых.

Владимир Керханаджев

Кончилась война, звоню Тамаре, говорю: «Тома, я жив-здоров, вернулся. Уже курсант военного училища. Ты кого родила?» Она мне говорит: «Родила девочку и назвала Галочкой». Так получилось, что не сложилось у нас, она вышла замуж за другого. Не общались. Через 30 лет я нашел свою дочь вместе с внуками в Беларуси и забрал их к себе в Пензу.
После войны остался в армии
В 1947-м я выпустился в звании лейтенанта инженерных войск и отправили меня на 20 лет служить в войска Дальневосточного военного округа. Там же я был выдвинут на должность командира инженерно-саперного полка. В 67-м году мне присвоили воинское звание полковник, перевели в Закавказский военный округ. Там я прослужил четыре года.
В 1971-м я написал рапорт Чуйкову Василию Ивановичу, главнокомандующему сухопутными войсками – он тогда уже был маршал Советского Союза. В рапорте я написал: «Прошу перевести меня в Советский Союз». Когда это прочитал начальник управления кадров Министерства обороны, звонит мне, а я тогда в Армении служил, и говорит: «Ты что с ума сошел? Ты что разве не в Советском Союзе служишь? Живешь? Ты – коммунист!» Я ему говорю: «Товарищ генерал, вот побудьте в Армении хотя бы месяц, и Вы убедитесь – где Советский Союз, а где – Армения».
Я на аэроплан, прилетел в Москву. В аэропорту меня встретила машина от Чуйкова. Привезли в центральное управление, захожу к начальнику управления кадров. Он мне говорит: «Вот твое личное дело, идем к маршалу, если он с глазу на глаз начнет говорить с тобой на «Вы» – все, уволен». Я зашел, сидит Чуйков, а я его последний раз видел несколько лет назад. Смотрел на меня, смотрел.
Потом на мои медали посмотрел, дергает меня за китель: «Ты где воевал?» Я такой – о, сразу на «Ты», думаю – живем. Я ему все доложил, сказал, что служил в его армии, в такой-то бригаде...
Вернулся я в Армению. Через месяц из кадров звонок: «Ты в Пензу поедешь?» Я говорю: «Где это?», посмотрел на карте Советского Союза, она у меня в кабинете висела, и отвечаю: «Уже собираю вещи». 3 мая 72-го я был уже в Пензе с семьей. Жена моя, Александра Гавриловна, работала в библиотеке в Ленинграде. Она молодцом, прокатилась со мной по всем моим местам службы. Две дочери у нас. Одну доченьку Аннушку похоронили в Порт-Артуре (Китай – Ред.), вторая дочка Ольга живет рядом.
В 1985-м году я уволился из армии, потом 17 лет возглавлял ветеранскую организацию железнодорожного совета ветеранов. Еще 20 лет руководил ветеранской организацией Пензы. В 2015 году мне присвоили почетного гражданина Пензы.
После войны мы с однополчанами каждый год ездили в Сталинград. Последний раз я там был шесть лет назад. Я тут взвесил свой китель со всеми наградами – 14 килограмм (смеется): два ордена «Сталина», орден «Ленина», «Отечественной войны 2-й степени», «За взятие Кенигсберга», «За боевые заслуги»...
Однополчане мои все умерли уже, один я остался…

С Татьяной Махницкой

Владимир Михайлович окружен заботой не только своих родных и близких. Сотрудники Следственного управления Следственного комитета России по Пензенской области постоянно навещают его и других ветеранов ВОВ.
Если бы не участие старшего помощника руководителя СУ СК России по Пензенской области по взаимодействию со СМИ Татьяны Махницкой, наши читатели не узнали бы историю ветерана ВОВ Владимира Михайловича Керханаджева. Именно она договорилась о встрече с героем войны и сделала запись интервью во время карантина.