Никита Масленников: Риск банкротств навис над каждым третьим российским предприятием

Кризис в экономике в первой половине года привел к тому, что в январе-мае 2020-го более трети российских компаний (36%) работали себе в убыток. Как следует из данных Росстата, суммарная чистая прибыль организаций, если не учитывать малое предпринимательство, банки, страховщиков и государственные предприятия, сократилась на 51,6%, до 3,246 триллиона рублей. Прибыль в 5,873 триллиона получили 34,3 тысячи организаций, а убыток в 2,627 триллиона — 19,3 тысячи. Выяснилось, что сильнее всего пострадали предприятия, связанные с добычей полезных ископаемых. Убытки нефтегазовых компаний выросли в 8,6 раз из-за снижения спроса и резкого падения цен на энергоносители из-за «коронакризиса». Убытки обрабатывающего сектора выросли в 2,7 раз из-за нерабочих дней в апреле-мае и изоляции сотрудников. Оптовая и розничная торговля из-за карантина и самоизоляции нарастила убытки в 2,8 раз. Еще одной отраслью экономики, которая пострадала в первом полугодии сильнее всего, предсказуемо стала сфера услуг. Однако многие компании в ней относятся к малому бизнесу, который не включен в статистику Росстата. И, как полагают эксперты, в ближайшие месяцы их положение вряд ли принципиально улучшится, так как они зависят, прежде всего, от благосостояния населения, которое также заметно упало. По данным Росстата, во втором квартале 2020 года реальные располагаемые доходы россиян упали на 8%, что стало максимумом с начала 2013 года. Все это говорит о том, что российский бизнес может ждать череда банкротств. Правда, некоторые аналитики считают, что крупным компаниям, как обычно, не даст обанкротиться государство. Что касается мелкого и среднего бизнеса, там вопрос может быть решен продажей или просто закрытием предприятия. Тем не менее, как пояснил «СП» экономист, ведущий эксперт Центра политических технологий Никита Масленников риск банкротств на российском рынке вполне может быть отложенным, так как в предыдущие месяцы компании спасали отсрочки по кредитам и арендным выплатам, предоставленные правительством. Однако когда период отсрочки закончится, долги нужно будет возвращать, а если спрос не восстановится, сделать это будет проблематично. По словам эксперта, сейчас риск банкротств навис над каждым третьим российским предприятием. Перед правительством стоит нелегкий выбор – снова спасать компании или позволить рынку пройти процесс очищения, естественным образом избавившись от неэффективных предприятий. Судя по тому, что сейчас Минэкономразвития разрабатывает поправки по упрощению процедуры банкротства, возможно, решено было пойти по второму пути. – Статистика чистых финансовых результатов, хотя и носит запаздывающий характер, весьма репрезентативна для характеристики состояния экономики, - говорит Никита Масленников.- Речь идет о важнейшем источнике для инвестиций. Исторически прибыль предприятий формирует у нас свыше 60% всех источников для финансирования капиталовложений. Доля банковского кредита в них колеблется от 8 до 12%. Доля бюджетных средств – от 20% и выше. Все остальное – это самофинансирование, то есть прибыль предприятий. Когда она сокращается, трудно говорить об инвестиционном спросе. Данные Росстата показывают, что если сопоставить темпы падения прибыли организаций за январь-апрель и за пять месяцев, с учетом мая, когда экономика вроде бы начала открываться, эти результаты почти не отличаются. Сокращение прибыли остается стабильным. При этом рост числа убыточных предприятий на лицо. Убытки съели почти половину прибыли, и это уже серьезно. Это показатель того, что многие находятся на грани банкротства и в состоянии сильной неплатежеспособности. И этот риск пока что еще не реализовался до конца. Степень его реализации будет зависеть от того, как будет восстанавливаться бизнес, контрагенты, поставщики, продажи и так далее. Если суммировать оценки и опросы Торгово-промышленной палаты и других организаций, под риском банкротства сейчас находится каждая третья компания. Так предприниматели оценивают себя сами, прежде всего, промышленники и представители торговли. Все, что касается сферы услуг – разного роза фитнесов, салонов и прочего, еще хуже. Там могут не открыться или не восстановить свою работу на прежнем уровне до 70% предприятий. По статистике компании «Эвотор», которая отслеживает динамику кассовых чеков, до сих пор не восстановилось 29% предприятий малого и среднего бизнеса из сферы торговли и услуг. Поэтому угроза банкротства достаточно серьезная. В связи с этим Минэкономразвития внесло в правительство целый ряд предложений по реформированию института банкротства. Предполагаются достаточно серьезные изменения в соответствующем законопроекте. Это сокращение необходимых процедур, в том числе таких, как внешнее управление и финансовое оздоровление. Резко сокращается также срок деятельности компаний-банкротов. Они должны будут прекратить деятельность через 9 месяцев после открытия конкурсного производства. Кредиторы могут принять другое решение, но тогда они принимают на себя и все финансовые риски. Все это позволяет компаниям достаточно гибко выпутываться из сложной ситуации, идя на соглашение с кредиторами, например, о смене собственника. Последнее хорошо для сохранения рабочих мест. Думаю, эти предложения будут рассмотрены уже на ближайшем заседании правительства, потому что в осень нужно входить с некоей определенностью в этом вопросе. Более эффективная для экономики процедура банкротств для нас сейчас крайне важна, чтобы снизить риск неплатежеспособности. На сегодняшний день он высок и пока не снижается. «СП»: -  То есть власти решили не спасать компании, а просто быстро дать им обанкротиться? - Смысл этого закона даже не в том, чтобы быстро все закрыть, а в том, чтобы упростить процедуру и дать большую свободу кредиторам в решении вопроса компании-должника. Очень часто достаточно сменить неэффективного собственника и оставить компанию работать с новым менеджментом, чтобы она выпутывалась из ситуации. В случае упрощения процедуры банкротства на смену торгам на повышение придут голландские аукционы с плавающим ценообразованием. Такие торги должны проводить достаточно быстро, потому что каждая следующая сессия ведет к понижению цены. Это значительно все упрощает. Предложения Минэкономразвития приближают нас к практике банкротств, принятых в развитых экономиках. До сих пор в этом плане мы серьезно отставали. «СП»: - Но выдержит ли экономика такую волну банкротств? - Мнение экспертов и лиц, принимающих политические решения, на этот счет отличаются. Традиционно банкротств боятся, потому что происходит резкий всплеск числа безработных, на рынке возникают потери предложения тех или иных товаров, что будет сказываться на ценах и так далее. Отчасти правда в этих рисках есть. С другой стороны, за последние десятилетия у нас ни один из кризисов не выполнил своей исторической миссии – устранение с рынка неэффективных предприятий. Я сторонник того, что лучше один раз пережить эту боль, и потом двигаться дальше. Можно сравнить это с визитом к стоматологу. Да, это неприятно, может быть больно, может возникнуть флюс, но зато потом, по крайней мере, на несколько лет зубы у вас не будут болеть. Тем более что врач вкалывает обезболивающее. В нашем случае – это те самые поправки к законодательству о банкротствах. Сама процедура банкротства нашей экономике необходима. Цифры показывают, что убыточных предприятий у нас 19 с лишним тысяч, а прибыльных – более 34 тысяч. Значит, кто-то в условиях шока может работать нормально, а кто-то категорически не способен. Сейчас мы оказались на исторический развилке – опять мы пойдем по старому пути, не трогая предприятия, потому что это страшно и могут возникнуть тяжелые социальные последствия, или же позволим риску реализоваться, максимально его обезболив, чтобы экономика выздоровела и освободилась от неэффективных производств. Завод-то может работать в любых условиях, но кто-то делает это эффективно, а кто-то – с обратным знаком.  И гарантии того, что они начнут приносить прибыль после кризиса, нет. Массив убыточных предприятий требует серьезного анализа. Мне кажется, что лучше решить этот вопрос и вырвать больной зуб, вместо того, чтобы годами полоскать его шалфеем.